Декабрь в этом году выдался какой-то особенно пакостный. Не снежный и сказочный, как на открытках, а слякотный, серый, пропитанный запахом реагентов и выхлопных газов.
Маша парковалась во дворе минут двадцать. Сначала долго кружила между сугробами, которые дворники заботливо сгребли прямо на парковочные места, потом ругалась про себя на соседа с первого этажа, который раскорячил свой внедорожник на полтора места. Наконец, втиснула свою вишневую «Крету» между мусорным баком и старой «Газелью». Выдохнула.
Машина была не просто средством передвижения. Это был Машин личный кокон. Её панцирь. Место, где можно было громко петь под радио, жевать шоколадку, чтобы никто не видел, и просто пять минут сидеть в тишине перед тем, как подняться в квартиру. Кредит за «ласточку» Маша закрыла три месяца назад, отпраздновав это событие покупкой новых ковриков и бутылкой дорогого шампанского.
Она заглушила мотор, погладила руль и, подхватив пакеты с продуктами (горошек по акции, майонез, мандарины — Новый год же на носу, чтоб его), поплелась к подъезду.
Дома пахло жареной картошкой и почему-то немного паленым пластиком. Олег, её законный супруг вот уже семь лет, сидел на кухне. Перед ним стояла тарелка, полная картошки с грибами, а лицо выражало крайнюю степень одухотворенности, какая бывает у мужчин, когда они придумали что-то гениальное, но совершенно идиотское.
— Привет, добытчица! — бодро крикнул он, не отрываясь от телефона.
Маша молча поставила пакеты на пол. Спина ныла.
— Привет. Что горит?
— Да это ручка у сковородки чуть подплавилась, я огонь сильный сделал, — отмахнулся Олег. — Садись, разговор есть. Серьезный.
Маша напряглась. «Серьезные разговоры» у Олега обычно означали две вещи: либо он снова хочет купить что-то ненужное вроде эхолота (хотя на рыбалке был последний раз в 2018 году), либо к ним едет его мама, Лариса Валентиновна.
Маша помыла руки, налила себе воды и села напротив.
— Ну?
— В общем, Маш, тут такое дело. Новый год скоро. Время чудес, так сказать.
— Олег, если ты про тот спиннинг за двадцать тысяч, то сразу нет. У нас страховка на квартиру в январе и зубы мне лечить.
— Да при чем тут спиннинг! — обиделся муж. — Я о высоком, о семье. Мама звонила.
«Ну конечно», — подумала Маша. Лариса Валентиновна была женщиной активной, шумной и обладала уникальным талантом возникать на горизонте именно тогда, когда у Маши заканчивались душевные силы.
— У нее «четверка» окончательно сгнила, — трагическим шепотом сообщил Олег, отправляя в рот вилку с грибом. — Пороги отвалились, дно проржавело. Ездить нельзя. А ей на дачу рассаду возить весной, к сестре в область мотаться. Человек пожилой, ноги больные.
Маша кивнула, ожидая подвоха. Свекровь жила в пригороде, но вела образ жизни, которому позавидовал бы иной хипстер: йога для пенсионеров, скандинавская ходьба, кружок макраме и бесконечные визиты к родственникам.
— И? — спросила Маша. — Предлагаешь скинуться ей на ремонт? Или на такси?
— Нет, — Олег торжественно выпрямился. — Я тут подумал… Мы же семья. У нас все общее. Я решил, что мы твою машину подарим маме на Новый год.
В кухне повисла тишина. Слышно было, как гудит холодильник «Атлант», купленный в рассрочку пять лет назад, и как у соседей сверху кто-то роняет, судя по звуку, чугунные шары.
Маша моргнула. Потом еще раз.
— Что мы сделаем?
— Подарим твою машину маме, — повторил Олег чуть менее уверенно, но все еще с напором. — А что? Ты работаешь в двух остановках от дома. Тебе пешком полезно ходить, гиподинамия сейчас бич офисных работников. Ну или на автобусе, там сейчас выделенные полосы, пробок нет. А маме нужнее. Она старенькая.
Маша медленно поставила стакан на стол.
— Олег, ты сейчас шутишь? Скажи, что это такой тупой новогодний розыгрыш, и я просто посмеюсь. Ха-ха. Смешно.
— Какие шутки, Маш? — набычился муж. — Я уже маме сказал. Она так обрадовалась, чуть не расплакалась. Говорит, всю жизнь мечтала о машине с кондиционером и автоматом. У нее же артрит, ручку дергать тяжело.
Маша почувствовала, как внутри закипает холодная ярость. Не та горячая, когда бьют тарелки, а та ледяная, когда хочется говорить очень тихо и очень четко.
— Ты. Пообещал. Мою. Машину. Своей. Маме? — раздельно произнесла она.
— Нашу машину! — поправил Олег. — Мы в браке, имущество общее.
— Олег, — Маша потерла виски. — Давай вспомним математику. Первый взнос за машину — это деньги с продажи бабушкиной комнаты. Моей бабушки. Кредит платила я со своей зарплаты, потому что твоя уходила на «продукты и коммуналку» и твои бесконечные хобби. Страховка, ТО, резина — все на мне. Ты на ней даже не ездишь, потому что боишься автомата!
— Вот именно! — подхватил Олег. — Я не езжу. А у нас простаивает актив. А мама мучается. Тебе что, для родного человека жалко? Ты посмотри на себя, ты же эгоистка! «Мое, мое»… У гроба карманов нет, Маша!
Он встал и начал расхаживать по шестиметровой кухне, задевая бедром угол стола.
— Представь, какой это будет жест! Сын и невестка дарят матери автомобиль! Это же по-человечески. А ты на автобусе поездишь, корона не упадет. Вон, люди в метро ездят и ничего, книжки читают. Развиваются.
Маша смотрела на него и видела не мужа, с которым прожила семь лет, а какого-то незнакомого, наглого мужика, который решил за её счет купить себе нимб святого сына.
— А почему бы тебе, Олег, не взять кредит и не купить маме машину? — спросила она. — У тебя кредитная история чистая. Возьми «Гранту», новую. Мама будет счастлива.
— Ты же знаешь, мне не дадут, у меня официалка маленькая, — скривился он. — И потом, зачем тратить деньги, если машина уже есть? Это нерационально. Экономика должна быть экономной.
— То есть моя машина — это «экономия», а твой комфорт — это святое?
Олег закатил глаза.
— Ой, всё. Началось. «Я пахала, я заработала». Скучная ты, Машка. Меркантильная. Я маме уже сказал, что 31-го числа мы пригоним ей машину с бантом. Она уже соседкам похвасталась. Ты не можешь меня опозорить перед мамой!
Он демонстративно бросил вилку в раковину и ушел в комнату, громко хлопнув дверью. Через минуту оттуда донеслись звуки танков — Олег спасал виртуальный мир, раз уж реальный не оценил его широты души.
Маша осталась сидеть на кухне. Взгляд упал на пакет с мандаринами. Оранжевые, веселые. Новогодние. Хотелось взять этот пакет и запустить им в стену. Но обои было жалко — они их клеили два года назад, дорогие, моющиеся.
Она достала телефон. В чате «Семья» (где были она, Олег и свекровь) висело свежее сообщение от Ларисы Валентиновны:
«Машенька, деточка, спасибо вам с Олежкой! Я аж прослезилась. Бог вам здоровья! Я тут уже чехлы присмотрела меховые, леопардовые, говорят, модно. Приезжайте пораньше 31-го, холодец сварю!»
Маша усмехнулась. Леопардовые чехлы. На её строгий салон. Ну уж нет.
Следующие два дня прошли в режиме холодной войны. Олег спал на диване, демонстративно вздыхал и разговаривал с Машей исключительно сквозь зубы. Маша молча ходила на работу, молча готовила ужин (себе — салат, Олегу — пельмени из пачки, на кулинарные подвиги настроения не было).
Вечером 30-го числа Олег не выдержал.
— Ключи где? — спросил он, когда Маша вернулась с работы.
— Какие ключи?
— От машины. И документы. Я с утра поеду на мойку, потом заправлю, бант куплю. Вечером поедем к маме. Ты на электричке доберешься, я тебя там встречу на станции. А то мне на двух машинах неудобно будет возвращаться.
— На каких двух машинах? — не поняла Маша.
— Ну, я на твоей… то есть на маминой туда, там оставлю, а обратно на автобусе. Или мама меня до станции подбросит, заодно попрактикуется.
Маша медленно расстегнула сапоги. Аккуратно поставила их на полку. Сняла пуховик.
— Олег, сядь.
— Чего садиться? Время идет!
— Сядь, я сказала.
В голосе её прозвенело что-то такое, от чего Олег, несмотря на боевой настрой, плюхнулся на пуфик в прихожей.
— Послушай меня внимательно, — Маша говорила спокойно, как психиатр с буйным пациентом. — Машину я никому дарить не буду. Ни маме, ни Папе Римскому, ни фонду защиты уссурийских тигров. Это моя собственность. Если твоей маме нужна машина, ты, как любящий сын, можешь устроиться на вторую работу, продать свою коллекцию спиннингов, почку или душу дьяволу, и купить ей автомобиль. Мой «Солярис» останется у меня. Тема закрыта.
Олег покраснел так, что стал похож на переспелый помидор.
— Ты… Ты как со мной разговариваешь? Это предательство! Я слово дал! Мать уже гараж освободила от банок!
— Это твои проблемы, Олег. Твои и твоего длинного языка.
— Ах так? — он вскочил. — Значит, тебе железка дороже семьи? Дороже мужа?
— Если муж решает распоряжаться моим имуществом за моей спиной, чтобы потешить свое эго — то да, железка мне дороже. Она, по крайней мере, заводится в мороз и не ноет.
— Ну и живи со своей железкой! — заорал Олег. — Я к маме уеду! Прямо сейчас! И Новый год там встречу! С нормальными людьми, которые умеют ценить добро!
— Скатертью дорога, — пожала плечами Маша. — Чемодан на антресоли, трусы в комоде. Собрать или сам справишься?
Олег опешил. Он ожидал слез, извинений, ну или хотя бы скандала с битьем посуды. Но не этого спокойного безразличия.
— Ты меня выгоняешь? Из-за машины?
— Я тебя не выгоняю. Ты сам сказал, что уезжаешь. Я просто не держу.
Он метнулся в спальню, начал греметь ящиками. Маша прошла на кухню, достала банку оливок и налила себе вина. Руки немного дрожали, но на душе было удивительно пусто и чисто, как после генеральной уборки.
Через полчаса Олег, пыхтя, вытащил в коридор спортивную сумку.
— Я ухожу! — возвестил он. — И учти, я жду извинений. Когда поймешь, что натворила — звони. Может быть, я прощу.
— Ключи от квартиры положи на тумбочку, — попросила Маша, отправляя в рот оливку.
— Что?
— Ключи. Ты же уходишь. Мало ли, потеряешь в электричке.
Олег швырнул связку ключей на полку так, что эхо разнеслось по всему подъезду, и выскочил за дверь.
Наступила тишина.
Маша допила вино. Потом взяла телефон. Лариса Валентиновна звонила пять раз. Маша отправила её в черный список. Потом подумала и отправила туда же Олега.
Утро 31 декабря началось не с суеты и нарезки тазика оливье, а с солнца, которое неожиданно проглянуло сквозь серые тучи. Маша выспалась. Впервые за много лет ей не нужно было с утра нестись в магазин за "забытым горошком", не нужно было убирать квартиру под ворчание мужа, не нужно было слушать лекции свекрови по громкой связи о том, как правильно запекать курицу.
Она сделала себе кофе, намазала бутерброд с икрой (которую прятала в глубине холодильника "на праздник") и включила телевизор. Там шла "Ирония судьбы". Женя Лукашин как раз собирался в баню.
«Какая же гадость, эта ваша заливная рыба», — бормотала Маша, глядя в окно.
Днем позвонила подруга, Ленка.
— Машка, ты как? Салаты строгаешь? Мы тут с девчонками решили в сауну рвануть вечером, а потом в коттедж к Пашке. Поехали с нами? Или у тебя семейная идиллия?
— Идиллия отменилась, — весело сказала Маша. — Диктуй адрес. Я на машине.
Она собралась за час. Надела любимое платье, которое Олег называл "слишком вызывающим", накрасила губы яркой помадой. Взяла с собой бутылку мартини и пакет мандаринов.
Спускаясь к машине, она увидела соседку, тетю Валю, всезнающую пенсионерку с первого этажа.
— Ой, Машенька, красавица какая! А Олег твой где? Я видела, вчера с сумкой ушел, сердитый такой.
— В командировку уехал, теть Валь. На задание. Маму спасать.
— А-а-а, дело хорошее, — закивала соседка. — А ты чего одна?
— А я, теть Валь, в новую жизнь еду. Своим ходом.
Маша села в свою «Крету». В салоне пахло её духами и мандаринами. Она завела мотор, включила подогрев сидений и руля. Леопардовые чехлы? Ага, сейчас.
Телефон пискнул. Пришла смс от Олега (в черном списке смс иногда прорывались через спам-фильтр оператора, если очень настойчиво писать).
«Маш, ну хватит дуться. Мама плачет, давление поднялось. Приезжай, привези лекарства. И машину. Мы всё простим. Салат стынет».
Маша перечитала сообщение. Усмехнулась.
«Мы всё простим». Какое великодушие.
Она удалила сообщение, включила музыку погромче — какую-то старую песню про то, что «все, что ни делается — к лучшему», и плавно выехала со двора.
Снег наконец-то пошел крупными, пушистыми хлопьями, скрывая грязь и серость. Город одевался в белое, готовясь начать всё с чистого листа. И Маша тоже была готова.
А Олег? Ну что Олег. Автобусы ходят регулярно. И для здоровья, говорят, полезно. Пусть привыкает. Ему теперь еще на машину маме копить.
Маша нажала на газ, и вишневая машина легко и уверенно понесла её прочь от старой жизни, навстречу огням новогоднего города...
***
Мы собрали для вас запас историй на все праздники 🎄
Друзья, впереди длинные выходные. Время, когда хочется закутаться в плед, доедать салаты и читать что-то по-настоящему захватывающее.
Чтобы вам не пришлось скучать или ждать выхода новых глав, мы с командой сделали «ход конём». Мы перебрали архивы, планы и черновики, чтобы собрать для вас коллекцию самых крутых, ярких и интригующих историй.
Мы отложили в сторону всё проходное и оставили только концентрат эмоций — специально для ваших каникул.
Что лежит в этой закрытой «новогодней шкатулке»:
✨ Премьеры: Новые главы и рассказы, которые вы прочитаете первыми, пока остальной интернет ждёт.
✨ Эксклюзив: Те самые сцены и повороты сюжета, которые остаются «за кадром» в общей ленте.
✨ Золотая полка: Лучшие истории, отобранные вручную, чтобы вы читали взахлёб все выходные.
Весь этот праздничный багаж мы упаковали в наш закрытый клуб «Первый ряд»
Мы хотим, чтобы эти истории были доступны каждому из вас, поэтому сделали вход чисто символическим. Доступ ко всей коллекции — всего 99 рублей. Это меньше, чем одна бенгальская свеча, а впечатлений хватит на все каникулы.
Заходите, выбирайте историю и наслаждайтесь чтением без пауз:
👉 ССЫЛКА НА ОФОРМЛЕНИЕ - https://dzen.ru/a/ZnBrlBPCWmaqi0xQ
После оплаты у вас откроются ВСЕ истории уровня «Первый ряд»