Алена Мирович

Тот вечер выдался на редкость промозглым. Ноябрьский ветер бросал в лицо колючие капли дождя, а я, как обычно, ждала Олега у его офиса. Двадцать лет совместной жизни приучили меня к определенному пор͏ядку — три раза в неделю я забираю мужа с работы и мы едем домой вместе. Казалось бы, ничего необычного, просто еще один будний день... Припарковавшись на привычном месте, я заглушила мотор и откинулась на спинку сиденья. Часы на приборной панели показывали 19:45 — Олег должен был спуститься с минуты на минуту...

В тот вечер что-то было не так. Юлия и сама не могла объяснить это предчувствие – оно появилось внезапно, как первая капля дождя перед грозой. Может быть, всему виной был непривычно тихий дом – дети уехали к бабушке на выходные, а Дмитрий задерживался на работе. Снова. "В последнее время он всё чаще задерживается", – промелькнула мысль, когда она проходила мимо брошенной в прихожей сумки мужа. Сумка стояла как-то криво, того и гляди упадёт. Юлия потянулась поправить её, но пальцы дрогнули, и тяжёлая кожаная сумка съехала на бок, рассыпав содержимое по полу...

За окном моросил мелкий осенний дождь, когда Света переступила порог моей кухни. Она, как обычно, принесла с собой свежую выпечку – на этот раз пирог с яблоками, его аромат мгновенно наполнил все пространство уютом и теплом. – Олечка, ставь чайник! – защебетала подруга, устраиваясь за столом. – У меня столько новостей! Я достала наши любимые чашки – те самые, с золотистой каемочкой, которые мы с Мишей купили еще в начале семейной жизни. Тридцать лет прошло, а они все так же радуют глаз... Только одна немного треснула, но я ее не выбрасываю – столько воспоминаний с ней связано...

Анна в последний раз окинула взглядом праздничный стол и невольно улыбнулась. Салфетки, сложенные веером, мерцали золотистыми узорами в свете новой люстры. Любимый бабушкин салатник, который она достала специально для этого вечера, красовался в центре, окруженный закусками словно свитой. Вазочка с душистыми пионами – ее маленькая слабость – добавляла композиции особый шарм. Дверной звонок раздался, когда она поправляла кружевную скатерть. Сердце дрогнуло от предвкушения – первая встреча с друзьями в новой квартире! Три месяца ушло на ремонт и вот наконец-то...

Утро выдалось на редкость промозглым. Анна поежилась, выходя из подъезда и машинально застегнула верхнюю пуговицу пальто. Октябрьский ветер безжалостно трепал ее одежду, забирался под воротник. "Хорошо хоть машина под окнами, не придется далеко идти", – подумала она, нащупывая в кармане связку ключей. Анна остановилась как вкопанная. Место, где обычно стояла их серебристая "Тойота", сияло пустотой. Только мокрый асфальт поблескивал в тусклом свете раннего утра, да желтые листья кружились в воздухе, словно насмехаясь над ее растерянностью...

В то утро все было как обычно. Солнце едва пробивалось сквозь занавески, которые я купила прошлой весной. На кухне тихо гудел холодильник — привычный звук нашей квартиры, ставший за пятнадцать лет совместной жизни почти родным. Я потянулась к прикроватной тумбочке за телефоном — семь утра, пора вставать. Сергея рядом не было, но это не удивило. Последние месяцы он часто уходил на работу рано, говорил — много дел. Я наскоро оделась, поправила волосы и вышла на кухню. Привычный маршрут: включить чайник, достать чашку, положить пакетик чая...

Галина Ивановна в третий раз переставила чашки в серванте. Новый дом сына казался ей непривычно просторным, но каким-то неуютным. Может, дело было в современной мебели – все эти прямые линии, стекло и хром. Ни тебе вышитых салфеточек, ни милых сердцу статуэток. "Минимализм", – как говорила невестка. – Бабуля, смотри, что я нарисовала! – влетела на кухню шестилетняя Машенька, размахивая альбомным листом. Галина Ивановна бережно взяла рисунок. На нем красовалось что-то похожее на радугу, только все цвета перемешались в причудливую спираль...

Праздничный стол ломился от угощений. Галина с особой тщательностью расставляла тарелки, то и дело поправляя кружевную скатерть – подарок своей матери. Каждый год она доставала её именно в такие особенные дни, когда вся семья собиралась вместе. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь тюлевые занавески, играли на хрустальных бокалах, создавая на стенах причудливые узоры. – Ну вот, кажется, всё готово, – произнесла она, в последний раз окидывая взглядом стол. Звонок в дверь раздался ровно в два часа...

Корзина для белья снова была полной. Ольга вздохнула, привычным движением рассортировала вещи по цветам и принялась загружать первую партию в стиральную машину. Светлое – отдельно, темное – отдельно, как делала уже двадцать пять лет их совместной жизни с Виктором. Его рубашки она всегда стирала особенно тщательно. Виктор заведовал отделом в крупной компании и внешний вид для него имел значение. Ольга методично проверяла каждую: расстегнуть пуговицы, вывернуть воротничок, проверить карманы... Белая рубашка в тонкую полоску – любимая...

– А если... если не через суд? – спросила она тихо. – Может, есть какой-то другой путь? – Можно попробовать переговоры, – кивнула Валентина Сергеевна. – Ваше право на часть квартиры существует независимо от того, кто им владеет. Можно предложить сыну добровольное соглашение – например, о разделе дома или о вашем пожизненном проживании в нем. Мария представила, как они с Сережей сидят по разные стороны стола, а между ними – бумаги, параграфы, сухие юридические формулировки. Разве об этом она мечтала,...

Шкатулка стояла на своем месте — на верхней полке платяного шкафа, куда я всегда ее ставила. Старенькая, с чуть потертой крышкой и знакомой до боли царапиной на боку. Сколько раз я проводила по ней пальцами, открывая ее, чтобы просто посмотреть на него. Сегодня что-то было не так. Я почувствовала это, едва коснувшись крышки. Руки дрожали, когда я открывала шкатулку. Внутри, на бархатной подушечке, его не было. Кулона, который мама подарила мне на выпускной, не было на месте. Янтарная капля в серебряном обрамлении, похожая на застывшую слезу...

Осенний ветер трепал седые пряди Марии, пока она медленно спускалась по ступенькам автобуса. Старенькая сумка, потертая на углах, оттягивала руку – внутри лежали небольшие подарки для внуков. Конфеты "Мишка на Севере", которые они всегда так любили, пара книжек-раскрасок и мягкий плюшевый заяц для младшенькой, Танечки. Знакомая улица встретила ее шелестом пожелтевших листьев. Мария невольно улыбнулась, заметив, что куст сирени у калитки разросся еще больше – теперь его ветви почти касались окон первого этажа...