Что почитать сегодня?

Все последующие дни я стараюсь держаться подальше от Даяна и не провоцировать его. Мы притираемся, привыкаем к совместному быту с ребенком, строим нашу семью заново. Кирпичик по кирпичику. Но чем больше мы проводим времени вместе, тем больше прогибаются мои принципы и границы. Они практически стерты, и я уже готова сдаться. Да и Даян не помогает мне, а только усугубляет ситуацию. Он открыто демонстрирует свои чувства, ничего не требуя взамен. То и дело ненароком касается меня и даже уже перешел на легкие невесомые поцелуи...

Просыпаюсь и с удивлением обнаруживаю себя в одиночестве. Сразу становится холодно. Кутаюсь в одеяло, как шаурма, и с осторожностью поворачиваюсь на бок. Кроватка Бусинки тоже оказывается пуста. Я с наслаждением располагаюсь в кровати в позе звезды. Удивительно, несмотря на травму и периодически ноющую ногу, я чувствую себя отдохнувшей и выспавшейся. Расслабленной и спокойной. Впервые за столько лет. Гляжу мечтательно в потолок и пытаюсь понять, приснилось мне вчерашнее признание, или же Османов проболтался?...

Мира - Мне пора, - сообщаю Даяну, когда замечаю машину Нины, въезжающую во двор. Подруга паркуется и моргает фарами. – Обязательно дай омегу Бусинке после ужина. И включи увлажнитель, я забыла перед уходом. Отопление дали, теперь в квартире сухой воздух, и Дарише тяжело дышать. - Я тебя понял. Все сделаю, не переживай, - бормочет Османов, выпрямляясь и принимая боевую стойку. Коршуном осматривается вокруг. Замечает незнакомую машину и чуть сощуривается, пытаясь с этого расстояния разглядеть водителя...

Даян - Давай, пока, мам, - помогаю надеть ей плащ и целую в щеку. Сегодня они с отцом идут в театр, и мне пришлось пораньше завершить работу в офисе и приехать к Бусинке. И выжить в одной квартире с Наташей. То еще испытание. - Передавай огромный привет Мире. Совсем не бережет себя девочка, - тяжело вздыхает мать и глядит на меня сурово исподлобья. - Столько работает, учится…А еще большую часть времени проводит одна с ребенком…Сделай с этим хоть ты что-нибудь, Даян! Отец ты, в конце концов, или где?! И снова злость и раздражение поднимаются со дна души...

С лица Османова мгновенно стекают все краски. Глаза расширяются…от ужаса, лицо вытягивается. Как он тяжело сглатывает, слышно, кажется, даже на первом этаже. - Не нужно никакого укола, - чуть вскинув подбородок, и потуже затягивая узел, заявляет этот гордый татарин. Теперь он двумя руками удерживает полотенце, как будто я на самое святое посягаю. – Почти ничего не болит. Посплю, и все пройдет. Едва сдерживая смех, разглядываю этого здорового мужчину, с головы до ног. Он пытается сохранить остатки...