Чистильщик

Мы шли весь день — от рассвета до самого заката, пересекали поля и рощи. Прадед не говорил прямо, куда именно ведёт меня, но шагал уверенно, будто дорога сама открывалась ему. Я же с каждой верстой чувствовал, как силы покидают меня. К вечеру ноги налились свинцом, дыхание сбивалось, и я плёлся всё медленнее, едва поспевая за стариком. Прадед, в отличие от меня, будто вовсе не уставал. Его шаг был таким же ровным, как утром, спина прямая, взгляд устремлён вперёд. Я плёлся позади, ощущая себя дохлой клячей рядом с боевым жеребцом...

Костёр потрескивал. Я ловил взглядом, как тлеет смола в трещинах поленьев, и пытался не думать. Но это «не думать» не получалось. Казалось, мысли только и ждали, чтобы вырваться. Передо мной сидит мой прадед. Тот, который покинул семью и как оказалось не просто так. — Маркел, — сказал старик так тихо, что я не сразу понял, что это мне. — Мы сейчас на перекрёстке. И время ещё позволяет выбрать, куда идти. — Вы о чём? — спросил я, хотя внутри уже начинало холодеть. Он перевёл взгляд на огонь, будто не хотел прожечь меня глазами...

Безжизненное тело Витьки, обмякшее, аккуратно уложили в багажник старой «шестёрки» — той самой, на которой компания приехала на речку с намерением устроить беззаботный день отдыха. Никто из присутствующих, включая меня, даже не предполагал, что этот потрёпанный временем и ржавчиной автомобиль, на короткое время превратится в катафалк — в последний экипаж, что повезёт Витьку домой. Когда машина тронулась и, изрыгая сизый дым из глушителя, поползла по пыльной дороге в сторону деревни, я остался на...

Я шёл домой без сил. Без эмоций. Пустой. Амулет — треснут. Сергей — исчез. Выкоть всё ещё бродит по деревне. А я… Я, чёрт возьми, всё ещё жив. Жив — и полностью беспомощен. Я не смотрел по сторонам. Потрясение выжгло из меня остатки страха. Даже если бы сейчас на меня снова выскочило это чудовище — я бы не стал бежать. Я бы просто стоял. Принимал последствия. Я уже прощался с жизнью раньше — и теперь смерть перестала быть чем-то пугающим. Она стала… тишиной. Утешением. Я плёлся по дороге, не разбирая, куда ведут ноги...

Солнце только-только поднялось из-за горизонта. В такую рань в доме ещё все спали, даже Андрей, который обычно вставал на работу первым. Сергей стоял у кровати, его силуэт дрожал, как пламя свечи на сквозняке. Он был явно встревожен — настолько, что даже мне, едва проснувшемуся, сразу стало ясно: новость, с которой он пришёл, не из тех, что можно отложить на потом. Мне понадобилось несколько долгих минут, чтобы прийти в себя, понять, что я больше не в роще, что лес с костром был всего лишь сном, что передо мной — мой брат, а не тёплый закатный мираж...