Коллекция рукоделия

За окном, в сизой декабрьской мгле, кружил редкий снег. Вика стояла у кухонного окна, прижимаясь лбом к холодному стеклу. В кармане халата «жгла» бедро банковская карта, на которой лежали сто восемьдесят тысяч рублей. Эти деньги были не просто купюрами. Это были её некупленные зимние сапоги, отказ от стоматолога, лишние смены в операционной, когда ноги гудели так, что хотелось выть, и бесконечные «нет» самой себе. Это был пропуск в жизнь для её мамы, Анны Михайловны. После инсульта, случившегося...

Даша стояла у окна и смотрела, как крупные хлопья снега медленно опускаются на серый асфальт двора. На кухне привычно гудел холодильник, а на плите доваривались овощи для оливье. Но в этом году всё было иначе. Внутри у Даши звенела туго натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть. На столе лежал список покупок, составленный ещё неделю назад. Красным маркером был вычеркнут один пункт: «Красная икра (2 банки) — для салата «Царский»». — Ты уверена? — спросил Виктор, обнимая жену со спины. Он чувствовал её напряжение...

Тридцать первого декабря в квартире Светланы пахло не хвоей и мандаринами, а валерьянкой и тяжелым, липким ожиданием скандала. Света стояла у окна, глядя, как серые сумерки опускаются на заснеженный двор. Ей было сорок восемь, но в отражении темного стекла она видела уставшую женщину без возраста, с потухшими глазами. На столе, накрытом крахмальной скатертью, уже стояла парадная хрустальная ваза с фруктами — гордость свекрови, Галины Петровны. Ваза эта была символом Светиного семейного рабства: к ней нельзя было прикасаться без разрешения, ее нужно было протирать спиртом, чтобы грани «играли»...

Вика стояла у открытого окна, пытаясь поймать хоть глоток прохладного воздуха. Кухня, несмотря на работающую вытяжку, пропиталась запахом запеченного мяса, чеснока и сладкой ванили. Спина привычно ныла в пояснице — сказывались восемь часов на ногах: сначала смена в поликлинике, потом вторая смена у плиты. Сегодня была годовщина их со Стасом свадьбы. Двадцать пять лет. Серебряная. Вика не хотела шума, мечтала посидеть вдвоем, открыть бутылку хорошего вина, которое берегла полгода, и просто помолчать, глядя на любимый сериал...

Елена очень любила свою маленькую, уютную двушку в Люблино. Каждый сантиметр здесь был выстрадан, продуман и оплачен их с Максимом общим трудом. Вечера они проводили в тишине: муж читал новости, Лена проверяла уроки у двенадцатилетней Сони, а на кухне тихо урчал холодильник, словно охраняя покой семьи. Но этот покой разлетелся вдребезги во вторник вечером, когда в прихожей раздался требовательный, долгий звонок, а следом — грохот чемоданов. На пороге стояла тётя Нина — троюродная сестра матери Елены, женщина корпулентная, с химической завивкой и взглядом человека, которому все должны...