Борис Левин | О женском — по-мужски

Пётр Алексеевич возвращался поздно. Сентябрьская ночь давила влажным воздухом, под ногами хлюпали листья, а небо висело низко, как крышка кастрюли, которую кто-то забыл приподнять. Он шёл привычной дорогой к хрущёвке, мысленно перебирая, что ещё предстоит сделать вечером — накормить Машу, проверить уроки, сварить гречку. Дочка терпеливо ждала его каждый вечер, хотя и привыкла к одному и тому же: папа работает, мама живёт отдельно, семья теперь на две квартиры. Работа держала Петра наплаву, но иногда казалось, что это не жизнь — а длинная смена, где никто не спрашивает, устал ты или нет...

Андрей Котов, тридцати семи лет от роду, инженер-строитель с хорошей репутацией и плохим умением заботиться о себе, давно жил так, словно шёл по узкому мосту над водой: ровно, аккуратно, но без оглядки на то, что давно устал. Работа — ровная, семья — правильная, дом — уютный. Вроде бы ничего катастрофичного. Но каждый день наваливался как серый плед — тёплый, но тяжёлый. Он приходил с работы и знал: Оля будет чем-то недовольна. Не зло, не громко — просто так, по привычке. Она сама так жила: всё должно быть правильно, ровно, дисциплинированно, без хаоса...

Марина Семёновна долго разглядывала телефон, будто от него зависела судьба государства, а не банальный звонок сестре, которого она избегала семь лет. Семь — время библейское, символическое. Значит, пора проявить мудрость. Или хотя бы сделать вид. Она выдохнула, нажала цифры, набранные уже тысячу раз в голове. Телефон негромко тренькнул. Марина заранее приготовила фразу — короткую, как инструкция: «Ну что, Зоя, хватит дурить». Но фраза не понадобилась. — Алло? — голос молодой. Чужой. Спокойный. Марина заморгала...

В доме пахло жареными пирожками, но атмосфера была такой, будто на кухне не тесто подходило, а собирались решать судьбу мира. Зое — двадцать два. Она сидела на табурете, маленькая, тёмноволосая, тонкая. Ни слёз, ни оправданий. Просто молчит. Мать стояла над ней, словно грозовая туча. — Зоя, я последний раз спрашиваю: кто отец? Ты же не сама это… сделала! На табурете, чуть поодаль, сидела старшая сестра Рита — та ещё хозяйка судьбы. Лак на ногтях, помада яркая, вид недовольный. Рита вообще умела недовольствовать профессионально...

Подруги мои… хотя сегодня — мужчины, женщины, все, кто читает. Бывает жизнь у человека начинается как праздник, с шариками, роддомом, цветами. А у кого-то — как у Димки… Вернее, как его позже назовут — Лёшки. Но до этого имени он ещё должен будет дожить. Жизнь его началась с отказа. Причём не пафосного, не трагического — а такого, как у нас в стране бывает: никто никого не убил, никто не бился в истерике, просто… положили свёрток в коробку из-под миксера и аккуратно поставили у мусорного бака...

Подруги мои, вот что я вам скажу: не все беды в семье от злого умысла. Иногда они от характера. Есть мужчины, у которых жизнь — как в советской комедии: добрый герой, много добрых намерений и обязательно — дверь, в которую он зайдёт ровно в тот момент, когда выходить уже надо было десять минут назад. Вася — из таких. Света с ним десять лет прожила, устала так, что решила: «Развод». А потом произошло смешное и серьёзное одновременно: в день расставания в их дом вошёл рыжий кот. И судьба, которая любит посмеяться, решила ещё и поработать...

Подруги мои, жизнь любит шутить грубо. Сначала ты зеваешь на офисной пьянке, потом — в автобусе очнёшься уже в больнице. И только врач, как бухгалтер судьбы, поставит перед фактом: «У вас в голове то, что обычно находят поздно». Ирония? Жестокая. Но без неё не было бы этой истории про Марину, её мужа Славу, молодого следователя и автобусного водителя, который решил «воспитать правильную дамочку». Будет честно, без приторности. Мужской взгляд, но с уважением к тем, кто держит удар. Офис праздновал день рождения фирмы...

Подруги мои, есть у нас национальная примета: диплом важнее похорон, а чужие тракторы заводятся легче, чем свои. Шутка горькая, но в каждой горечи — соль. Расскажу про Володю. Парень умный, упрямый, ночами грузил коробки на складе, днём спал на парах. А потом вернулся в деревню без предупреждения — и увидел у отцовского стола чужого мужика. Сжал кулаки, почти наломал дров, но в итоге сделал то, чего я от многих не видел: повзрослел. Без пафоса, без лозунгов, с мужским упрямством и одной простой мыслью — «детям нужен тот, кто сегодня кинет им мяч»...

Подруги мои, у нас в стране чудеса происходят не только на корпоративах и в ЗАГСах. Самое интересное — у вокзалов, на лавках, где пенсионерки обсуждают судьбы, а голуби — крошки. Там жизнь делает кульбиты без каскадёров. «Наша Катя с ума сошла — бомжу еду носит», — так и сказали про неё во дворе. Смешно? Нет. Точно — по-нашему. Осудить у нас любят больше, чем помогать. Помочь — уже подвиг, особенно когда вместо благодарности можно получить молчание, а вместо фанфар — запах влажного картона. Вот...

Подруги мои, не раз говорил и повторю: бабские иллюзии — вещь коварная. Мужики грешат своими — «возьму кредит и стану королём парковки», — женщины своими — «уеду в город и буду пить латте, как в кино». И вот между этими двумя мечтами где-то живёт реальность: корова, огород, ребёнок и мужчина с мозолями. История про Глеба и Анфису — из разряда «вроде смешно, а если вслушаться — вовсе не анекдот». Я расскажу, как одна записка разрушила семью, как трактор так и не купили, и почему блины по утрам — не бедность, а признак ума...

Подруги мои, отдых по-русски — это не шезлонги и книги под шёпот волн, это лотерея: у кого-то пляж, у кого-то — пансионат, где на завтраке драка за сырники. А ещё это огромные ожидания. Женщина мечтает про «звёзды над морем» и «мужчина шепчет на ухо», а мужчина мечтает про «по-быстрому сгонять на рыбалку» и «всё включено — налейте». Давайте расскажу одну историю — про Лену, Виталия и… пеликана. Сарказма будет достаточно, но без злобы: я не против романтики, я против иллюзий, которые не умеют плавать...

Подруги мои, сколько раз я видел это кино: в углу — «серенькая мышь» без накладных ресниц, в центре кадра — красавица с характером «как у директора рынка», а между ними — мужик с совестью, который внезапно понимает, что устал быть банкоматом и громоотводом. Я не к тому, что мужчины ангелы, а женщины — нет. Я к тому, что у каждого свой выбор. И вот история. Фаина — тихая, из тех, кто говорит «спасибо» и держит слово. Ирина — яркая, с детства с внутренним «я всем покажу». Виктор — рабочий мужик: не святой, но честный...