⚜️ Бронзовая Лита ⚜️

Симон вышел за ворота, остановился и глубоко вздохнул. Холодный утренний воздух, еще сохранивший нежные ароматы ночных цветов, пробирал до костей, оставляя на бровях и ресницах едва заметный голубовато-белый ледяной налет, который таял под влиянием горячего дыхания и образовывался вновь. Тихо… В предрассветной тишине были слышны только крики петухов, тут и там на все лады горланящих свои дерзкие песни, переговариваясь таким образом со своими сородичами в разных уголках города. Более ужасного существа, чем петух, для Симона в природе не существовало...

Нужно было действовать. Но к кому идти, с кем советоваться, где искать помощи и защиты, он не знал. Да и кто станет помогать простому матросу, который и читать-то толком не умеет, не говоря уже о столь необходимом в свете умении изящно и извилисто излагать свои мысли, густо сдабривая их медовыми комплиментами и сладкими улыбками. Но Симон был не из тех слабохарактерных людишек, которые сдаются без боя...

Дрожа всем телом, Сиенна стояла перед судом Святой Инквизиции. Она не смела поднять глаза на святой суд, но ни разу за все время слушания не опустила головы, ибо не виновной была. Она оказалась в суде впервые, но будучи гордой и трезво мыслящей, осознавала всю шаткость своего положения. Марсель сидел вдоль стены на каменной лавочке, нервно теребя в мозолистых руках свою выжженную солнцем соломенную шляпу. Это придавало ей сил и твердости бороться с несправедливыми обвинениями в ее адрес...

Святой Собор в центре города был не столько символом Парижа, сколько оплотом милосердия. Многовековые шпили, обитые железными коваными решетками узкие окна являлись негласными хранителями веры в Бога в сердцах полуграмотных, живущих в постоянном страхе за свою жизнь горожан. Святая Инквизиция рыскала повсюду, имела уши и глаза даже в самом захудалом уголке Парижа...

«Я успею! Успею!» - Лихорадочно повторяла Сиенна. Она бежала по обледенелой мостовой, спотыкаясь и поскальзываясь на каждом шагу, падая и снова поднимаясь. Этот район старого города Сиенна знала очень плохо, да и в темноте дороги было почти не разобрать, но будто высшие силы подсказывали ей путь. Она увидела Франко...

В этом году июль в Париже выдался жарким как никогда. Вплоть до шести вечера на улице невозможно было встретить ни одно человека. Все пережидали жару где могли. Делали все что угодно, лишь бы не выходить на солнцепёк, не дышать тяжелым раскаленным воздухом летнего Парижа. Удушье и зловоние Сены ухудшали положение. В любой момент могла разразиться лихорадка. Прошло почти два года с тех пор, как Мариза была похищена у собственной матери. Девочке минуло восемь лет. После похищения герцог отдал ее...

Тишина убивала. Еще ни разу в своей жизни Сиенна так тщательно не прислушивалась. Тщетно, было по-прежнему тихо. Вдруг послышались отдаленные гулкие шаги. Сапоги были подбиты железом, это ясно. Следовательно, принадлежали знатному сеньору, ибо железные набойки на сапогах – удел избранных...

Франко гнал лошадь всю ночь, чтобы успеть вернуться во дворец до рассвета. До Старого города было очень далеко, поэтому Франко решил сократить путь, проехав через лавандовую долину. Он много раз пользовался этой дорогой, но сегодня какое-то смутное чувство тревоги волновало его...

Сиенне не спалось. Ворочаясь на неудобной кровати, она вспоминала события прошедшего дня. Удача улыбалась ей. Теперь требовалась только осторожность. Верные псы герцога рыщут повсюду, и, не ровен час, наткнутся на нее в любом уголке Парижа. Ей стало страшно. За те полгода, что она провела в поисках Маризы, только два человека истинно помогли ей подобраться к цели...

Наконец-то ей удалось увидеться с Франко. В старом питейном заведении на окраине Парижа, насквозь пропахшем кислым вином и жареной рыбой, им, наконец, удалось поговорить без лишних свидетелей. - Прости, Сиенна, но это все, что я сумел раздобыть для тебя, - сказал Франко, протягивая сложенный вчетверо листок желтой бумаги. - Франко, милый, ты сделал для меня больше, чем я могла себе представить! Спасибо! Спасибо… Спасибо… - шептала она, словно в забытье, без остановки, разворачивая листок с гербовой печатью самого короля...

Цепляясь непослушными пальцами за железные прутья решетки, Сиенна билась в истерике. Никто так подло еще не поступал с ней: отдав последние гроши охраннику, увидеть закованную в кандалы Беатриче Сиенна так и не смогла. Скорчив издевательскую гримасу, охранник этой проклятой тюрьмы просто вышвырнул ее на заполненную людьми улицу и захлопнул перед носом кованую непробиваемую дверь, едва не прищемив подол ее и без того короткой юбки...

Шлепая босиком по каменной улице мимо пестрящих всеми цветами радуги лавок с шелками, Сиенна мысленно умоляла бога послать ей силу духа. Она была в пути уже четыре дня, не имея ни малейшего представления о том, куда дорога ее приведет. Идти, идти, идти, не останавливаясь ни на миг, подальше от этого проклятого места, которое пылает в ее сердце больным словом «дом», места, где совсем недавно она была счастлива. Острый запах смешанных пряностей и горелого масла вернул ее к реальности. Раскаленные полуденным солнцем камни жгут раненные пятки...