Уже в третий раз щелкаю кнопку чайника, перекладываю салфетки на столе и ровняю по центру домашний торт. «Как заправская хозяйка», ― сам над собой посмеиваюсь, но от волнения не знаю, куда руки деть. Вот и пытаюсь хоть чем-то занять.
Жду в гости дочку. Мы с ней четырнадцать лет толком не виделись и не общались. Сначала ее мать против была, потом моя новая пассия мне голову задурила, а там и Аленка разобиделась. Сказала, что раньше она мне не нужна была, а теперь я ей не нужен.
Дело было так. Со своей первой женой я познакомился в школе. Она с семьей к нам из другого города переехала. Ее ко мне за парту посадили, жили в одном районе, домой вместе ходили ― так и увлеклись друг другом. Конечно, это были наивные, детские чувства, но крепкие, мы их семнадцать лет в душе берегли. Мы жили тихо и спокойно, не ругались, не скандалили, относились друг к другу с заботой и уважением. Но и фейерверков с искрами, как в любовных романах, между нами не летало.
А потом случилась она. До самой смерти буду мурашками от ужаса прокрываться, ее вспоминая. Я и сам во многом виноват, но она мне тоже крови высосала немало. Светка была яркой вспышкой на горизонте моего тихого семейного счастья. Инициативная, бойкая, всегда знала, чего хотела, и как это получить. Захотела она меня. Умело вскружила голову, и я за ней, как привороженный, из семьи ушел.
С Оксаной разводились так же спокойно, как и жили. У нее только одно условие было.
— Я не буду запрещать тебе видеться с Аленой, но на этих встречах Светланы твоей быть не должно. Моему ребенку такой пример перед глазами не нужен, — так она мне тогда сказала, и я спорить не стал.
Только проблема была в том, что Светка в меня вцепилась и ни на секунду от себя не отпускала. Со всеми друзьями рассорила, с родственниками. Только на работу и можно было без нее сходить. Я, кстати, после работы иногда к дочке заезжал, но когда возвращался домой ― меня там ждала каждый раз одна и та же сцена.
— А что это ты вернулся? Ну и оставался бы там. Чем она тебя заманивает? Что в ней такого, чего во мне нет? Не любишь меня совсем, каждый день к бывшей своей ездишь, вот и возвращайся к ней! — роль никому не нужной и нелюбимой она разыгрывала лучше всего.
— Ну что ты, милая, я с дочкой повидаться ездил. Ей отец нужен, я ведь от жены ушел, а ребенка бросить не могу, — каждый раз терпеливо объяснял я, пока она из меня все соки не выпила и не осталось никаких сил сопротивляться этим скандалам и претензиям. Общение с дочкой постепенно сошло на нет.
Но ей и этого было мало.
— Зачем им двоим трехкомнатная квартира? Давай мою однушку продадим, отдадим им деньги, пусть купят что-нибудь себе, а мы в вашу заедем. Что мы будем делать, когда у нас свои дети будут?
— Вот когда будут ― тогда и решим, а Алену с Оксаной не трогай, — только это я и смог отстоять из своей прошлой жизни. — Ты к этой квартире никакого отношения не имеешь, не тебе ее и делить.
Обижалась на меня, бойкоты объявляла, да только не настолько я еще опустился, чтобы ребенка своего из родного дома выселять.
И все время ей что-то было не так. Мало зарабатываю — менял работу. Все равно не хватает — искал подработки. Приятели мои шумят — мы их больше в гости не зовем. Не понравилось ей, как мой брат на нее посмотрел — больше мы к нему в гости не поедем.
Я размышлял уже задним числом, почему терпел это все, и никакого объяснения не нахожу. Разговоры о колдовстве у меня всегда снисходительную улыбочку вызывали, но грешным делом начал даже думать, что она меня приворожила. С такой ведьмой поживешь — в какую угодно магию поверишь.