Если сегодня взяться за составление рейтинга самых непривлекательных профессий в советском колхозе, то его наверняка возглавил бы скотник. Такие имелись на всех молочно-товарных фермах, скотных дворах, в коровниках, телятниках, свинарниках...
Условия труда скотника, понятное дело, не отличались блеском и шиком. Достаточно ознакомиться с перечнем его обязанностей, чтобы понять: не каждый решится взвалить на себя подобную ношу! Судите сами...
Он отвечал практически за всё: убирал стойла и прочие помещения, чистил денники, заменял подстилку, вывозил навоз со скотного двора, мыл кормушки и поилки, помогал дояркам кормить скотину и выгонять коров в загон, участвовал (на пару с трактористом) в уборке примыкающего к зданию выгульного двора. В ряде хозяйств на скотника также возлагались дополнительные обязанности по обеспечению сохранности животных, их погрузке-разгрузке, оказанию помощи специалистам при отёлах и множество других функций. Такой вот универсал! По сути, он был не просто рабочим, а помощником доярок и заведующего фермой. Любопытно, что оценка труда скотника производилась в соответствии с выполнением плана- задания по удою или приросту молодняка.
На этом неблагодарном и неприятном поприще подвизались люди, которым по разным причинам не нашлось применение в иной сфере колхозной деятельности (в той же полеводческой бригаде, например). Но в основном ссылали в скотники в качестве наказания за пьянство - это было своего рода последнее китайское предупреждение.
Про такой дисциплинарно-воспитательный метод нам поведал ещё Салтыков-Щедрин:
«Развязки нехитрых романов девичьей обыкновенно бывали очень строгие и даже бесчеловечные: виновную выдавали замуж в дальнюю деревню, непременно за мужика-вдовца, с большим семейством; виновного - разжаловывали в скотники или отдавали в солдаты».
Но эта воспитательная мера действовала не всегда. Приходя иногда на утреннюю дойку, доярки с ужасом наблюдали неубранный навоз и с трудом пробирались по навозной жиже к своим бурёнкам. Сомнений не было: скотник в очередном запое! Вот и приходилось после дойки самим брать в руки скребки и наводить чистоту.
Предвижу резонный вопрос: а зачем таких держали? Уволить в два счёта! Так-то оно так, вот только где ж тогда отыскать другого скотника на его место, да ещё незапойного?! Сегодня такого презрительно окрестили бы тупым, никчёмным и нереализованным, но в тогдашних советских реалиях зачастую именно на таких держалось колхозное хозяйство.
Скотные дворы (коровники, фермы) в советских колхозах-совхозах обустраивали, как правило, для поголовья от 50 до 200 дойных коров. Они должны были быть сухими, светлыми и тёплыми (в самые сильные морозы температура не должна была быть ниже +7°). В нашей калининской деревне он был двухрядным на 100 голов и представлял собой помещение для молочно-товарной фермы. Вдоль каждого ряда стояли индивидуальные кормушки, оборудованные короткими привязями. С обеих сторон между боковыми стенами и кормушками пролегал кормовой проход шириной около полутора метров.
Очистку коровников от навоза и удаление загрязненной подстилки скотник осуществлял 2-3 раза в день по мере загрязнения стойл. Для этого он использовал простейшие орудия производства - скребок и метлу.
Для удаления мочи и навозной жижи со стороны доильной площадки размещались бетонные желоба-канавки (шириной 40 см). Те имели наклон в одну сторону, и коровьи нечистоты стекали (не без помощи скотника) в специально оборудованный бетонный сбросный колодец, оборудованный в месте наибольшего понижения желобов.
Если в передовых советских колхозах-совхозах в 1960-1970-ые годы для удаления навоза существовали ленточные транспортёры, при помощи которых тот из помещения выбрасывался на улицу (сразу в тракторный прицеп), то «малая механизация» трудоёмких процессов на нашей деревенской ферме представляла собой однорельсовую подвесную дорогу, включавшую рельс (он был меньшего размера, чем железнодорожный), подвеску, стыковые соединения и вагонетку.
Рельс был подвешен к балкам потолочного перекрытия, а снаружи - к вспомогательным деревянным балкам, закреплённым на специальных опорах. За пределами фермы рельс уходил метров на тридцать. С обеих сторон этой эстакады были выкопаны траншеи, в которые выгружался навоз из вагонетки. Там он хранился в буртах до вывоза на колхозные поля (происходило это, как правило, зимой). Механизм выгрузки представлял собой колесо (наподобие руля), с помощью которого вагонетка поворачивалась в ту или другую сторону.
Вагонетка была довольно вместительной и могла выдерживать до 300 кг груза. По рельсу она перекатывалась на роликах (те были смонтированы на подшипниках), и потому подобная удобная конструкция не требовала от скотника применения существенных физических усилий.
Правда, с её эксплуатацией было не всё так гладко. У нас, к примеру, она была старой, ржавой и скрипучей, давно исчерпавшей свой ресурс. В связи с чем время от времени ломалась, и скотнику приходилось переходить на обычную ручную тележку. Иногда по ходу доставки навоза к выходу тяжёлая гружёная вагонетка вдруг стопорилась на рельсе, и тогда скотник прибегал к помощи находившихся поблизости работников фермы. Если же общими усилиями сдвинуть вагонетку с места не удавалось, её опрокидывали и устраняли причину остановки. Нередко случалось и такое, что при неправильной погрузке навоза та наклонялась и вываливала вонючую жижу на скотника…
Хоть я и вырос в деревне (и даже некоторое время работал на местной ферме), но сегодня с трудом представляю: как можно было выдерживать эту вонь?! После уборки навоза от своей единственной коровы (это раз в 3-4 месяца) не знаешь как отмыться, а тут ежедневно приходится убираться за сотней! Хоть и уверяют знающие люди, что сам скотник к специфическому запаху со временем привыкает, но вот окружающим находиться рядом с ним вряд ли комфортно.
Вот как тут не согласиться с Лесковым:
«На скотном дворе она очутилась потому, что была под сомнением, не сделалась ли она вроде сумасшедшей? Таких скотам уподоблявшихся на скотном и испытывали, потому что скотники были народ пожилой и степенный, и считалось, что они могли «наблюдать» психозы».
Из моих совхозных 1970-ых (тогда я работал до армии в полеводческой бригаде) запомнился один скотник на нашей деревенской ферме - отъявленный матерщинник, неказистый, малосильный и неуклюжий мужичок лет шестидесяти. Работал он ни шатко ни валко, доярки вечно на него покрикивали и понукали, тот посылал их «по матери», но в помощи отказывал редко.
Отличить от прочих деревенских его было нетрудно - он круглогодично ходил в высоких резиновых сапогах (даже в жару), которые никогда не отмывались от налипшего навоза, и от него исходил такой тошнотворный запах, что окружающие старались подолгу рядом с ним не задерживаться - дабы не пропитаться! Навозный дух с годами настолько въелся в него, что не помогали даже регулярные помывки после работы...
Читайте мои последние публикации на канале:
- Почему «деревенский дед» считает эту картину наиболее ярким документальным отображением крестьянского быта
Уважаемые читатели, проявляйте уважение к автору и друг к другу, воздерживаясь от откровенных оскорблений, хамства и мата в комментариях!