В тот пасмурный осенний день в их уютном, но уже изрядно надоевшем Максиму доме снова висело напряжение, которое копилось месяцами после потери беременности. Валерия, сидя в старом кресле-качалке с вязанием в руках, пыталась найти утешение в простых занятиях, но муж, как всегда, не мог сдержать раздражения. Максим стоял в коридоре, уже собираясь на работу, и его лицо искажала привычная гримаса недовольства, когда он наконец не выдержал и заговорил.
— Ну что, опять ты страдаешь? — Максим раздражённо сморщил нос и брезгливо посмотрел на жену. — Лера, ты сама ведь не следовала рекомендациям врача, правда? Конечно, ты же медсестра, лучше всех знаешь, как всё устроено. А в итоге что получилось? Беременность сорвалась. А я так хотел этого ребёнка.
— Но я же не виновата в этом, — ответила Валерия, чувствуя, как ком подкатывает к горлу, но стараясь не заплакать сразу. — У меня организм просто не принимает, ты же сам знаешь. У нас резус-факторы разные, ты забыл, что ли? Видимо, малышу досталась твоя группа крови. Такие беременности и правда трудно доносить, врачи предупреждали.
— У всех получается нормально, а ты, конечно, особенная, — отмахнулся Максим, не скрывая раздражения. — Перестань, опять ищешь себе оправдания. Лучше бы поскорее вышла на работу, чем дома сидеть и диван протирать. Полгода уже прошло, между прочим, а ты с больничных не вылезаешь.
— Мне рекомендовали соблюдать постельный режим, — упрямо поджала губы Валерия. — А ты мог бы хоть раз проявить немного сочувствия ко мне?
— Устал я уже от всего этого, — отмахнулся Максим, начиная привычно собирать вещи для работы. — Вечно ты то болеешь, то ноешь обо всём подряд. Терпение у меня не безграничное, в конце концов.
Он схватил сумку с ноутбуком, бросив последний раздражённый взгляд на жену, которая сидела в кресле-качалке с этим своим вязанием, напоминая ему какую-то старушку. А ведь им обоим всего по тридцать три года. И болезни у неё какие-то возрастные — то колени ноют, то спина. Ну и что с того, если приходится таскать тяжёлых пациентов и переодевать их в больнице? За это ей и платят. Могла бы выучиться на врача и сидеть в тёплом кабинете, вместо того чтобы жаловаться на каждую мелочь.
Максим уехал, и Валерия осталась одна с недовязанным голубым чепчиком в руках. Слёзы наконец полились свободно — плакать при муже она давно отучилась. Максим не терпел излишней эмоциональности, а его упрёки уже звучали как заезженная пластинка — глупые, бесполезные, словно она ни на что не годится. Так ей твердили с детства. Ваша дочь необучаема, ей бы в специальную школу для отстающих, — говорила маме Валерии классная руководительница, строгая Зоя Ивановна. В одно ухо влетает, из другого вылетает. Ну, дочка у меня просто мечтательная, — оправдывалась Надежда. Такая же бледная и хрупкая, как Валерия. Она умница, мечтает стать доктором, куклам уколы ставит.
— Ага, десять лет, а всё куклы на уме, — орала классная, и это было слышно даже в коридоре. — Я не нанималась учить детей с диагнозом. У меня и без вашей дочери полный класс недоумков.
После школы мама зашла с Валерией в универмаг и купила ей ту самую куклу, на которую девочка целый год ходила смотреть, словно в музей. Жили они скромно. Надежда работала медсестрой, брала подработки, ухаживала за лежачими пациентами, ставила уколы и капельницы. Выросла она в детском доме, родственников не знала, а квартира была служебной от больницы — во флигеле во дворе. Валерия всё понимала и на куклу особо не рассчитывала, но мама вдруг решила порадовать.
— А это за что? — спросила девочка, замирая от счастья. — Мам, мы же не можем себе такое позволить.
— Это потому, что ты у меня умница и красавица, — торопливо проговорила Надежда. — Никого не слушай, особенно злых учительниц. Зоя Ивановна просто устала, жизнь у неё тяжёлая, вот и кричит постоянно. А ты моё солнышко.
— Получается, кукла — это награда? — поинтересовалась Валерия. — Мам, я же и так знаю, что ты меня любишь.
— Пусть будет, — махнула рукой Надежда. — Я откладывала на подарок тебе, так что пусть пораньше, до дня рождения. А то кто-то другой купит эту куклу, и что мы тогда будем делать?
Надежда улыбнулась и взяла дочку за руку. Дома они вместе рассматривали куклу, гладили её золотистые волосы, перебирали платьица принцесс. Потом снова стало трудно, иногда даже голодно. Чуть полегче сделалось, когда мама начала ухаживать за Еленой Викторовной, вдовой какого-то столичного профессора. Та приехала после смерти мужа на родину, как она выражалась, чтобы здесь и закончить свой путь. Своих детей и внуков у Елены Викторовны не было, только ученики мужа. Они и помогли с переездом, продали большую квартиру в столице и купили дачу — уютную, с летней кухней и беседкой. В таких богатых домах Валерия никогда не бывала, даже в городе.
Елена Викторовна Надежду привечала и вскоре взяла к себе в прислугу. Та уволилась из больницы, и они с дочкой переехали на дачу к нанимательнице. Вскоре столичная дама подружилась с девочкой. Валерия звала её бабушкой. К Надежде Елена Викторовна со временем стала относиться как к приёмной дочери. Но былые сбережения таяли быстро.
Когда Валерия училась в девятом классе, на маленьком семейном совете все вместе решили, что она пойдёт учиться в медицинское училище. Там девочке не дадут пропасть, — вздыхала Елена Викторовна. Ещё немного денег осталось, репетиторов оплатим, пусть готовится.
— Елена Викторовна, ну зачем вы тратитесь, — вздохнула Надежда.
— А куда ещё она поступит? — спросила Елена Викторовна. — Девочка добрая, доверчивая, в медицине таких всегда ценят. Не в больницу, так частной сиделкой или в школьный медкабинет.
— Нет, не сдаст она химию и биологию, — вздохнула Надежда. — Сами видите, как в школе эти предметы преподают.
— Вот поэтому и будет репетитор, — ответила Елена Викторовна.
Валерия сдала экзамены и поступила в медучилище, а потом продолжила династию, пошла работать в больницу, в реанимационное отделение. Елена Викторовна ушла из жизни, когда Валерии было двадцать, завещав свою дачу — как она её называла, а на самом деле дом в посёлке недалеко от города, единственное недвижимое имущество, — названной внучке. Так у Валерии с мамой появилось своё жильё. Надежда до сих пор стояла в очереди на квартиру без надежды на перемены. Служебное жильё отодвинуло её в списке на последние места, а потом про них и вовсе забыли. Надежда прожила ещё пять лет и тихо ушла во сне, не дождавшись свадьбы дочери.
Максима она одобрила, но с осторожностью. Парень показался ей слишком важным и самодовольным, но портить дочери жизнь она не стала. Валерия была влюблена по уши. Максим казался ей самым красивым и самым умным мужчиной на свете. После смерти мамы Валерия едва сменила свадебное платье на чёрное, и тут случился новый удар — выкидыш. А ведь она только узнала о беременности, даже мужу не сказала. Тогда она ещё не знала про разные резус-факторы, которые делали рождение их совместного ребёнка почти чудом. Организм Валерии отторгал малыша. Потом был ещё один выкидыш. И вот новый срыв долгожданной беременности на четвёртом месяце, когда опасность вроде бы миновала.
— Ну что же ты так? — поморщившись, сказала свекровь. — Нужно было поосторожнее. Ты ведь медсестра, Лера, должна понимать. Надо было лечь на сохранение.
— Я и так старалась, — ответила Валерия, отворачиваясь, чтобы скрыть слёзы.
— Мы вообще, похоже, так внуков не дождёмся, — вздохнула Ирина Павловна. — Максим такой красавец, хотелось бы продолжения рода.
— Это ведь не только от меня зависит, — устало сказала Валерия, уставившись в потолок больничной палаты.
Она потеряла много крови и была бледнее обычного.
— Я всё-таки надеюсь, что вы решите этот вопрос, — сказала свекровь и вышла из палаты.
Как будто Валерия была каким-то бракованным товаром, и свекрови хотелось поскорее её обменять на что-то стоящее. Нет, в целом Ирина Павловна приняла её неплохо. Они познакомились благодаря Надежде, которая ухаживала за дедушкой Максима. Там внук и встретил Валерию, которая заскочила к матери. Завязался лёгкий роман. Парень красиво ухаживал, а когда дед умер, Максим переехал в его дом и неожиданно сделал предложение. Валерия не обольщалась. Муж был намного привлекательнее, общительный, модный, но она искренне полюбила его, считая это своим выигрышным билетом. И даже прощала равнодушие, которое получала от мужа.
Вот и теперь Максим снова отвернулся от неё в трудную минуту, оставляя наедине с чёрными мыслями и этим недовязанным голубым чепчиком, который некому носить. С улицы донеслись детские крики. Валерия выглянула в окно, скрывая боль. Новые соседи, Дмитрий и Кристина, въехали в этот дом месяц назад. Необычная семья — четверо приёмных детей. Валерия даже не знала, удастся ли ей уговорить Максима и его родителей на что-то подобное. Вообще их новые соседи были странной парой. Кристина — яркая брюнетка с густо подведёнными глазами, вечно в обтягивающей одежде. Спортзал, массажи, косметолог, словно она не мать четверых детей, а готовится на подиум.
А Дмитрий — замотанный молодой мужчина, которому вечно некогда побриться, работал таксистом, автокурьером, возил важные бумаги и никогда не жаловался. В этом они с Валерией были похожи. Мы совершили настоящий подвиг, — думала она иногда, наблюдая за ними.
Уже при первом знакомстве Кристина вела себя раскованно.
— Понимаешь, у нас дети не получались, решили взять сироту, — рассказывала она. — Ну, Дмитрий меня уговаривал, конечно, а я считаю, что надо воспитывать своих. Потом погибла его сестра. Слышала, наверное, та жуткая авария в сельце. КамАЗ вечером в остановку въехал. Господи, она там была. Как Дмитрий это пережил?
— А что ему? — отмахнулась Кристина, вся погружённая в рассказ. — Так вот, отца у детей понятно не было. И мой муж благородно предложил взять сирот к себе. Знаешь, их жаль, конечно, но быть матерью четверых я не планировала. Немного скрасила эту новость компенсация, выплаченная фирмой, которая владела грузовиком. Больше миллиона, представляешь?
— Немного за человеческую жизнь, — вздохнула Валерия.
— Да, Дмитрию столько никогда не заработать, он же неудачник, — отмахнулась Кристина. — В общем, пришлось продать квартиру и переехать сюда, чтобы все поместились. Но в целом вышло неплохо. Я довольна. Машину мне купили, чтобы возить эту ораву.
От Кристины у Валерии остались смешанные чувства. С одной стороны, женщина воспитывала чужих детей, с другой — Валерия видела изнанку этой жизни по неволе, за соседским забором. И никто там не выглядел счастливым. Дети бегали в старой одежде, хорошо одевали их только к приезду опеки. Кормила их Кристина только при Дмитрии. В остальное время даже не стремилась угождать. Ребята были разного возраста. Свой приёмный малыш Даня — лет четырёх, хотя взяли его младенцем.
И дети сестры Дмитрия: десятилетняя София, второклассник Миша и Саша, которому недавно исполнилось шесть. Глядя на них, Валерия чувствовала, как сердце замирает от жалости, но в чужую семью со своим уставом не лезла. Наблюдая за играми детей у окна, она не заметила, как пролетело время. Спохватилась в девять вечера. Скоро должен был приехать Максим. Она ещё даже не начинала готовить ужин. Валерия вскочила и бросилась к холодильнику, но за воротами уже хлопнула дверца машины. Муж был дома, снова не в настроении, как всегда.
— Не готовь ничего, с коллегами в ресторане перекусил, — прервал Максим её хлопоты. — У меня новости. В командировку отправляют в Ростов-на-Дону на месяц.
— Это так далеко, — не понимала Валерия. — А почему именно тебя? Что там вообще делать столько времени?
— Работать, — отрезал Максим. — Это не в вашей больнице, где командировка максимум в соседнее отделение. У нас серьёзные партнёры, хороший контракт. Филиал открываем. А может, туда и на постоянку меня назначат.
— А как же я? — поинтересовалась Валерия. — Ты уедешь, а мне тут одной оставаться?
— Да это временно, — отмахнулся Максим. — Потом переедешь, как устроюсь на новом месте. Да это ещё и не точно. Ну вот что ты за человек? Нет бы за мужа порадоваться. Вместо этого стонешь, что тебя тут оставляют.
— Я просто думала, — пыталась оправдаться Валерия. — Может, нам вдвоём побыть наконец?
— А мы что, мало видимся, что ли? — раздражённо фыркнул Максим. — Прекращай. И так всё настроение испортила. Пойду-ка я к соседям. Они люди весёлые и точно не сидят с кислыми лицами.
Валерия хотела сказать, что дома только Кристина, но побоялась выдать своё невинное развлечение. Обычно она не была склонна подглядывать за соседями, а тут словно смотрела кино про чужую жизнь. Максим скрылся за воротами соседского дома уверенно, словно бывал там уже не раз. Кристина, уже загнавшая детей спать — укладываниями она себя особо не утруждала, — вышла ему навстречу.
— Привет, сосед, — произнесла она. — Дмитрия нет, но могу предложить свою компанию. Довольно приятную.
Максим окинул женщину восхищённым взглядом.
— Ну ты прямо пантера, — сказал он. — Грация, стать — моей бы Лере поучиться.
— Ой, ну ты меня прямо завалил комплиментами, — улыбнулась соседка. — Кофе будешь? Сварю?
— Давай, — согласился Максим. — А у меня к тебе есть выгодное предложение.
— И что хотел? — Кристина уселась напротив, кокетливо выставив длинные ноги.
— В общем, на месяц я уезжаю, — начал он.
— За твоей Лерой присматривать? — расхохоталась Кристина. — Так она вроде не дитё малое.
— Нет, другое, — пояснил Максим. — У тебя живут дети, и нужно сделать так, чтобы они максимально раздражали мою жену. Вот прямо выбесили её до истерики или нервного срыва.
— И зачем это тебе? — прищурившись, поинтересовалась Кристина. — И главное, что мне за это будет?
— Плачу, скажем, двадцать тысяч, — усмехнулся Максим. — Возможно, премии, если добьётесь цели. Мне нужен хороший веский повод бросить жену. С истеричкой, неуравновешенной, ненавидящей детей, разводиться куда легче и приятнее. Не буду чувствовать себя подлецом.
— Что, наскучила семейная жизнь? — поинтересовалась Кристина весело.
— Да вообще у нас дома как в склепе, — пожаловался Максим. — Лера вечно рыдает, вяжет всякое детское, смотрит виновато. А я больше не хочу думать об этом потерянном ребёнке. И вообще могу иметь детей от другой женщины, так чего время терять? Но если просто брошу сейчас Леру, выглядеть будет не очень. У меня начальник заморочен на детях, очень ей сочувствует.
— Ладно, — согласилась Кристина. — И что должны делать дети?
— Кричать, рвать плоды в вашем саду, грядки топтать, — предложил Максим. — Всё это и что-нибудь ещё. Прояви фантазию.
— Сорок тысяч, и моя фантазия будет безгранична, — хитро улыбнулась Кристина.
— Тридцать, — пошёл на уступки Максим. — Отчёт ежедневно. Давай-ка телефонами обменяемся.
Продолжение :