Контроль стал тотальным, ей запрещалось не только общаться, но и здороваться с соседями. Однажды она помогла молодой маме с коляской занести её в подъезд, улыбнулась, сказала пару слов. Семён видел это из окна.
Когда она вошла, он был бледен от ярости.
— Ты что, мне назло делаешь? Я же сказал — ни слова никому, эта мамашка с пятого этажа потом ко мне в гараж придёт помощи просить, потому что ты на её улыбку купилась. Затем домой к нам шастать начнет: то соли, то с ребенком посидеть.
Он кричал, размахивая руками, тыча пальцем ей в лицо. Дети испуганно притихли в своей комнате. Валя стояла, опустив голову, как когда-то в школьном классе, но внутри уже не было страха овцы. Там клокотала ярость.
Кульминация наступила через месяц. На работе случился аврал — сорвалась крупная поставка, нужно было срочно переделывать и переподписывать кипу документов. Валя позвонила, предупредила, что задержится на пару часов. Когда она, обессиленная, переступила порог в десять вечера, он стоял посреди гостиной, как монумент гнева.
— Где была?
— На работе, я звонила. Сорвалась поставка, надо было документы переделывать.
— Врешь! — рявкнул он так, что задребезжали стекла. — Ты с кем сидела эти четыре часа?
— Семён, у нас есть рабочий чат, вот, смотри, вся переписка, — она потянулась к телефону.
Он выбил у неё из рук смартфон. Удар был таким сильным, что устройство со звоном отскочило к стене, и экран превратился в паутину.
— Не умничай, я тебе задал вопрос.
Она отшатнулась, спиной ударилась о косяк двери. Боль пронзила спину, но она не закричала, просто смотрела на него широко открытыми глазами. А он, опьянённый своей властью, двинулся вперёд и, несильно, но отчётливо, шлёпнул её по лицу тыльной стороной ладони.
Звук был негромкий, приглушённый, но в тишине квартиры он прозвучал как выстрел.
Валя не вскрикнула, просто замерла. И в этой тишине внутри её головы произошёл щелчок, будто переключили тумблер. Всё эмоциональное, вся боль, страх, унижение — были отодвинуты в сторону, как ненужные файлы. На передний план вышел холодная ярость.
Она видела состав преступления: нанесение лёгких побоев, возможно, статья 6.1.1 КоАП РФ. У неё были доказательства: разбитый телефон с историей звонков, возможно, синяк на спине от косяка, свидетели (дети за стенкой).
Её лицо было бесстрастным, как у судьи, зачитывающего приговор. Она медленно выпрямилась, глядя ему прямо в глаза. В его взгляде уже мелькало нечто вроде недоумения и испуга, он ожидал слёз, оправданий, истерики.
— Вон, — сказала она. —Убирайся из моего дома. Немедленно.
Он опешил.
— Ты что? Ты это серьёзно? Да я тебя…
— Если ты сделаешь ещё один шаг ко мне или поднимешь руку, — продолжала она тем же мертвенным тоном, — я позвоню 112, прямо сейчас. Дети всё слышали. У меня разбит телефон, есть следы удара. Я сделаю все, чтобы тебя привлекли к ответственности. Выбирай: уйти сейчас или разбираться с полицией.
Он стоял, не в силах пошевелиться. Его лицо перекосилось от бури эмоций: ярость, неверие, паника. Эта тихая, покорная Валя, его «мышка»…
— Это МОЙ дом! Я не уйду!
— Дом куплен с использованием моих личных денег и материнского капитала, — отчеканила она, как будто зачитывала договор. — Твоя доля есть, но право пользования ты сейчас потерял. Вон.
Она не кричала, не угрожала истерично. Он рванулся было к ней, но в этот момент в прихожей раздался робкий стук, а потом более уверенный.
— Валентина Сергеевна, у вас всё в порядке? — это был голос соседа снизу, Алексея Петровича, пенсионера-военного. — Шум стоит, дети плачут.
Семён замер. Валя, не отводя от него глаз, шагнула к двери и открыла её. На площадке стояли Алексей Петрович и та самая молодая мама с пятого этажа, Катя, с испуганным лицом.
— Всё в порядке, Алексей Петрович, — сказала Валя, и её голос вдруг дрогнул, выдав наконец накопившееся напряжение. — Просто мой муж собирает вещи и уезжает. Навсегда. Он немного не в себе. Вы не могли посидеть у меня, просто побыть рядом?
Семён смотрел то на неё, то на соседей.
— Ты сумасшедшая, — прохрипел он, обуваясь, распихивая по карманам документы.
— Вещи я тебе вышлю. Или ты можешь прийти за ними в сопровождении участкового. Решай.
Он, бормоча что-то невнятное, под присмотром сурового Алексея Петровича кое-как натянул куртку и вышел. Дверь закрылась.
Валя прислонилась к ней спиной и закрыла глаза. Из детской доносились всхлипывания. Сейчас нужно было идти к детям, успокаивать их, говорить, что всё хорошо. Когда дети успокоились, выкупались и уснули, Валя налила себе чаю, взяла старый телефон из ящика, переставила туда сим-карту, позвонила сестре.
На работе она взяла короткий отпуск, сославшись на семейные обстоятельства. Коллеги видели её бледное, сосредоточенное лицо и не задавали лишних вопросов.
Развод в суде был коротким и бесстрастным. Семён, мрачный и агрессивный, пытался обвинить её в «развале семьи», «холодности», «заговоре с роднёй». Судья слушала его, глядя поверх очков, а затем обратилась к Вале:
— Истец, ваша позиция?
Валя говорила чётко, не про «любовь умерла», а про «систематическое психологическое насилие, выражавшееся в изоляции от социальных контактов, и однократное применение физического насилия, подтверждённое справкой».
— Ответчик, вы подтверждаете факт нанесения удара?
Семён, побагровев, пробурчал:
- Она сама спровоцировала… я не хотел…
— Факт подтверждается? — настаивала судья.
— Да подтверждается! Ну, ударил, она довела!
Брак расторгли.
Валя и Семен договорились, что гараж остается ей, а автомобиль – ему.
Валя вставала рано, чтобы успеть всё: завтрак, сборы, сад, школа, работа. Она впервые за долгие годы сама решала, что приготовить на ужин (можно было просто макароны с сосисками, и никто не ворчал!). Она сама выбирала, в какой кружок записать Даниила (футбол, а не хоккей, как хотел Семён). Она говорила детям «нет» на капризы, и её «нет» звучало твёрдо о, без оглядки на другого взрослого. Ей было легко, гораздо легче, чем с Семеном.
Однажды Маша пришла из школы в слезах: крупная девочка отобрала у неё новый ластик.
— И что ты сделала? — спросила Валя, усаживая дочь рядом.
— Ничего, просто отошла. Бабушка говорила, не надо конфликтовать.
В груди у Вали сжалось. «Не высовывайся. Не лезь. Твоя безопасность в невидимости». Голос её матери, голос прошлой жизни. Она взяла дочь за подбородок, заставив посмотреть на себя.
— Маша, слушай меня внимательно. Иногда отойти — это мудро, если противник сильнее и глупее. Но иногда нужно твёрдо сказать: «Это моё, верни». Если не получится — приходи ко мне, и мы пойдём разбираться вместе. Но попробовать надо. Поняла?
Маша, вытирая слёзы, кивнула.
Валя заново открывала себя, перестала бояться говорить, отстаивать свое мнение.
Полгода спустя Валя успокоилась, жизнь наладилась: на работе её ценили, дети адаптировались, появилась новая, трезвая мысль: нужна финансовая подушка безопасности, да и гараж ей был совсем не нужен: он не использовался, простаивал.
Она написала Семёну в мессенджер (всё общение было только письменным), коротко, по-деловому:
«Семён. В связи с изменением обстоятельств, предлагаю продать гараж, мне нужно твое согласие»
Ответ пришёл через два часа. Неожиданно быстро.
«Согласия не дам, только за половину суммы от продажи.»
«Тогда и ты мне должен половину от проданной машины, а ты мне деньги не отдал».
«Гараж мой, я им пользуюсь, продажа мне невыгодна. Поэтому моё согласие стоит 300 тысяч. Ты мне их выплачиваешь, и тогда я подпишу что угодно. Это плата за твою «независимость».
Валентина подала иск в суд:
- Прошу произвести раздел имущества. В период брака мной и бывшим мужем совместно приобретены гараж и автомобиль. Фактически брачные отношения прекращены до развода, после чего Семен уехал. У нас имелась договоренность, о том, что гараж остается в моем распоряжении, а автомобиль, - в распоряжении ответчика. В июле 2023 года я приняла решение о продаже гаража и обратилась к Семену с просьбой о выдаче доверенности на мое имя о продаже гаража, в чем мне было отказано. Автомобиль Семен продал, часть денежных средств от продажи транспортного средства мне не передал. О нарушении своих прав я узнала в июле 2023 года, после общения с ответчиком по поводу раздела совместно нажитого имущества. Согласно произведенной оценки имущества рыночная стоимость гаража составляет 375 000 рублей, автомобиля - 400 000 рублей, за оценку которых истцом оплачено 3 500 рублей. Соглашение о разделе имущества не достигнуто, в связи с чем прошу разделить совместно нажитое имущество путем выделения мне гаража, а ответчику автомобиля, взыскав с ответчика в мою пользу компенсацию в размере 12 500 рублей, расходы по оплате государственной пошлины в размере 7 075 рублей, расходы по оплате услуг оценщика в размере 3 500 рублей и расходы, связанные с оплатой юридических услуг в размере 6 000 рублей.
Семён, ошарашенный и взбешённый её требованиями, подал встречный иск.
- Гараж мой, мне моя мама на гараж деньги давала, вот расписка, «даю деньги на гараж», а я еще квартиру свою добрачную продал, семью содержал, на гараж добавил и на квартиру. А машину мне папа подарил. Мы покупали просто сразу на меня. Папа придет в суд и подтвердит. А квартиру нашу, купленную в браке, считаю совместно нажитым имуществом, 1/25 доля по маткапиталу – мне, а остальное пополам с ней, за вычетом долей детей.
- Ты обманываешь, мама твоя за всю жизнь ни дня не работала, чтобы тебе такие суммы давать, а по расписке я экспертизу заявлю, чтобы дату установить.
- Я против экспертизы. У меня есть выписка о банковском переводе.
— Значит, это все подделка. Добрачной квартиры у тебя никогда не было, ты ничего не продавал, это легко проверить. Согласно предоставленным банковским выпискам, перевод в двести тысяч поступил после оформления договора купли-продажи гаража, где указана цена десять тысяч рублей. Эти средства были использованы на ремонт и достройку, что является улучшением общего имущества, но не меняет источник его первоначального приобретения — общие средства супругов.
- У отца деньги были, мне отец машину подарил, я продал и новую купил.
- Что касается автомобиля: доказательств его приобретения за счёт средств, вырученных от продажи якобы подаренного отцом транспортного средства, ответчик не представил. В наследственных делах отца ответчика, копии которых у меня имеются, этот автомобиль не фигурирует. Напротив, автомобиль был зарегистрирован на ответчика в период брака, страховые полисы ОСАГО
Судья внимательно просматривала документы. Адвокат Семёна пытался возражать, говорил о «словесных договорённостях», о «неформальной помощи родителей».
Главная битва развернулась вокруг квартиры. Адвокат Семёна яростно доказывал, что средства от продажи прежнего жилья были «общими».
— Это была квартира, купленная на деньги, доставшиеся мне от мамы. Никакого отношения к ответчику она не имела. А материнский капитал, по закону, оформляется в доли на детей и мать. Ответчик сознательно отказался от выделения доли при покупке, о чём есть соответствующее нотариальное обязательство. Теперь он требует долю, в которую не вложил ни копейки личных, добрачных средств.
Ожидание решения было самым тяжёлым.
Решение суда первой инстанции стало первой победой. Гараж — её, с выплатой Семёну компенсации за половину стоимости. С него - компенсация за проданную им машину. В его иске о признании квартиры совместной собственностью — отказать. Но оставить за ним мизерную, символическую долю в 1/25, вытекающую из формального расчёта доли материнского капитала. И обязать его выплатить ей судебные издержки. Это была не просто победа. Это был разгром.
Семен подал апелляцию, которая определила:
«Решение суда первой инстанции оставить без изменения, апелляционную жалобу — без удовлетворения».
Валя подошла к окну на кухне. Внизу кипела жизнь: гуляли мамы с колясками, возвращались с работы люди.
— Всё правильно, — тихо сказала она той тихой девочке из прошлого. — Ты просто копила силы для того, чтобы однажды сказать самое главное «нет». И чтобы это «нет» услышали.
Из комнаты донёсся смех: Маша и Даниил что-то делили.
Она расправила плечи, сделала глубокий вдох и пошла на кухню — к своим детям, к своему дому, к своей, наконец-то полностью принадлежащей ей, жизни. А с долей она как-нибудь потом все решит.
*имена взяты произвольно, совпадения событий случайны. Юридическая часть взята из:
Апелляционное определение Сахалинского областного суда от 13.05.2025 по делу N 33-1341/2025