Данила Козловский вернулся. На сцене московского театра Ермоловой он с сентября собирает аншлаги со спектаклем «Чуковский», где ему отведена главная роль. На руку постановке сыграло сразу всё: и соскучившиеся за годы «отмены» постоянные поклонники (я среди них), и хайп вокруг имени Козловского, и простой интерес театралов к новому спектаклю.
Билет я не без труда добыла ещё в октябре и несколько месяцев ждала этого вечера. Стоило ли ожидание того, рассказываю ниже.
Что из себя представляет спектакль «Чуковский» в театре Ермоловой
Это спектакль-фантасмагория с сюжетом на стыке лёгкого сумасшествия, странных снов и болезненной действительности. Все три часа постановки требуют от зрителя внимательности и вовлеченности.
В завязке пациенты больницы обсуждают рецепты и травят байки из жизни, а медперсонал рад "полечить" их клизмами. В этой прозе больничной жизни привлекает внимание странный сгорбленный старик, перебирающий старые фотографии, вырезки из газет, письма... Это Николай Васильевич Корнейчуков. Более известный всем нам как Корней Иванович Чуковский.
Он вспоминает дружбу с Ахматовой и Блоком, переводит Киплинга и Уитмена, любит вареники с вишней и скучает по дочери.
Неспешно разворачивающееся действие похоже на снятую с ёлки новогоднюю гирлянду, где каждое действие-огонёк в итоге накручивается в большой яркий и немного спутанный шар. И чёрт во всём этом разберет, где действительность, а где – сон.
Медперсонал больницы превращается в животных-обитателей СНТ «Лимпопо», Чуковский меняет образы – себя настоящего, страдающего, вынужденного вступать в сделку с совестью, и любимца всех детей Советского Союза, звонко рапортующих: «Мы выросли на ваших стихах». И именно вторая ипостась выражена гротескной, уродливой маской. Настоящий же, несчастный, с обнаженной душой он – без неё.
Речь спектакля – это калейдоскоп стихов Чуковского, порой инверсионно вывернутых в современную реальность. Например, звонок бегемота, тот самый, который «у меня зазвонил телефон... Кто говорит...?» завершается так надоевшим всем нам предложением оформить кредит.
Декорации выступают эффектным обрамлением происходящего – будь то обычная больничная столовка или жаркая африканская пустыня.
Данила Козловский на сцене
Исполнитель главной роли здесь не звезда, играющая себя, как это часто бывает. Козловский в седом парике и мешковатом старомодном костюме даже внешне на себя мало похож.
А его игра – это что-то очень отличное от него в образах Валерия Харламова, пилота Гущина или бармена из «Одного звонка». Это неизвестный мне Козловский, взрослый, глубокий, который эмоционально читает пастернаковского «Гамлета» - до мурашек по позвоночнику.
Гул затих. Я вышел на подмостки...
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.
[...]
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить — не поле перейти.
Б. Пастернак
Весь спектакль воспринимается как очень личное высказывание актёра, чья творческая судьба в последние годы чем-то схожа с драмой Чуковского. Глядя на сцену, исчезают сомнения, почему выбран именно этот материал. А Козловский удерживает внимание зала интонациями, жестами, паузами, взглядами, которые считываются даже с 12-го ряда.
Чуковский не детский и не бронзовый
Что касается главного героя, то Чуковский здесь совсем не «шут, арлекин и просто смех», автор чудаковатых стихов с лёгкой рифмой про «лисички взяли спички». Это человек, который под давлением власти отрекается от себя и от своего творчества. После того, как Крупская назвала его стихи «буржуазной мутью», а сам он был вынужден «признать» её правоту, он не только теряет самоуважение, но и совершает поступки, о которых потом ему напоминает совесть.
Один из самых тяжёлых моментов – письмо с воззванием о создании трудовых лагерей для невоспитанных детей.
Пьеса уводит и к личной трагедии поэта. Эта часть постановки немного ассоциируется с Дантовой «Божественной комедией». Только в случае с «Чуковским» проводником по его личному Аду стали герои его же задорных стишков, звери из «опасной и ужасной» Африки. А души, которые ему встречаются – это трое его умерших детей и жена. Сцена сна-встречи с супругой получилась особенно лиричной и пронзительной. Всё это Козловский проживает точно и проникновенно, пропуская через себя каждую эмоцию, как собственную.
Эмоциональное воздействие
Пьеса вызывает самые разные эмоции. Это смех над нечастыми, но острыми шутками. Неловкость от некоторых нарочито грубых реплик. И удивление от смелости манифеста, который, кажется, от греха подальше лучше держать при себе в наше время обостренного общественного восприятия и подвижной психики некоторых неутомимых блюстителей чувства «патриотизма» (в их собственном понимании).
А как итог, после финала ты остаёшься наедине со сложной смесью этих чувств. Стоя аплодируя увиденному (потому что это со всей очевидностью заслуживает уважения и благодарности за честность и смелость творческой команды), тем не менее еще не в полной мере можешь осознать и понять, что произошло. Нужно несколько дней, чтобы пережить это послевкусие и разложить всё по внутренним полочкам.
Кому стоит идти, а кому — нет
Наверное, этот спектакль станет откровением для тех, кто хочет увидеть обратную сторону медали под фамилией «Чуковский». Сложная личность и непростая судьба «детского поэта» вне всяких сомнений здесь раскрываются без прикрас.
Постановка порадует и поклонников творчества Данилы Козловского. В «Чуковском» он показывает талант, которому откровенно негде развернуться в фильмах типа «Пятницы». Здесь он невероятно глубокий, пластичный, выразительный и одинаково убедительный в любой ипостаси героя. Он играючи преподносит зрителю все свои возможности, с равным мастерством танцуя, исполняя песни и в с комом в горле читая щемящий монолог.
Разочаровать спектакль может тех, кто предпочитает чёткую фабулу, понятный конфликт и прямолинейное повествование без погружения в моральные и идеологические переживания.
Моя личная позиция
Безусловно, «Чуковский» – это спектакль-событие. Улетающие в мгновение ока билеты – прямое тому подтверждение. Вероятно, я бы хотела его пересмотреть, чтобы глубже уловить творческий замысел и детали. Но не пересмотрю.
Потому что даже в 12-м ряду партера билет стоит 8 тысяч. Я не могу сказать, что рада была заплатить эти деньги, это дорого и вызывает неприятное чувство переплаты. Да, понимаю, сейчас всё дорого, особенно ограниченные предложения. И тем не менее.
Однако несмотря ни на что, «Чуковский» – это тот редкий случай, когда театр не развлекает и не утешает, а честно разговаривает со зрителем. Возможно, такие разговоры и есть то единственное, из-за чего еще хочется туда возвращаться. Моя зрительская благодарность всем причастным к рождению этой постановки.