— Валентина Ивановна, ну что вы ходите? Я же вам русским языком сказала: данных за период с 1993 по 1998 год в системе нет. Фирма «Сургут-Транс» ликвидирована в 2002 году. Архивы не сдавались. Всё. Стаж не подтвержден. Ваша пенсия — 12 400 рублей. Следующий!
Девушка в окошке Социального фонда даже не подняла глаз.
Я отошла от стойки, сжимая в руке пенсионное удостоверение.
12 400.
Я работала на Севере. Я месила грязь в сапогах, вела учет ГСМ в вагончике при минус сорок. Я заработала радикулит и «северные» надбавки. И теперь мне говорят, что этих пяти лет... не было?
— Нет, так не пойдет, — сказала я сама себе.
Я не просто пенсионерка. Я бывший архивариус. Я знаю, что рукописи не горят, а документы бесследно не исчезают, если их искать правильно.
«Сургут-Транс». Шарашкина контора из 90-х? Да. Но мы платили взносы. Я помню ведомости.
Я вернулась домой и достала старый чемодан с антресолей. Трудовая книжка — есть. Запись есть. Печать есть. Но для Фонда это теперь не аргумент, им нужны «отчисления в системе», которой тогда толком и не было.
Я начала расследование.
Где может быть архив ликвидированной фирмы?
Городской архив Сургута? Звонила. Нету.
Личный архив директора? Директор, Петрович, умер десять лет назад.
Тупик? Нет.
Я вспомнила, что в 96-м году мы проходили аудиторскую проверку. И копии всех зарплатных ведомостей отправляли в... налоговую. Но налоговая хранит документы 5 лет.
Я сидела и перебирала старые фото. Вот мы с девчонками у вездехода. Вот Новый год в бытовке. Вот... Стоп.
На одной фотографии, где мы вручаем грамоту водителю, на заднем плане виден календарь. А под ним — сейф с инвентарным номером. И логотип банка. «Югра-Банк».
Точно! Мы получали зарплату не в кассе, а переводами на сберкнижки через этот банк! Это был эксперимент, зарплатный проект, редкость для тех лет.
Банк давно лопнул. Но у банков есть правопреемники. Или Агентство по страхованию вкладов (АСВ), которое хранит архивы банков вечно.
Я написала запрос в АСВ.
«Прошу предоставить выписку по лицевому счету ФИО за период 1993-1998 гг., открытому в банке «Югра» в рамках зарплатного проекта ООО «Сургут-Транс».
Месяц тишины. Я пила корвалол и считала копейки.
И вдруг — письмо. Толстый конверт.
Внутри — выписка. Официальная. С синими печатями.
«Поступление: Заработная плата. Отправитель: ООО «Сургут-Транс». Сумма... Сумма... Сумма...»
Каждый месяц. Пять лет подряд.
С этой выпиской я пошла не к девушке в окошко. Я пошла к начальнику отделения.
— Вот, — я положила бумаги на стол. — Это финансовое подтверждение того, что я работала и получала зарплату. А раз была зарплата — были и отчисления. Если вы их потеряли — это ваши проблемы, а не мои.
Начальник хмыкнул, посмотрел бумаги.
— Ну... косвенное доказательство. Суд может принять.
— А может принять и ваше управление, если не хочет получить иск о халатности и жалобу в прокуратуру, — спокойно сказала я. — Кстати, в Сургуте я нашла еще пятерых коллег. Мы готовим коллективный иск.
Слово «коллективный» сработало магически.
— Оставьте копии. Мы... пересмотрим дело. Сделаем запрос в архив АСВ сами, для подтверждения.
Через две недели мне пришло уведомление.
«Произведен перерасчет пенсии. Учтен стаж 5 лет 4 месяца. Учтен районный коэффициент».
Новая сумма: 23 800 рублей.
Плюс доплата за пропущенные полгода — 60 тысяч одной суммой.
Я купила торт и пошла к той девушке в окошко.
— Возьмите, — сказала я. — И запомните: если человека нет в вашей базе, это не значит, что его не существовало. Просто иногда надо оторваться от монитора и включить голову.
Она покраснела.
А я вышла на улицу. Светило солнце. 23 тысячи — это не богатство, но это справедливость. И она греет лучше любой шубы.