— В этот раз без лука, — произнесла Маша вслух, словно давая себе обещание.
Тридцать первое декабря. Кухня наполнялась запахами праздника. На разделочной доске лежал очищенный картофель, рядом — острый нож. Маша взяла первую картофелину и начала резать. Мелкие, ровные кубики — каждый не больше горошины. Она работала сосредоточенно, откладывая нарезанное в стеклянную миску.
На столе уже ждали своей очереди другие ингредиенты. Варёная морковь остывала на тарелке. Солёные огурцы лежали на бумажном полотенце — она специально достала их из банки заранее, чтобы стёк лишний рассол. Открытая банка зелёного горошка поблёскивала в свете кухонной лампы.
В углу стола одиноко лежал репчатый лук. Маша покосилась на него и решительно отодвинула в сторону, к мусорному ведру. Пять лет она добавляла его в новогодний салат, морщась от резкого запаха. Пять лет молчала и делала "как положено". Но сегодня всё будет иначе.
***
Мария вышла замуж за Алексея, когда ей было двадцать четыре. Молодая, влюблённая, готовая на компромиссы. Алексей оказался чудесным мужем — заботливым, внимательным, с хорошим чувством юмора. Единственной сложностью стала его мать, Тамара Петровна.
Свекровь не была злой или склочной. Просто у неё имелось чёткое представление о том, как должны делаться вещи. Особенно это касалось кулинарии. Борщ — только с пампушками, котлеты — обязательно с белым хлебом, а оливье — строго по рецепту её покойной матери.
Маша любила готовить. Она подходила к процессу вдумчиво, экспериментировала со специями, читала кулинарные блоги. Её блюда получались не только вкусными, но и красивыми — она умела подать даже обычную яичницу так, что хотелось сфотографировать.
Но оливье стал камнем преткновения. В семье Алексея этот салат готовили одинаково уже лет сорок. Картофель резался крупными кусками — "чтобы чувствовался". Яиц клали не меньше шести на большую миску. Колбаса выбиралась пожирнее — докторская или молочная. Обязательно добавлялся свежий огурец, который через час превращал салат в водянистое месиво. И, конечно, репчатый лук — много, щедро, полукольцами.
Всё это заливалось майонезом так обильно, что ингредиенты буквально плавали в белом соусе.
Первый раз Маша попробовала этот салат на новогоднем застолье у родителей мужа. После первой ложки глаза защипало от лука, свежий огурец хрустел на зубах совершенно некстати, а майонез оставлял жирную плёнку на языке.
— Вкусно? — спросила тогда Тамара Петровна, внимательно наблюдая за реакцией невестки.
— Очень, — соврала Маша, запивая салат шампанским.
С тех пор каждый праздник превращался в испытание. Однажды она попробовала добавить в салат горошек — совсем немного, для цвета. Тамара Петровна заметила сразу:
— Что это за зелёное? Горошек? Милая, в настоящем оливье горошка не бывает. Это уже винегрет какой-то получается.
Маша молча выудила горошины обратно.
Затем попыталась нарезать картофель помельче — чтобы удобнее было есть. Свекровь пришла помогать с готовкой, увидела и ахнула:
— Ой, Машенька, что ж ты делаешь! Так мелко — это уже каша будет, не салат. Смотри, как надо, — и взяла нож в свои руки, демонстративно нарезая крупными кусками. — Вот так делала моя мама, и я так делаю. В нашей семье всегда так.
А как-то Маша робко предложила:
— Может, попробуем солёные огурцы? Читала, что так салат не течёт...
— Зачем изобретать велосипед? — отрезала Тамара Петровна. — Пятьдесят лет со свежими огурцами делаем, и все довольны. Алёша с детства такой ест. Правда, сынок?
Алексей кивнул, не отрываясь от телевизора.
Маша послушно готовила оливье по рецепту свекрови, когда праздновали дома. Научилась резать крупно, хоть кусочки разваливались на тарелке. Клала шесть яиц вместо трёх, хотя салат становился слишком тяжёлым. Добавляла столько майонеза, что он выступал по краям салатницы. И обязательно — репчатый лук полукольцами, от которого потом весь вечер першило в горле.
На семейных застольях ела этот салат, стараясь не морщиться, запивая шампанским. Алексей не замечал её мучений — для него это был вкус детства. А Маша молчала, понимая: в чужом доме, в чужой семье не спорят с традициями.
***
За неделю до Нового года Маша села с блокнотом и начала планировать меню. Горячее — утка с яблоками. Закуски — сырная тарелка, рулетики из ветчины, канапе. И, конечно, салаты. Селёдка под шубой, крабовый, греческий. И оливье.
Напротив последнего пункта она поставила знак вопроса. Потом решительно зачеркнула его и написала: "Мой оливье".
План созрел быстро. Картофель и морковь — мелким кубиком, чтобы каждая ложка содержала все ингредиенты в правильной пропорции. Солёные огурцы вместо свежих — они не дадут лишней влаги. Зелёный горошек для цвета и лёгкой сладости. Яйца — в меру, три-четыре штуки. Колбасу можно оставить докторскую, но порезать тоньше. И главное — никакого лука.
Утром тридцать первого Маша проснулась раньше будильника. Алексей мирно посапывал, зарывшись лицом в подушку. Она тихо выскользнула из спальни и направилась на кухню.
Картофель и морковь сварились ещё вчера — так они лучше режутся, не разваливаются. Яйца она поставила вариться первым делом, засекая ровно десять минут. Переваренные яйца становились резиновыми, недоваренные плохо чистились.
— Уже готовишь? — сонный Алексей появился в дверях. — Ещё только восемь утра.
— Люблю, когда времени достаточно. Не нравится спешка.
— Помочь?
— Спи давай. Потом стол накрывать поможешь.
Солёные огурцы Маша доставала из банки по одному, отжимая каждый. Лишняя влага — в р а г хорошего салата. Она даже промокнула их бумажным полотенцем, прежде чем начать резать.
Работа шла споро. Кубик к кубику, все одинакового размера. В отдельную миску она нарезала колбасу, в другую — яйца. Зелёный горошек откинула на дуршлаг, дала стечь жидкости.
Сборка салата напоминала священное действие. Сначала картофель, потом морковь, огурцы, колбаса, яйца. Горошек добавила в последнюю очередь, чтобы не помять. Посолила совсем чуть-чуть — огурцы и колбаса дадут достаточно соли.
Майонез Маша добавляла по ложке, каждый раз тщательно перемешивая. Салат должен был получиться увлажнённым, но не плавать в соусе. После пятой ложки она остановилась — консистенция была идеальной.
— Красиво выглядит, — Алексей вернулся на кухню уже одетый. — Но что-то он не похож на мамин.
— Это потому что он не мамин, а мой, — Маша старалась говорить легко.
— И в чём разница?
— Увидишь вечером.
Готовый салат она переложила в хрустальную салатницу — свадебный подарок от коллег. Разровняла поверхность, украсила веточкой укропа и убрала в холодильник.
Маша понимала, что её версия оливье кардинально отличается от привычной. Но вины не чувствовала. Только лёгкое волнение — как воспримут гости?
***
К семи вечера квартира наполнилась праздничной суетой. Алексей накрывал на стол, расставлял приборы. Первыми пришли родители — Тамара Петровна в новом платье с блёстками, Сергей Иванович с бутылкой дорогого коньяка. Следом появилась тётя Алексея, Нина Ивановна, милая пожилая дама с неизменной доброжелательной улыбкой.
Стол ломился от угощений. Маша выносила блюда одно за другим, расставляя их в продуманном порядке. Салатницу с оливье она поставила в центр — салат выглядел нарядно, аппетитно. Сквозь тонкий слой майонеза просвечивали яркие горошины, оранжевые кубики моркови.
— Ой, какая красота! — воскликнула Нина Ивановна. — Маша, ты просто художница!
Все расселись, Сергей Иванович разлил шампанское. После традиционного тоста начали накладывать еду. Тамара Петровна потянулась к оливье первой.
Она положила себе приличную порцию, поднесла вилку ко рту. Маша затаила дыхание. Свекровь жевала медленно, словно пытаясь разобрать вкус на составляющие. Потом нахмурилась:
— А почему он такой... мягкий? И где лук?
Маша постаралась ответить спокойно:
— Я решила в этот раз сделать без лука. И добавила морковь с горошком для вкуса.
— Морковь? — Тамара Петровна взяла ещё кусочек на вилку, разглядывая его. — И огурцы какие-то странные.
— Солёные. Чтобы салат не тёк.
— Но это же... — свекровь положила вилку. — Это не совсем оливье получается. Настоящий оливье — с луком, со свежим огурцом. И резать надо крупнее.
— Мне нравится, когда вкус не резкий и салат не течёт, — Маша старалась говорить ровно, хотя внутри всё сжалось.
Алексей молчал, сосредоточенно жуя. Сергей Иванович дипломатично налил всем ещё шампанского. За столом повисла неловкая пауза.
— А знаете, мне нравится, — неожиданно подала голос Нина Ивановна. — Очень гармоничный вкус. Морковь даёт приятную сладость, а солёный огурец — пикантность. И правда не растекается по тарелке.
Алексей взял добавку, попробовал ещё раз:
— Мам, а ведь вкусно. Непривычно, да, но вкусно. И лук действительно всё забивал, просто мы привыкли.
Тамара Петровна поджала губы, но тарелку отодвигать не стала. Продолжила есть — без комментариев, но и без демонстративного недовольства.
— Лёгкий салат, — продолжала Нина Ивановна. — Но сытный. После него не чувствуешь тяжести, как бывает от обычного оливье.
Сергей Иванович, всегда державшийся нейтрально в семейных спорах, тоже высказался:
— Хорош салат. Маша, ты молодец — не боишься экспериментировать.
Постепенно напряжение за столом спало. Заговорили о планах на каникулы, о погоде, о новом сериале. Маша заметила, что салатница пустеет — значит, едят, несмотря на непривычность.
После полуночи, когда отгремели куранты и все обнялись, поздравляя друг друга, Тамара Петровна подошла к Маше:
— Салат и правда неплохой. Просто... необычный для меня.
Это не было извинением, но Маша восприняла эти слова как маленькую победу.
***
Гости разъехались под утро. Алексей помогал убирать со стола, Маша загружала посудомоечную машину. В салатнице осталось немного оливье — на завтра.
— Знаешь, — сказал Алексей, вытирая стол. — Я никогда не думал, что оливье может быть другим. Ел мамин с детства и считал, что так и должно быть.
— И что теперь думаешь?
— Что твой вариант мне нравится больше. Он... деликатнее, что ли. После него не хочется пить воду литрами из-за лука. И он правда не превращается в кашу.
Маша обняла мужа:
— Я не хотела обидеть твою маму. Просто устала делать не так, как мне нравится.
— Правильно устала. Дома ты хозяйка, готовь как хочешь. А у родителей будем есть мамин вариант — она же не изменит своим привычкам.
На следующий день позвонила Тамара Петровна. Маша напряглась, ожидая продолжения вчерашнего разговора. Но свекровь говорила о погоде, спрашивала про самочувствие, обсуждала январские распродажи. Под конец, уже прощаясь, добавила:
— Маша, а морковь ты варишь отдельно или вместе с картошкой?
— Отдельно. Так она не разваривается.
— Понятно. Спасибо.
Маша улыбнулась, положив трубку. Кажется, даже Тамара Петровна готова к небольшим изменениям.
***
Следующий Новый год встречали у родителей Алексея — ремонт в их квартире наконец закончился. Маша принесла с собой две салатницы. В одной — традиционная селёдка под шубой, в другой — её фирменный оливье.
Тамара Петровна тоже приготовила оливье — свой, традиционный, с луком и свежим огурцом. Обе салатницы поставили на стол рядом.
— Пусть каждый выбирает, что больше нравится, — сказала свекровь, и Маша услышала в её голосе примирение.
Гости брали оба варианта, сравнивали, обсуждали. Молодёжь больше налегала на Машин салат, старшее поколение предпочитало привычный вкус. И это было нормально.
В какой-то момент Маша заметила, что Тамара Петровна положила себе ложку её оливье. Попробовала, задумчиво кивнула:
— Ну, у каждой хозяйки свои привычки.
Для Маши эти слова прозвучали как окончательное признание. Больше не нужно было оправдываться или спорить. Вопрос с оливье был решён — без вой ны, с взаимным уважением.
Позже, помогая убирать со стола, Нина Ивановна шепнула Маше:
— Знаешь, Тамара теперь тоже иногда добавляет морковь. И лука кладёт поменьше. Но никому не признается.
Маша рассмеялась. Изменения происходят медленно, почти незаметно. Но они происходят. И для этого нужно просто решиться сделать первый шаг — нарезать картофель помельче и отодвинуть в сторону репчатый лук.
В конце концов, салат — это просто салат. А право готовить по-своему — это то, что не нужно завоёвывать. Его нужно просто взять.
Рекомендуем к прочтению: