Бельские просторы

Со времени окончания Великой Отечественной войны прошло много лет. Но память о ней неизбывна. Мне думается, что такая малозаметная профессия, как профессия военного шофера, заслуживает отдельного рассказа. Профессия шофера с момента ее появления в России была престижной, уважаемой, в чем-то даже героической. Многие мальчишки мечтали сесть за руль, все свободное время проводили около гаражей, стоянок машин. Уже после войны, работая в одном Уфимском автохозяйстве, мой коллега показал мне характерное фото тридцатых годов...

Крыльцо правления колхоза редко пустует. Один ждет председателя,  другой кассира, третьему крайне  нужен агроном  или  зоотехник.  Клубится  папиросный  дымок, не спеша расплетается сюжет разговора. Почти всегда по утрам здесь можно видеть Григория Застрехина в привычной всем залатанной телогрейке и отекшим лицом. Он с нетерпением поджидает кого-нибудь из мужиков, чтобы закурить, к тому же одному из первых узнать деревенские новости и затем охотно делиться с другими, гордясь своей осведомленностью...

Стук в дверь вывел Иосифа из себя, и он проснулся. Протяжное дыхание ночи ложилось на погустевшие от времени суток небольшой старый диван, длинные полки книг и портрет мужчины, средних лет, с выцветшей полуулыбкой– прищуром. Иосиф встал, размял ватные ноги и, не торопясь, пошел открывать дверь нежданному гостю. Стрелки пробили циферблат посередине, большая замерла на шести. «Владимир», – подумал мужчина и замечтался. Барабанная дробь не утихала, кто-то знал, что хозяева дома. Помедлив, Иосиф открыл...

Часть I Валерий Попов явно писал «Довлатова» лихо, легко и с удовольствием. А так как писатель Попов – хороший, биография читается почти как приключенческий роман (впрочем, герой располагает). Многие упрекают автора в том, что он часто перетягивает внимание на себя, но это вряд ли можно отнести к недостаткам книги. Ведь Попов – практически ровесник Довлатова, тоже ленинградец, тоже писатель, а главное, приятель Сергея Донатовича, знавший его семью и многих друзей. Нет ничего удивительного в том,...

…Летят с многоэтажек, Как стая ромашек… З.Р. Бригадир монтажников СМУ-4 Сергей Петрович Спасов никогда не летал во сне... Ну, не летал и всё тут, то ли потому, что спал он, уработавшись, крепко и без снов, то ли ещё по какой причине – неизвестно. И все бы ничего, но однажды вышло вот что... Монтировали на заводской трубе НУНПЗ молниеотвод: высота метров этак двадцать, ветер, штырина этот тяжеленный мотается туда-сюда, но дело-то привычное. Короче, стали уже спускаться, и тут... Спасов сорвался. Точнее,...

Нашли мы его в плохоньком отеле. А. Цюрупа На руке его был магический перстень. Е. Баратынский Было десять часов ночи. Владимир Ленин сидел в затхлом номере уфимской гостиницы. Ленин собирался убить губернатора. Для этого требовались настрой и подготовка. Ни того, ни другого у него не было. Настрой уничтожила ссора с Фанни Каплан, его печальной сожительницей, актрисой. Отец Каплан умирал от чахотки, и печаль Фанни требовала выхода. «Он скоро поправится, ма шери» – шептал ей в ушко Ленин перед любовными процедурами...

* * * Решила молодая помещица узнать, как живут её крепостные крестьяне. Приехала в деревню. Староста собрал сход. Барыня спрашивает: - Как живете, крестьяне? - Хорошо, барыня, живем, хорошо... - А что вы едите на первое? - Щи, барыня, щи... - А на второе? - Кашу, барыня, кашу... - А на третье? - Всё, барыня, более ничего не едим. - А десерт? - А это уж, барыня, кому где приспичит. * * * - Вообразите господа! Я себе нашел очень хорошую дачку: гостиная, столовая, спальня, кабинет. И так удобно - все в одной комнате...

Прозвище Федор Ракитин мужик в солидном уже возрасте. Да только вот вся-то солидность и есть этот самый возраст. Роста он чуть побольше полутора метров. Так что рядом со своей половиной, аккурат, – как пузырек возле бутылки. Но дело не в этом. А в том, что за глаза его величают Матренычем. И я долго не находил себе места, пока не вызнал, че почем. Родился Федор без отца и, кроме матери Матрены, близких по крови людей не имел. И когда, впервые, учительница, заполняя журнал, спросила про отчество,...

Соня стояла в коридоре и никак не могла поверить в реальность происходящего. – Это Андрэ Де Жюсье, – смущаясь, представила мама странного гостя. – Андрэ приехал к нам из Франции. Мы решили с ним пожениться. И…Он теперь будет жить с нами. – Бонжур[1], Софи, – произнёс француз, ослепительно улыбнувшись. – Мам, а как же папа? – тихо спросила Соня. – Милая, мы с твоим папой взрослые люди…и…ты ведь понимаешь, что любовь не вечна…– взволнованно проговорила мама. – И…Прошу, дай Андрэ шанс. Он, правда, очень хороший! – Хорошо, мам, – сквозь слёзы выдавила Соня и, стиснув зубы, отправилась на кухню...

Родился я в купеческой семье, довольно богатой и культурной. Уфимская жизнь текла неторопливо, размеренно. Повседневность разнообразили лишь праздники, ярмарки, крестные ходы да ледоход на Белой. Здоровьишка я был хилого, сложения хрупкого, и потому рос замкнутым, мечтательным и религиозным. Учился с интересом, читал все книжки, какие только попадали в мои руки. А уж рисовать любил более всего на свете! После обеда, прихватив пирожок или булку, я бежал из скучного пыльного города на пустошь и проводил...

К тому времени я отслужил и успел жениться, но все еще, по неофициальным меркам, оставался сосунком. Мир взрослых, самостоятельных, прожженных жизнью людей отделяла от меня  дверь центрального буфета, прозванного у нас «чепком», «рыгаловкой», «забегаловкой» и т. д. Там, средь столов и бочек, собирались утомленные работой и бытом люди, и за кружкой кислого, вдрызг разбавленного пива, жарко толковали за жизнь. Наступил день и, ломая почти девственную робость, я совершил свой первый хадж в местную «мекку», приобщить себя к раскрепощенному хмелем братству...

Эта быль началась как сказка: приехал на Урал император, местная власть наложила вето на жалобы, но он, добрый, проведав о том, челобитные принял. И закончилась сказкой – о святом старце, которым стал Александр I, сбежавший из сановного плена. А между сказками мелькнула мечта – мгновенная, как падение звезды. – Мечта, – сказал император, – должна непременно сбываться. За окном темнело осеннее золото, ликовали уфимцы, надрывался благовест. – Чему они рады? – с досадой спросил Александр. – Надеются, что с нашим приездом их жизнь изменится к лучшему? – Сел в кресло...