Я поставила чайник и смотрела, как за окном кружится снег. Телефон завибрировал на столе — Оксана. Я даже не стала брать трубку сразу, просто вздохнула. Ну вот, началось. Новый год, день рождения Серёжи — и снова всё по кругу.
Замужем я десять месяцев. Живём с мужем в доме моего отца — временно, говорим мы себе, пока на ноги не встанем. Временно уже полгода тянется. В доме ещё брат с сестрой Серёжи, оба двадцать два года, оба со своими жизнями, но по вечерам все собираемся за одним столом. Папа старается быть хорошим хозяином, я — хорошей невесткой, все стараются. Только вот Оксана, старшая сестра моя, приезжает — и всё сразу как-то перекашивается.
Телефон снова завибрировал. Я взяла трубку.
— Алло.
— Я завтра к вечеру буду, — голос у Оксаны был какой-то напряжённый. — Если ты там надеялась на тихий праздничек, готовься.
— Оксана, давай просто нормально встретим Новый год, ладно? У Серёжи день рождения...
— Да знаю я, что у твоего Серёжи день рождения, — она будто усмехнулась. — Только не надо делать из этого центр вселенной, хорошо?
Я промолчала. Что тут скажешь?
— Ладно, до завтра, — бросила она и отключилась.
Я положила телефон и обхватила себя руками. Холодок внутри, хоть на кухне тепло, чайник уже закипел. Вот чёрт. Всю жизнь мы с ней так — как кошка с собакой. Ещё в детстве началось, а теперь хуже стало. Она считает, что я всё внимание оттягиваю, что родители меня больше любили. Может, и правда любили, не знаю. Только толку-то от этого? Мы обе несчастные в итоге, каждая по-своему.
Утром я встала раньше всех и принялась за торт. Бисквит, крем — всё как надо. Серёжа любит шоколадный, я знаю. Хотелось сделать ему праздник, настоящий, чтобы он почувствовал — его ценят, его помнят. В семье его, в этом доме, все добрые, но как-то мимоходом. Брат с сестрой молодые, им своё важнее. Отец Серёжи — работящий мужик, но не очень разговорчивый.
Папа вышел на кухню, когда я уже коржи в духовке допекала.
— Рано ты, — сказал он тихо.
— Торт делаю. Для Серёжи.
Он кивнул, налил себе воды.
— Оксана сегодня приедет, — сказала я, не глядя на него.
— Знаю, — он вздохнул. — Ира, давай без ссор, а? Я не хочу, чтобы ты снова ушла...
Я замерла. Вот оно. Год назад, в прошлый Новый год, папа напился и выгнал меня из дома. Кричал, что я тут развелась, позор на семью навела, что лучше бы я вообще не рождалась. Я тогда ушла. Ночевала у подруги, потом у Серёжи. Мы тогда только встречаться начали. А потом помирились с отцом, но осадок остался. И страх — что повторится.
— Не хочу я никуда уходить, пап, — сказала я. — Просто хочу, чтоб праздник нормальный был.
Он похлопал меня по плечу и ушёл. Я осталась одна с тортом и тревогой внутри.
Днём позвонил Серёжа с работы.
— Ну как ты там? — спросил он.
— Нормально. Торт почти готов.
— Слушай, мне важно, чтобы этот день был нашим, — он помолчал. — Но я не хочу, чтобы ты страдала из-за семьи. Если тебе будет тяжело — скажи, ладно?
У меня комок в горле встал.
— Ты самый хороший, — только и смогла выдавить я.
— Ты тоже, — он засмеялся. — Ладно, вечером увидимся.
Я сидела с телефоном в руках и думала: а может, правда не стоит этот праздник устраивать? Чтобы не было скандала? Но ведь Серёжа заслужил. Он столько терпит, столько помогает, никогда не жалуется. Хочется, чтобы он почувствовал себя важным. А если Оксана сорвётся?
Вечером я стояла у окна в нашей комнате и смотрела на тёмную улицу. Мама моя, царствие ей небесное, всегда говорила: «Семья — это главное, Иришка. Надо терпеть, даже если больно». Я терпела. Всю жизнь терпела. Но устала уже, если честно. А разрушать тоже не хочу.
Я достала из ящика маленький сувенир — магнитик с надписью «Лучшему мужу». Собиралась подарить Серёже. Смешной такой, но от души.
— Ладно, — сказала я сама себе. — Завтра попробую быть сильнее. Но главное — не потерять себя.
На следующий день Оксана приехала к обеду. Вошла в дом, поздоровалась со всеми, меня обняла формально — как чужую. Я сразу почувствовала это напряжение, будто в воздухе что-то натянулось.
После обеда мы остались на кухне вдвоём. Я мыла посуду, она сидела за столом с кофе.
— Слушай, давай сегодня без ссор, — сказала я, стараясь улыбнуться. — Просто спокойно отметим?
Она посмотрела на меня холодно.
— Просто так не получается, Ира. Ты подчёркиваешь, что это праздник твоего мужа, а мы что — должны молчать и радоваться?
— Это не мой праздник, это Серёжин день рождения, — я повернулась к ней. — Я просто хочу, чтобы он почувствовал себя важным. Без скандалов.
— Твой Серёжа теперь важнее нас всех, — она хмыкнула. — Ты всегда умела цепляться за чужое счастье.
— Что? — я не поняла.
— Да всё ты понимаешь, — она поставила чашку резко. — Ты всё время «поднимаешься» за счёт других. Вышла замуж — и всё, теперь тут королева. А я что? Я здесь выросла, я первый ребёнок в семье, а меня никто не спрашивает, чего я хочу.
Я стояла и не знала, что ответить. Внутри всё сжалось.
— Оксана, я не хочу ни с кем воевать...
— Ага, не хочешь, — она встала и вышла.
Я осталась на кухне одна. Руки дрожали. Господи, ну почему так? Почему нельзя просто по-человечески?
Вечером за столом собралась вся семья. Папа мой, Серёжин отец, брат с сестрой, Оксана. Серёжа сидел рядом со мной, держал меня за руку под столом. Я чувствовала его поддержку и старалась не расклеиться.
Сначала всё было нормально. Поели, посмеялись, отец Серёжи даже пару тостов произнёс. А потом папа выпил второй бокал вина, и я увидела, как у него лицо поменялось. Оксана тоже выпила. И началось.
— Пап, может, хватит? — тихо сказала я.
— Чего хватит? Праздник же, — он махнул рукой.
Оксана посмотрела на меня с усмешкой.
— Опять командуешь всеми?
— Я не командую, — я сглотнула. — Просто не хочу, чтоб всё испортилось.
— Да всё уже испорчено, — она налила себе ещё. — Ты испортила. Своим праздником, своим мужем, своим счастьем.
— Оксана, перестань, — папа попытался вмешаться, но голос у него был пьяный, невнятный.
— Что перестать? — она повысила голос. — Это не праздник, а спектакль! Смотрите все, какая Ирина молодец, какой у неё муж замечательный! А мы что — декорации?
Серёжа сжал мою руку сильнее.
— Оксана, ты не права, — сказал он твёрдо.
— А тебя вообще не спрашивали! — она вскочила. — Ты тут вообще кто?
В комнате повисла тишина. Я чувствовала, как внутри всё рвётся. Хотелось встать и уйти, закрыться в комнате, забыться. Но тихий голос внутри шептал: нельзя. Нельзя так больше.
Я встала.
— Оксана, хватит.
— Что хватит?
— Хватит, — я посмотрела ей в глаза. — Я устала всё терпеть и молчать. Устроить мужу день рождения — это не предательство тебя. Это моя жизнь и моя семья. Если тебе не нравится — уходи. Но я пришла сюда, чтобы быть со своими близкими. Я не позволю, чтобы ты разрушала это.
Повисла тишина. Отец смотрел на меня с каким-то странным выражением — то ли удивлённым, то ли испуганным.
— Ты приняла решение? — тихо спросил он.
— Да. И назад уже нет пути.
Оксана молча развернулась и ушла в комнату. Я видела, как у неё дрожали плечи. Серёжа встал, обнял меня.
— Всё хорошо, — прошептал он.
Но мне не было хорошо. Я чувствовала опустошение, будто выжатый лимон. Села на кровать в нашей комнате и долго смотрела в окно. За стеклом всё так же падал снег, а внутри была пустота. Господи, зачем я так боюсь? Что теперь будет?
На тумбочке лежал тот самый магнитик для Серёжи. Я взяла его в руки, покрутила. Маленький, смешной, но важный. Как всё в этой жизни — вроде мелочь, а значит много.
Утром я проснулась рано. Не спалось. Села на подоконник, смотрела, как снежинки кружатся в воздухе. Такие беззаботные, лёгкие. А у меня внутри всё тяжёлое.
Вдруг вспомнила, как мама, когда мы с Оксаной в детстве ссорились, накрывала нас пледом и шептала: «Любовь — это не соревнование, дочки. Она достаточно большая для всех». Тогда я не понимала. А сейчас вдруг поняла. Мы обе несчастные — и я, и Оксана. Каждая боролась за любовь, как за приз. А на самом деле любовь — она просто есть. Если позволить ей быть.
Я столько лет пыталась заслужить любовь. От родителей, от семьи, от всех. А на самом деле мне просто нужно было принять, что я имею право быть собой. Со всеми своими желаниями и страхами. Не быть центром внимания — не значит быть невидимой. И мне не нужно ждать признания от Оксаны или папы, чтобы почувствовать себя целой.
В сердце вдруг стало тепло. Так странно — ничего не изменилось, а внутри будто что-то отпустило.
Я оделась и вышла в гостиную. Все уже были там. Оксана сидела с кофе, отвернувшись к окну. Папа читал газету. Серёжа кивнул мне с улыбкой.
Я взяла чашку с чаем и села за стол.
— Я хочу сказать то, что не говорила вчера, — начала я. Голос дрожал, но я продолжила. — Мне важно, чтобы Серёжа почувствовал себя не просто гостем, а частью нашего дома. И это не значит, что я отбираю что-то у кого-то. Мы все — семья. И каждый достоин радости.
Оксана повернулась ко мне. Глаза у неё были красные.
— Оксана, я знаю, тебе было тяжело, — я посмотрела на неё. — Мне тоже. Но если мы будем дальше доказывать, кто из нас важнее, никто не выиграет. Мне важно понять тебя, а не победить. Давай попробуем начать заново. Без драк и упрёков.
Она молчала. Потом тяжело вздохнула.
— Не знаю, получится ли, — сказала она тихо.
— Давай попробуем, — я улыбнулась.
Папа вытер глаза.
— Я давно боюсь, что мы потеряли друг друга, — сказал он хрипло. — Но я готов слушать и слышать. Сегодня это начало.
Серёжа взял меня за руку.
— Спасибо, что нашла силы сказать это. Я с вами.
Вечером мы снова собрались за столом. Тихо, спокойно. Пили чай, пели песни. Оксана не кричала, не закатывала скандалы. Смотрела на меня осторожно, но без злости. Я чувствовала, как напряжение внутри постепенно уходит. Не совсем, конечно, но становится легче.
Перед сном я убрала на кухне, поставила магнитик Серёже на холодильник. Он засмеялся.
— Лучшему мужу?
— Лучшему, — кивнула я.
Он обнял меня.
— Ты справилась.
— Мы справились, — поправила я.
За окном всё так же падал снег. Новый год начинался. И я вдруг подумала: пусть он принесёт нам не идеал, а мир. Такой, какой мы сумеем построить сами. С трещинами, с ошибками, но настоящий. Наш.
А у вас бывало так, что приходилось выбирать между миром в семье и своим правом на счастье? Как вы находили баланс?
Поделитесь в комментариях, интересно узнать ваше мнение!
Поставьте лайк, если было интересно.