Бабушка у подъезда

Марина чувствовала, как подступает страх, хотя она старалась держать лицо спокойным. В доме Светланы Анатольевны было безупречно: ковры, похожие на живые полотна, блестящие бокалы, серебряные ложечки, которые, казалось, никогда не знали чужих рук. Каждый предмет в доме словно демонстрировал: «Мы — не такие, как ты». Она сидела на краю стула, будто готовая в любой момент вскочить и убежать. На столе стояли изысканные угощения: тёплый бекон, маринованные артишоки, тарталетки с муссом из лосося. Марина знала их только по картинкам из кулинарных журналов, которые листала в очереди в супермаркете...

Когда Вера услышала за дверью напряжённые голоса, её сердце уже знало — грядёт что-то нехорошее. Она вытерла руки о полотенце и осторожно выглянула из кухни. На пороге стояла свекровь — Ирина Петровна, как всегда строгая, сухая, будто сделанная из льда. Рядом — её муж Андрей, растерянный, опустивший глаза. — Вера, — начала Ирина Петровна таким тоном, будто объявляла приговор, — нам нужно поговорить. — Мы… — Андрей вздохнул. — Вер, пожалуйста, только спокойно. У Веры внутри всё похолодело. — Что случилось? Ирина Петровна скрестила руки...

Когда Артёму исполнилось тридцать пять, он однажды проснулся в субботу раньше обычного. За окном моросил дождь, дом пах кофе и свежим хлебом. Лера ходила по кухне в халате, что-то пела под нос, говорила сыну — шестилетнему Кириллу — о том, что нужно надеть свитер. Артём смотрел на них и чувствовал странную пустоту. Не боль, не раздражение — просто будто внутри всё выключилось. Он поймал себя на мысли: а люблю ли я вообще кого-нибудь сейчас? Когда Лера с улыбкой поставила перед ним чашку кофе и сказала: — Ты чего такой задумчивый? — он ответил сухо: — Да так, устал...

Дождь шел с самого утра — упрямо, серо, как будто небо само устало терпеть. Мария сидела на кухне, глядя на узор капель на стекле. Вода стекала вниз тонкими струйками — такими же, как её собственные мысли: сбивчивые, без направления. На столе остывал чай, рядом лежала записка с его почерком: «Нам надо поговорить. Вечером. Л.» Она знала — разговоры, которые начинаются такими фразами, никогда не приносят радости. Когда Алексей пришёл, в квартире пахло картошкой с укропом и детским шампунем. Илюша уже спал — устал после детсада, сжимая в ладошке игрушечную машинку...

— Снова перевод маме? — Лена даже не заметила, как голос сорвался на крик. Телефон дрожал в руках: «Перевод 10 000 ₽ получателю: мама». — Игорь, мы не оплатили садик, у меня зарплата только через неделю! Игорь поднял глаза от ноутбука. Под глазами — тени, рубашка мятая, взгляд уставший. — Лена, я тебе сто раз говорил: маме плохо, лекарства дорогие. Я не могу смотреть, как она мучается. — А я, значит, могу смотреть, как мы тонем? — Она сделала шаг ближе. — Садик, коммуналка, продукты — всё на мне...