Детство у бабушки.

— Ты даже не представляешь, как мне всё это надоело! — голос Анастасии сорвался, как натянутая струна. — Каждый день одно и то же: работа, дом, кухня, четыре стены! Я так больше не могу, Миша! Михаил оторвал взгляд от телефона. — И что ты предлагаешь? Купить остров? — Не остров. Дом, — резко ответила Анастасия. — Настоящий, с садом, с верандой. Я устала жить, как в коробке. В кухне стоял запах кофе и жареных яиц. За окном серый ноябрьский вечер цеплялся за стекло каплями дождя. Маленькая кухня, старенький стол, на котором не помещались две тарелки — это место уже душило её...

— Ты что, с ума сошла? — голос Артёма прозвучал с порога, едва он переступил через обувь в прихожей. — Это что за цирк у нас дома? — Это не цирк, — спокойно ответила Виктория, стоя посреди комнаты с мусорным пакетом в руках. — Это я вещи твоей сестры собираю. Она уезжает. — С какой стати? — он нахмурился, бросив сумку на стул. — Мы же договаривались, что временно. — Мы не договаривались, Артём. Это вы с мамой там что-то решили за моей спиной. Он шагнул ближе, глядя ей прямо в глаза: — Вика, нельзя же так...

— Продать квартиру? Ты в своём уме?! Слова Евгении ударили по кухне, как выстрел. На столе остыл чай, в окне отражались два лица — злое и растерянное. — Женя, не ори, — устало произнёс Андрей, — никто пока ничего не продаёт. Мы просто… обсуждаем. — Обсуждаем?! — она оттолкнула чашку, чай расплескался по скатерти. — Обсуждаем то, как твоя мать предлагает отдать половину моей квартиры вашей Оле?! — Нашей, — поправил он, глядя в пол. — Не «нашей». Моей. Моих денег тут восемьдесят процентов, Андрей. Восемьдесят! Он шумно вздохнул и прошёлся по кухне...

— Да ты просто не хочешь помогать! — голос Лидии Павловны звенел от возмущения. — Всю жизнь только о себе думаешь, Алёна! Семья просит — а ты всё "подумай, подумаю"! Сколько можно думать?! Алёна стояла у мойки, руки мокрые, губы дрожали. На плите шипело мясо, в воздухе пахло лавровым листом и чесноком. Вечер тянулся вязко, как густой соус. Сергей, её муж, сидел за столом, будто не слышал ни одного слова. Только ложку крутил в пальцах — то перевернёт, то обратно. Его младший брат Кирилл, в дорогом свитере, ел курицу руками и улыбался так, будто это всё — просто недоразумение...

— Ты вообще понимаешь, что ты натворил?! — голос Марины звенел в тесном офисе, будто кто-то по стеклу ножом провёл. — Кредит. На моё имя. Миллион двести. Ты из ума выжил, пап? Отец не отреагировал. Сидел за столом, уткнувшись в стопку бумаг, и машинально вертел в пальцах старую ручку. Из динамика где-то под потолком играло радио — хрипло, вполголоса, будто и оно не хотело мешать этому разговору. Рядом, развалившись на стуле, Егор — её младший брат — лениво постукивал ключами по ноге. — Мастерской конец без оборудования, — наконец сказал отец, не поднимая головы...