Агентство Медвижимости

За последние три десятка лет я читал под одеялом с фонариком всего дважды. В первый раз — роман Алексея Иванова «Тобол». И вот сейчас — автобиографическую книгу Юлии Зайцевой, многолетнего продюсера этого писателя. Иванов — чуть ли не единственный автор, у которого все книги популярны и востребованы, даже очень старые. Иванов зарабатывает на книгах больше всех. Иванов экранизируется чаще и, кажется, так и не получил ни одной большой премии за книги. Сначала мне казалось, за Ивановым стоит «Эксмо» — первые книги попали ко мне в изданиях «Редакции Елены Шубиной». Потом заметил, что книги изданы в разных местах. Позже оказалось, что Иванов отказался от авторства сценария в провальном фильме по «Тоболу» — оказалось, что продюсеры переврали его задумку. Оказывается, всё, что мне нравилось в Иванове — работа Юлии Зайцевой. Уже и не помню, где и как мы познакомились и как оказались друг у друга «в друзьях». Думаю, это случилось во время моего Книгосветного путешествия — половина его пролегла фактически по следам писателя и его неугомонной спутницы. Так ли это важно? Нет. А важно то, насколько крупная книга передо мной. Когда-то Игорь Манн написал «Маркетинг на 100%», потом Антон Попов выдал «Блоги — новая сфера влияния». Обе книги не были шедеврами, но стали манифестами новых профессий. «Корпорацию не нагнёшь» — декларация книжных продюсеров, совершенно новых для России людей, которым ещё только предстоит появиться и доказать, что они не просто секретари писателей. Разница в том, что книга эта очень бодро написана — как настоящая книга, как роман, как у Иванова. С кем поведёшься, говорят, на того и дети книги похожи. Даже не работая в книжной отрасли, интересно читать. Работая — втройне. Тираж книги — астрономические для «Больших городов» десять тысяч. Это значит, что профессиональные навыки Юлии Зайцевой, как продюсера, не обусловлены только великим автором, доставшимся ей, в общем-то, довольно случайно (но всецело). Первый в России книжный продюсер состоялся. А корпорацию — нагнёшь. #ЯЧитаю

Неудачно пошутивший про инвалида в метро комик Артемий Останин отправлен в СИЗО — даже несмотря на то, что прокурор был против этого. После возбуждения уголовного дела парень был задержан при попытке сбежать из России. Именно попытка скрыться от правосудия — причина заключения под стражу. Считаю меру избыточной, но это законно. На мой взгляд, у защиты хорошие перспективы добиться домашнего ареста в апелляции. А вот говорить о том, что посадили за шутку — преждевременно. На самом деле, сам себе оказал медвежью услугу. По той статье, по которой Останин обвиняется, может быть как лишение свободы, так и штраф. По опыту, из СИЗО проще получить срок — фигурант ведь «и так уже сидит». Надеюсь, задержали его с другой причёской. С такой на киче можно запросто потерять чувство юмора.

Немного ночного инфаркта — так, мало ли, скучно живётся. Женя нашла на лавочке и приволокла домой на себе. Говорит, что перед лестницей в подъезде я требовал вызвать такси. Оно и понятно, всё-таки третий этаж. «Там» видел огромного светящегося человека, который просил что-то вам передать, но я не успел записать его послание, так как должен был присоединиться к людям, которых нет. А накануне мне снился Путин, который за задней партой ел хинкали. Я сказал ему «Приятного аппетита», он ответил «Благодарю». А вы бы что сказали? Вот так-то. А теперь записаться к кардиологу и узнать, всё-таки это опять микроинфаркт или обошлось, и просто предынфарктное состояние.

Писатели пишут книги, издатели издают книги, а книготорговцы — просто продают. Так же, как продают цветные карандаши или автомобильные покрышки: «Товар — деньги — товар». Делов-то куча. На самом деле — нет. Я, как вы знаете, иногда продаю книги — и книги «Больших городов», и разные другие. Иногда случайным посетителям «Книг и кофе» (стоит им слегка зависнуть перед прилавком), иногда на книжных столах во время фестиваля или выступления известного автора, и, конечно, на «Озоне», будь он трижды неладен. Конечно, круглосуточно выслушиваю истории из серии «Моя книга у вас продаётся, почему я не вижу денег». Объяснить разницу между «книга продаётся» и «книга продаётся!» можно только другому книготорговцу. Вот только другому книготорговцу ничего объяснять не надо — он и сам всё знает. Знает, что маркетплейс заберёт у тебя 89% дохода, а остальное спишет за какие-то непонятные и непрозрачные акции, в которые сам включил твои товары. Знает, что крупнейшая сеть принадлежит конгломерату крупнейших издательств и ты покупаешь книги оптом дороже, чем они продаются в этой сети. Знает, что даже издав книгу самостоятельно, ты вынужден конкурировать с автором, продающим ту же книгу на том же маркетплейсе, но на две твоих маржи дешевле, да ещё с автографом и набором дурацких стикеров в подарок. Знает, что ты тратишь на участие в выставке сто тысяч, а книг там продаёшь на двадцать пять. Знает, что все вокруг считают тебя миллионером, а ты считаешь, на сколько минут заехал домой, чтобы не платить за целый час парковки. Знает даже, что те стикеры — не дурацкие, а очень даже клёвые. И от этих знаний не легче. Но все мы — фанаты книг, если не сказать, что фанатики. А надо сказать. — Здравствуйте! Меня зовут Михаил, и я книжный фанатик. — Привет, Михаииил! Писатели пишут книги. Издатели издают книги, а книготорговцы — иногда становятся писателями, и круг замыкается. И ты читаешь книгу, и получаешь от неё садомазохистский, если разобраться, кайф. Ведь нам привычно читать о том, чего с нами не происходит — далёких путешествиях, жестоких и запутанных убийствах, фантастических мирах. Мы даже по кулинарным книгам не готовим. И вдруг — книга о том, в чём ты пытаешься не утонуть двадцать четыре часа в сутки. Теми же словами, которыми ты жалуешься иногда на жизнь случайному таксисту или читателям анонимного канала в Телеграме. И вроде должно быть скучно, грустно, неинтересно. Но тебе весело, и любопытно, и тепло, и приятно. И ты открываешь сайт магазина Hartliebs Bücher, и ты разглядываешь лица героев книги, чувствуя необыкновенное тепло. То, которое передаёшь потом своим покупателям вместе с хорошими книгами. Тем более, что для тебя любая проданная книга — хорошая, ведь ты получаешь за неё деньги. Может быть даже зарабатываешь рублей сто. А значит, сможешь купить ещё книг и всё продолжится снова. Вечная история. А вечные истории просто созданы для книг. В общем, не отказывайте себе в удовольствии — прочитайте небольшую и очень настоящую книгу Петры Хартлиб «Мы купили книжный магазин». Будет здорово, если купите её не на маркетплейсе, а в настоящем магазине — в живом книжном. Во всё ещё живом. #ЯЧитаю

Прокуратура проверяет магазин «Фаланстер» — разумеется, по мерзкому доносу неравнодушного гражданина. В тематических провластных пабликах вовсю травят Борю Куприянова — основателя легендарного книжного. Говорят, среди прочего изъяты «Надзирать и наказывать» Мишеля Фуко. Будут опыт перенимать — будем надеяться, что до наказаний не дойдёт, хотя пахнет история уже не особо приятно. Пока непонятно, чем можно помочь Боре, но один способ есть точно — отправиться на Тверскую и прикупить книг! «Фаланстер» был основан в Москве в начале двухтысячных и работает, как кооператив — все сотрудники магазина считаются равными участниками проекта. В 2005 году «Фаланстер» пережил поджог, после которого и переехал в свой подвальчик на углу Тверской и Малого Гнездниковского переулка.

— «Клизму» только не покупай. Другим рассказывай, пусть покупают. Тебе — подарю. Вот в любой день встретимся, тебе подарю. Такой надпись напишу, всё чтобы ты сразу понял. С ним и впрямь можно было встретиться в любой момент — в кафе на Патриках, за бокалом вина. Не потому, что мы дружили, а потому что было можно. Всем. Кажется, Сэм никогда и никому не отказывал во встрече, в общении, в обсуждении идей. В общем, встретиться в этот раз мы не успели — в начале 2021 года Самвел Аветисян умер от последствий ковида. Книга разошлась, свою я только сейчас купил подержанной. Как символ того, что идеи человека, сделавшего меня маркетологом, живут и переходят от человека к человеку. Прочитал «Клизму» за один день — понял, почему Самвелу было важно вручить её мне лично. Просто он писал книжку про себя, а написал и про меня тоже. Ученик превзошёл учителя. Увы, не только в профессии. В профессии, в которой нас вообще было только двое. Как же вовремя пришла эта книга. Как же мне не хватало ума этого «толстого армяшки» — обаятельного, начитанного, остроумного. «Всё чтобы сразу» я может ещё и не понял. Но целым рядом вопросов стало меньше. Держу книжку, а руки трясутся и слёзы накатывают. #ЯЧитаю #Маркетинг #СамвелАветисян

Так странно всё время встречать Плансеры везде:) Присоединяйтесь — их есть у меня. И планеры есть, и ежедневники. Планеры, причём, в разных модных цветах — белый, чёрный, бордовый, розовый и коричневый. Партия крайне ограничена. Планеры, между прочим, с колёсами баланса и прочими техниками. А ежедневники так прекрасны, что ими пользуются все топ-топ-менеджеры нашей «Фабрики Хаоса».

Ровно десять лет назад в этот момент на Большом Москворецком мосту был убит хороший человек и мой друг Борис Немцов. Я помню тебя, Борис Ефимыч. И мне тебя не хватает.

Книги — это тоже про Создание Хаоса. Даже очень структурированные и очень внятные по форме, а может и в первую очередь такие. Неспособные полностью воссоздать через время мир Автора, они сохраняют Идеи и Образы мысли (а не сами мысли). Попадая в поле зрения нового Творца, творение Автора, перемолотое Временем, рассыпается на части Великого Невесть Чего, бесконечно давая пищу для нового Творения. Поэтому «Винни Пух» Бориса Заходера — не плагиат, как и «Волшебник Изумрудного Города» Волкова, достроившего свой мир из преходящих структур Страны Оз. Недобрая книжка Джанни Родари не равна прекрасному соцреализму Алексея Толстого — «Приключениям Буратино», как не равен Творению Толстого и сценарий Инны Веткиной, ставший культовым советским фильмом. Более того, Алексей Рыбников — тоже Со-Творец этой истории, и Юрий Энтин, и Булат Окуджава — все они создали новый мир, в котором и Джанни Родари, и Алексей Толстой — прадеды со старых фотографий, которыми можно гордиться, но которых уже особенно не за что любить. Правнуки не могут помнить их голосов, тепла их рук, запаха махорки и милых сердцу привычек. Любовь здесь переходит в свойство памяти, в почтение, в Бессмертный полк мировой культуры. В новом Облаке Тегов их имена уменьшаются и постепенно сходят на нет. В этом нет Непочтения, нет Забвения, нет Смерти. А есть естественная сменяемость культурных слоёв — удивительное, многовековое, вечное сотворчество, продолжающееся Сотворение Мира. Только Кот это способен понять. Всё же у него семь жизней. Семь — это зиккурат, знак восхождения к Богу, как Творцу всего сущего из Великого Невесть Чего.

Ошибочно полагать, что Хаос — это ничто. Из ничего ничто не может родиться и не может быть создано. Хаос — это Великое Невесть Что, что-то, что не обрело ещё смыслового наполнения, чему не нарёк Творец имена. При этом Хаос — безусловно продукт переработки преходящего. Любая конструкция (в том числе и Идея, и Слово) бренна. Энергия, при которой Нечто было создано (Созидательная энергия) растворяется. Потом стареет и разрушается само Нечто. Само слово «бренный» в первом значении означает «взятый от праха». Вспоминаем Книгу Екклесиаста: «все произошло из праха и все возвратится в прах». Как новорождённого человека нельзя собрать из частей умершего, так и новый мир невозможно Сотворить из осколков отжившего своё. Необходим этап Великого Хаоса, Великого Невесть Чего. Создатели Хаоса не производят ничего конкретного, так как недостаточно конкретен материал, с которым они работают. Фактически, речь идёт о создании условий для возникновения Созидательной энергии, в которой Творец сможет соединиться с Творчеством — в которой, может произойти акт Со-Творения чего-то великого из Великого Невесть Чего. Мудрый Творец ищет Создателя Хаоса, как гончар ищет месторождение глины, как музыкант ищет вдохновения, как Мужчина ищет Женщину, а Книга — сначала Писателя, а затем и Читателя.