первая часть
- Что ты собираешься делать?
Этот вопрос Оля задавала себе всю дорогу домой. И не находила ответа.
- Не знаю. Пока не знаю. Там женщина. Татьяна. Она тоже жертва. Она восемь лет верила, что Сергей вдовец. Что я умерла. Господи… И ребёнок. Мальчик, который не знает, что его отец мёртв, который ждёт его на день рождения.
Зоя Павловна подняла голову. В её глазах блестели слёзы, но взгляд стал твёрдым.
— Он мой внук. Да, я должна его увидеть.
Оля не ожидала этого. Думала, свекровь захочет забыть, вычеркнуть, сделать вид, что ничего не было. Но Зоя Павловна была другой.
— Вы уверены?
— Он мой внук, — повторила Зоя Павловна.
- Сергей был лжецом, был предателем, но этот мальчик ни в чём не виноват. Как и Настя. Они — родные мне по крови.
— Его мать, Татьяна, она не знает о вас. Сергей сказал ей, что вырос в детском доме.
Зоя Павловна горько усмехнулась.
— Конечно, сказал. Иначе как бы объяснил, почему мать ни разу не приехала в гости? Почему не было семейных праздников?
— Я поеду к ней снова, — решила Оля. — Завтра или послезавтра. И расскажу ей о вас. Если она согласится, мы все встретимся.
— Ты хочешь… Познакомить детей?
— Не знаю. Может быть. Они брат и сестра. Они имеют право знать друг о друге. Когда-нибудь. Когда подрастут.
Зоя Павловна сняла с шеи тонкую золотую цепочку с кулоном — крошечной буквой «С» с бриллиантовой крошкой.
— Я заказала это, когда Серёжа родился. Носила всю жизнь, не снимая. Думала это мой талисман, моя связь с сыном. А теперь? Она положила цепочку на стол. Теперь я не хочу её носить. Я любила человека, которого не существовало. Мой сын, настоящий мой сын, умер давно. Может быть, тогда, когда решил жить двойной жизнью. А может, ещё раньше.
Оля смотрела на кулон, на тонкую золотую букву и думала о том, как легко мы создаем себе идолов. Как легко верим в людей, которые этого не заслуживают. Как легко закрываем глаза на правду, потому что ложь удобнее.
- Я позвоню вам завтра, - сказала она свекрови, - когда решу, что делать дальше.
Зоя Павловна ушла, и квартира погрузилась в тишину. Оля прошла в детскую, посмотрела на спящую Настю. Дочь обнимала плюшевого медведя, которого подарил ей Сергей на пятый день рождения. Лицо её во сне было спокойным, безмятежным. Она ничего не знает, думала Оля. Не знает, что её отец был лжецом.
Не знает, что где-то у моря живёт мальчик с такими же глазами. Её брат. Стоит ли ей знать? Оля вернулась на кухню, достала телефон. Нашла в контактах номер Иры единственной подруге, которой могла довериться. "Перезвони, когда сможешь. Срочно". Ответ пришёл через минуту, "ты в порядке? Мы улетаем завтра утром, буду дома к вечеру. Держись."
Держись. Легко сказать. Оля налила себе чаю, села у окна. За стеклом моросил дождь, фонари расплывались с желтыми пятнами. Она думала о Тане, которая сейчас, наверное, тоже не спит. А Матвей, который видит во сне отца. А Настя, которая уже потеряла его навсегда. Две семьи. Две женщины. Двое детей.
И один мужчина, который умер, унеся с собой все ответы. Но были ли вопросы? Оля вдруг поняла, что не знает даже, о чём спрашивать. Почему он так поступил? Любил ли хоть одну из них по-настоящему? Или обе были для него лишь декорациями к жизни, которую он сам себе придумал? Телефон зазвонил. Незнакомый номер.
- Ольга?
Голос Тани был хриплым, срывающимся.
- Простите, что звоню так поздно. Я нашла ваш номер в записной книжке Сергея.
- Что случилось? Я нашла кое-что. В его вещах. Вам нужно это увидеть.
Оля приехала к дому у моря на рассвете. Всю ночь она не сомкнула глаз, ворочалась в постели, смотрела в потолок. Слова Тани не выходили из головы, вам нужно это увидеть.
Что ещё мог скрывать Сергей? Казалось, хуже уже быть не может. Но Оля давно перестала верить в пределы человеческой лжи. Настю она оставила у Зои Павловны. Свекровь приехала в шесть утра, бледная, с темными кругами под глазами, тоже не спала.
- Поезжай, — сказала она. — Мы с Настенькой справимся. И Оля. — Будь осторожна.
- Осторожна?
- Правда бывает опаснее лжи. Иногда лучше не знать.
Но Оля уже не могла остановиться. Она была как человек, который начал распутывать клубок и обнаружил, что нити уходят в бесконечность. Таня ждала её на веранде. Выглядела она ещё хуже, чем накануне осунувшиеся, с красными от слёз глазами. Рядом с ней на столе лежала картонная коробка.
- Матвей у соседки, - сказала Таня вместо приветствия.
- Я не хотела, чтобы он это видел.
- Что там?
Таня открыла коробку. Внутри лежали бумаги много бумаг. Письма, документы, фотографии.
- Я нашла это на чердаке. Он думал, я никогда туда не полезу. И был прав, за восемь лет я ни разу не поднималась наверх. Там пыльно, темно. Но вчера я не могла спать. Ходила по дому и искала хоть что-то, что объяснит. Всё это.
Оля взяла первую пачку писем. Старые, пожелтевшие конверты с выцветшими штемпелями.
- Эта письма от женщины, - продолжала Таня.
- Но не от меня и не от вас. От третьей.
Оля почувствовала, как земля уходит из-под ног.
- Третьей?
- Читайте. Почерк был мелким, аккуратным, явно женским.
Оля развернула первое письмо, датированное 15 годами назад. "Серёжа, любимый мой. Прошло три месяца, а я всё ещё не могу поверить, что ты уехал. Ты обещал вернуться, обещал забрать меня с собой. Я жду. Каждый день жду у окна, смотрю на дорогу.
Приезжай скорее. Я так скучаю. Твоя навеки, Дина".
- Дина,
Оля подняла глаза на Таню.
- Кто это?
- Читайте дальше.
Писем было много, несколько десятков. Они охватывали период в три года. Женщина по имени Дина писала о любви, о надежде, о бесконечном ожидании. Писала о планах на будущее, о доме, который они вместе построят, о детях, которых родят.
А потом тон писем изменился. "Сережа, почему ты не отвечаешь? Я звоню, но твой номер недоступен. Я писала на адрес, который ты оставил, но письма возвращаются. Что происходит? Ты жив? С тобой всё в порядке? Я схожу с ума от тревоги. И последнее письмо, датированное десятью годами назад, я всё поняла.
Твоя сестра рассказала мне правду. Ты женился. На другой. Ты бросил меня, даже не попрощавшись. Я не знаю, как жить дальше. Не знаю, зачем. Ты был моей жизнью, Серёжа. Ты был всем. И ты забрал это все, когда ушёл. Надеюсь, ты будешь счастлив. А я, я больше не могу."
Оля опустила письмо. Руки дрожали.
- Десять лет назад,- прошептала она, это год, когда мы поженились.
- Он бросил её ради вас, - сказала Таня.
- А потом бросил вас ради меня. Точнее, не бросил, просто добавил ещё одну жизнь к своей коллекции.
- Но эта Дина. Что с ней стало?
Таня достала из коробки ещё один документ.
Газетная вырезка, старая, хрупкая. Оля прочитала заголовок и почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Молодая женщина покончила с собой из-за несчастной любви. Соседи нашли тело спустя три дня. Дата девять лет назад. Через год после последнего письма.
- Она умерла,- голос Тани был бесцветным, мёртвым.
- Умерла из-за него. И он хранил это. Все эти годы хранил письма и вырезку. Как трофей. Или как напоминание.
Оля встала, подошла к перилам веранды. Море внизу было серым, тяжёлым надвигался шторм. Ветер трепал волосы, забирался под одежду. Но она не чувствовала холода. Не чувствовала ничего. Сергей. Человек, за которого она вышла замуж.
Человек, который дарил ей цветы и говорил красивые слова. Человек, который плакал, когда родилась Настя. Этот человек довёл женщину до самоубийства. И хранил об этом память.
- В коробке есть ещё кое-что, - сказала Таня позади неё.
- Думаю, вам стоит увидеть.
Оля повернулась. Таня держала в руках папку с документами.
- Это договор купли-продажи. На другой дом. В другом поселке, в 100 километрах отсюда.
- Ещё один дом.
- Да. И посмотрите на дату покупки два года назад.
Оля взяла папку. Руки почти не слушались. Она пролистала документы и нашла то, что искала имя второго владельца. Полина Андреевна. Женское имя.
- Ещё одно женское имя.
- Вы думаете.
Начала Оля, но не смогла закончить. - Я не знаю, что думать,
Таня опустилась в кресло, обхватила себя руками.
- Я больше ничего не знаю. Может, это родственница? Сестра? Знакомая? А может…
- У него не было сестры, — медленно произнесла Оля.
- Он был единственным ребенком.
Зоя Павловна рассказывала.
- Зоя Павловна? Его мать. Настоящая мать. Она жива, ей 65 лет. Она все это время была рядом с нами.
Таня закрыла лицо руками.
- Он врал даже в этом. Даже мать придумал мертвой.
Они молчали. Ветер усилился, первые капли дождя застучали по крыше веранды.
- Мне нужно поехать туда,- сказала Оля наконец.
- К этому второму дому.
- Зачем? Разве вам мало?
- Мне нужно знать правду. Всю правду. До конца.
- А если там?
- Ещё одна семья?
Оля посмотрела на Таню. На эту женщину, которая два дня назад была врагом, соперницей, разлучницей. А теперь стала почти сестрой. Тогда я буду знать. И вы будете знать. И мы решим, что с этим делать.
- Мы?
- Мы больше не чужие, Таня. Как бы странно это ни звучало. Нас связывает общее горе и общая правда.
Таня встала, подошла к Оли, положила руку ей на плечо.
- Я поеду с вами, а Матвей побудет у соседки ещё день. Она добрая женщина, она поймет. Я не могу больше сидеть здесь и ждать. Я должна знать, с кем делила мужчину, которого любила.
Оля кивнула.
- Тогда едем.
продолжение