Математик с Кавказа - Жиренков Андрей

Только сентябрь начался, а учительница по математике уже уволилась. Скажи честно, у тебя ведь тоже мелькнула мысль: «Ну как же так?». Дети только вошли в ритм после лета, в портфелях ещё не успели потеряться ручки и карандаши, а в расписании уже зияет дыра. И это математика, предмет, который требует постоянства, повторений и руки мастера. А её — руки — больше нет. Я слышал подобное десятки раз. Где-то директриса буквально уговаривает медсестру вести алгебру, потому что «иначе никак». Где-то родители, уже в первые числа сентября, шёпотом обсуждают в коридоре: «Говорят, наша уволилась...

Скоро первое сентября. Дети уже меряют школьные рюкзаки, бабушки бегают по магазинам в поисках белых блузок и бантов, мамы переписываются в родительских чатах, кто что купил и где дешевле. Всё вроде бы как всегда. Но есть одно «но». В нашем городе, как и во многих других, учителя уходят из школ. И уходят не те, кто еле-еле досиживал до пенсии, а те, кто ещё мог бы работать, учить, держать дисциплину в классе. Уходят мужчины, уходят сильные, умные женщины. И вот это уже пугает. Я смотрю на своего...

И ничего. Построили города. Подняли бизнесы. Воспитали детей. Дошли до власти. Воевали, пахали, торговали, изобретали, строили плотины, добывали нефть, писали книги, писали музыку — и даже в шахматах побеждали. Не зная, что такое дискриминант и как перевести корень в дробную степень. Потому что, если быть честным — это никому не нужно, кроме как тем, кто потом этим по профессии занимается. И то — не всегда. Большинство взрослых мужчин на планете в школьные годы были далеки от идеального ученика. Они не решали уравнения, не писали конспекты, не повторяли "пройденное дома"...

Мне тридцать три. Я учитель русского языка. Точнее, был. Школа у нас обычная. Не элитная, не провальная. Средняя. Со средними детьми, средними стенами, средними окладами и — вот это, кстати, отдельно хочется подчеркнуть — необычайно самоуверенной директоршей. Такой, знаешь, типичной: строгий каре, уверенный голос, деловой тон с оттенком презрения ко всем, кто не умеет кивать с нужной скоростью. Я пришёл в эту школу пять лет назад. Молодой, полный надежд. Хотел работать с подростками. Говорить с ними о Чехове, о внутренней речи, о чистоте языка...

Может, это звучит старомодно. Но я всё чаще замечаю: именно у тех мальчишек, кто уважает геометрию — с головой всё в порядке. Не только в смысле «решает задачи». А в смысле мужского мышления вообще. Потому что геометрия — это не просто предмет. Это способ быть мужчиной в голове. Я не скажу, что был гением. Не олимпиадником, не математическим любителем. Но с геометрией у меня было как с хорошей книгой: сначала вроде тяжело читается, а потом — не можешь оторваться. Она не терпит суеты. Не любит поверхностности...

Такой вопрос мне недавно задал ученик. Спокойно, без иронии, просто с искренним недоумением. И вот с него я и начну. Потому что вопрос этот не глупый. Он точный. Он в десятку. И он как раз показывает, почему геометрию надо учить. Не по программе. А по уму. Сначала давайте честно: зачем вообще школьная математика? Не для того, чтобы в жизни вы решали квадратные уравнения. Не для того, чтобы вычислять дискриминант на кассе в «Магните». А чтобы натаскать вас думать. Строить рассуждение. Видеть, как одно следует из другого...

Ты когда-нибудь замечал, как мальчишка, ещё недавно мастеривший из Лего целые города, вдруг тупо утыкается в учебник геометрии и выдает: «Я не понимаю, зачем это надо»? Это не лень. И не тупость. Это система, которая выжимает из ребёнка интерес, оставляя только страх перед контрольной. Геометрия — один из самых визуальных, живых и прикладных разделов математики. Но преподают её так, будто это мёртвый язык. Определения, аксиомы, доказательства… А где угол между рамой и косяком? Где расчёт длины гипотенузы...

Раньше я думала, что сказки перед сном — это святое. У меня есть фото, где я с пузиком читаю в полголоса «Про Снежную королеву» — читательская подготовка началась ещё до рождения сына. Потом была «Карлссон», потом «Тимур и его команда», и даже «Незнайка» (хотя он и раздражает, если честно). А потом в какой-то момент он просто сказал: — Мама, не читай. Включи мультик. Или… ну, хотя бы просто короткое видео. И я включила. Один. Второй. Потом ещё десять. Потом 40 минут прошло. А я стою, с книгой в руках...

Сколько в этом году стобальников по математике? Хороший вопрос. Почти сакральный. Каждый год родители, учителя и школьники гадают, спорят, строят теории. Одни кричат, что «раньше и двадцать было за счастье», другие — что «теперь на каждом углу по сто баллов, как грибы после дождя». Истина, как обычно, где-то рядом, но чтобы до неё докопаться, надо немного остудить пыл и включить голову. Официальные цифры по ЕГЭ-2025, если и появились, то в самых предварительных вариантах. Регионы рапортуют кто во что горазд: в одном — три стобалльника на район, в другом — «аж» один на область...

Да, трагедия. Не недоразумение, не "особенность развития", не "ну, не пошло у него с математикой" — а именно трагедия. Потому что если человек за 9 лет школы не научился делать базу, то дальше — пропасть. Никакая профориентация, никакие проекты, никакая цифровая «платформа» его не спасёт. Он — статистика. Он — один из тех, кого потом соберут на пересдачу ОГЭ по математике в августе. И вычеркивают из жизни по-тихому. Я не утрирую. Я работаю с детьми каждый день. Занимаюсь математикой профессионально, плотно, вдумчиво...

Недавно был случай. Девятый класс, обычный школьник — не отличник, но и не тот, кто совсем с краю сидит. Спрашиваю на уроке: «Сложи, пожалуйста, одну треть и одну четвёртую». Парень завис. «А что с ними делать?» — спрашивает. Я сначала подумал, он шутит. А он не шутит. Он действительно не знает, как сложить две обыкновенные дроби с разными знаменателями. Девятый класс. Понимаешь? Я замолчал тогда. Не от злости. От пустоты. Я знал, что сейчас начнётся: кто-то вякнет, что «мы это в пятом классе проходили», кто-то — «я в ютубе потом посмотрю», кто-то просто уставится в парту...

— Мама, пожалуйста, не надо... я не хочу туда идти. Это не каприз. Не «просто лень». Это была настоящая паника. Ребёнок сидел на кровати в пижаме, с мокрыми глазами и с лицом, как у взрослого, которому завтра на операцию. А ведь это был обычный учебный день. Обычная школа. И мой вроде бы «обычный» сын, который три месяца назад ещё шёл туда без страха. Что-то в системе сломалось. Или в нас. Или во всём сразу. Сентябрь — как обычно. Новые тетради, новое расписание, немного волнения — нормально. Но уже к октябрю начались головные боли...