Глава 10. Хрупкий мир
Признание графа Курагина повисло в воздухе кабинета, как дорогая, разбившаяся ваза. Ее нельзя было игнорировать, но и подобрать осколки, не порезавшись, казалось невозможным. Лиза провела бессонную ночь, чувствуя, как каждое его слово — «заблудился», «страшит», «вселенная» — жжет изнутри.
Наутро она явилась к императрице с тщательно уложенными в прическу волосами и ледяным спокойствием на лице. Она работала, как автомат, переводя, сортируя, черкая. Екатерина наблюдала за ней исподволь, но ничего не сказала. Казалось, она давала ей время переварить случившееся.
Андрей Курагин исчез из дворца снова. На этот раз официально — с дипломатической миссией в Варшаву. Его отъезд был стремительным, без прощальных визитов. Лиза узнала о нем из короткой записки, доставленной тем же немым слугой. Всего две строчки: «Отъезжаю. Необходимо. Берегите себя. Ваш А.К.»
«Ваш». Это маленькое слово обжигало. Оно было и обещанием, и пыткой. Он был где-то там, в эпицентре политической бури вокруг раздела Речи Посполитой, а она оставалась здесь, в золоченой клетке, вынужденная притворяться, что ничего не изменилось.
Именно в это время затишья, когда главный защитник был далеко, а героиня, казалось, погрузилась в рутину, тени и нанесли удар. Самый подлый из возможных.
Утром, разбирая почту, Лиза нашла среди писем конверт с ее собственным именем, написанным изящным, женским почерком, который она не узнала. Внутри был лист бумаги, испещренный тем же почерком. Это было письмо. Но не ей.
«Mon cher André,
…твои последние строки из Варшавы заставили мое сердце трепетать. Я понимаю твою осторожность, но поверь, наши тайные встречи у фонтана в Царском остаются самым ярким светом в моей жизни. Ты прав, она — милое, наивное создание, полезное для доступа к бумагам, но не более. Твое сравнение ее с верной собачкой меня рассмешило. Как я жду момента, когда эта комедия будет окончена, и ты наконец сможешь объявить о нашей помолвке всему свету. До скорого свидания, мой рыцарь.
Твоя навеки, М.»
Мир вокруг Лизы поплыл. Буквы сливались в черные, ядовитые пятна. «Она — милое, наивное создание… верная собачка… комедия…» Каждое слово было отточенным лезвием, входящим прямо в сердце. «Mon cher André…» Та самая, первая, умершая невеста? Марья? Или… новая? Она сжала бумагу так, что костяшки пальцев побелели. Логика кричала: подлог! Это ловушка! Но сердце, это глупое, доверчивое сердце, уже истекало кровью от невыносимой боли. Он смеялся над ней? Всё это время? Его признание было частью комедии?
Она не заметила, как в кабинет вошла императрица. Екатерина сразу уловила ее состояние.
«Лиза? Что случилось? Ты бела как полотно.»
Не в силах вымолвить слово, Лиза молча протянула ей злосчастный листок. Рука ее дрожала. Императрица взяла письмо, пробежала глазами. Ее лицо оставалось непроницаемым, но брови чуть приподнялись. Она прочитала его до конца, медленно сложила и положила на стол.
«Откуда это?»
«Среди… среди утренней почты. В конверте на мое имя,» — выдавила Лиза.
«И ты веришь этому?»
Вопрос прозвучал не как упрек, а как испытание. Лиза закрыла глаза, пытаясь поймать хвост рассудка в водовороте эмоций.
«Нет. То есть… не хочу верить. Но почерк… «М»… Он уехал так внезапно…»
«Именно потому, что он уехал внезапно и по моему приказу, — холодно заметила Екатерина, — эта бумага и появилась. Это удар в спину. И удар меткий. Он бьет не по твоей репутации, а по твоей вере. В него. В себя. В меня. В этом весь расчет.»
Лиза подняла на нее глаза, полные страдания.
«Что мне делать, Ваше Величество?»
Екатерина подошла к окну, ее профиль был резок на фоне света.
«Тебе предлагают выбор, дитя мое. Первый — принести это письмо мне, как доказательство его двуличия и моей ошибки в доверии к тебе. Это разорвало бы связь между нами, уничтожило бы его карьеру и, возможно, спасло бы твою — ты стала бы жертвой, обманутой доверчивой девушкой. Второй… — она обернулась, и ее взгляд стал пронзительным, — второй — взять вину на себя. Сказать, что это ты, из ревности или глупости, сфабриковала письмо, чтобы опорочить графа. Это уничтожило бы тебя при дворе. Но сохранило бы его и… мою веру в твой характер.»
Лиза слушала, не дыша. Это был адский выбор. Предать его и спасти себя? Или погубить себя, чтобы защитить его и их общую тайну? Первый путь был логичным, удобным. Второй — безумным.
«А если… если это правда?» — шепотом спросила она.
«Тогда, — жестко ответила Екатерина, — ты спасешь свою честь, выбрав первый путь. Но если это ложь… ты сломаешь то лучшее, что в тебе есть. И убьешь то, что только начало жить в нем. Я не могу выбрать за тебя. Я могу лишь сказать, что знаю графа Курагина много лет. Он не пишет таких писем. И уж точно не хранит их, чтобы их подбросили.»
В тишине кабинета было слышно, как тикают часы. Лиза смотрела на сложенный листок, на изящную букву «М». Она вспомнила его глаза в ту ночь в кабинете. Боль, страх, надежду. Ни капли насмешки. Вспомнила его предупреждения, его риск, его «Ваш».
Она выпрямилась. Голос, когда она заговорила, был тихим, но в нем не дрогнула ни одна нота.
«Ваше Величество. Это письмо — подлог. Я не знаю, кто его автор, но цель его — расколоть нас. Расколоть вас и меня, вас и графа, графа и меня. Я отказываюсь играть в эту игру. Я беру ответственность за эту бумагу на себя. Скажите, что это я, в приступе глупой ревности, попыталась очернить графа. Накажите меня. Отошлите куда угодно.»
Она произнесла это, и странное спокойствие снизошло на нее. Это был прыжок в пропасть. Но прыжок с открытыми глазами.
Екатерина смотрела на нее долго. Потом медленно подошла, взяла ее лицо в свои теплые, сильные руки.
«Глупая, храбрая девочка, — прошептала она, и в ее глазах стояли слезы. — Ты только что прошла самое трудное испытание, какое только может выпасть женщине. Ты выбрала веру над страхом. И доказала, что достойна не только моего доверия, но и его сердца. Теперь отойди в сторону. Позволь мне закончить эту партию.»
Императрица взяла письмо, позвонила в колокольчик. Вошел Захар.
«Пригласите ко мне графа Алексея Орлова. Немедленно. И доктора Роджерсона с его инструментами для анализа чернил. Скажите, что у меня есть для них… интересный пациент.»
Она обернулась к Лизе, и на ее лице заиграла жесткая, победоносная улыбка охотника, наконец-то загнавшего зверя в ловушку.
«Иди в свои покои. Никому ни слова. Завтра ты все узнаешь. А сегодня… сегодня ты стала сильнее, чем все они, вместе взятые. И я этим горжусь.»
Лиза вышла, шатаясь. Она не знала, что задумала императрица. Но она доверилась. Ей. И ему. Теперь ей оставалось только ждать. И верить, что ее прыжок в пропасть обернется полетом.