Калитка скрипнула, и Людмила выглянула в окно. К дому шла Кристина — высокая, в дорогом пальто, на каблуках. За ней тащился муж с двумя чемоданами.
Людмила отошла от окна и тяжело опустилась на стул. Началось.
Николай предупреждал, что дочь собирается приехать. «Ненадолго, — сказал он. — Пока ремонт в их квартире не закончат. Недели две, максимум три». Людмила тогда промолчала. За пятнадцать лет брака она научилась молчать, когда дело касалось Кристины.
Дверь распахнулась без стука.
— Папа! — Кристина влетела в дом, обдав Людмилу волной сладких духов. — Папочка, мы приехали!
Николай вышел из кабинета, раскрыл объятия. Дочь повисла у него на шее, как маленькая девочка, хотя ей было уже тридцать восемь.
— Кристиночка, солнышко моё!
Людмила стояла у стены, сложив руки на груди. Кристина скользнула по ней взглядом и отвернулась, будто не заметила.
— Папа, мы так устали с дороги. Где нам расположиться?
— В гостевой комнате, как обычно. Людмила приготовила.
Кристина наконец соизволила посмотреть на мачеху.
— А, Людмила Сергеевна. Здравствуйте.
— Здравствуй, Кристина. Проходите, располагайтесь.
Муж Кристины — Артём — вежливо кивнул и потащил чемоданы наверх. Людмила пошла на кухню ставить чайник. За спиной слышался щебет падчерицы: «Папочка, ты похудел... Папочка, как твоё давление... Папочка, я так скучала...»
Пятнадцать лет назад Кристина встретила известие о женитьбе отца истерикой. Ей тогда было двадцать три, она жила с матерью в Москве и приезжала к отцу на праздники. Людмилу она возненавидела сразу, без причины. Просто за то, что та заняла место рядом с её папой.
Людмила пыталась наладить отношения. Готовила любимые блюда, дарила подарки на дни рождения, интересовалась жизнью. Всё без толку. Кристина смотрела сквозь неё, разговаривала через губу, а когда отец не слышал — позволяла себе колкости.
«Вы же понимаете, что папа с вами только из жалости? Ему нужна была домработница, вот и всё».
«Не надейтесь на наследство. Этот дом — мой. Папа обещал».
«Сколько вам лет? Шестьдесят? Выглядите на все семьдесят».
Людмила терпела. Ради Николая, которого любила. Ради мира в семье. Ради того, чтобы не ставить мужа перед выбором между женой и дочерью.
Чайник закипел. Людмила достала чашки, заварила чай, нарезала пирог, который испекла утром. Накрыла на стол в гостиной.
— Прошу к столу, — позвала она.
Кристина спустилась первой. Оглядела стол критическим взглядом.
— Это что, шарлотка? Папа, ты же знаешь, я на диете. Мне нельзя мучное.
— Я могу сделать салат, — предложила Людмила.
— Не утруждайтесь. Артём, принеси мне йогурт из сумки.
Артём послушно побежал наверх. Николай сел за стол, положил себе кусок пирога.
— Вкусно, Люда. Как всегда.
Кристина фыркнула.
Первая неделя прошла в напряжении. Кристина вела себя так, будто дом принадлежал ей. Переставляла мебель, критиковала занавески, жаловалась на скрипучие полы. Артём молчал и старался не отсвечивать. Николай разрывался между женой и дочерью, но чаще принимал сторону Кристины — она же его кровиночка, его девочка.
Людмила терпела. Как всегда.
Всё изменилось в субботу утром. Людмила готовила завтрак, когда в кухню вошла Кристина. Лицо у неё было деловое, в руках — какие-то бумаги.
— Людмила Сергеевна, нам нужно поговорить.
Людмила выключила плиту и обернулась.
— Слушаю.
— Я тут подумала... — Кристина положила бумаги на стол. — Папе уже семьдесят два. Ему тяжело управляться с таким большим домом. Я считаю, что пора оформить дарственную на меня. Чтобы потом не было проблем с наследством.
Людмила молча смотрела на падчерицу.
— Вы же понимаете, — продолжала Кристина, — что дом строился на папины деньги. Это его собственность. И по закону после... ну, вы понимаете... он должен перейти к детям. А вы можете претендовать только на долю как супруга.
— Кристина...
— Я уже всё узнала. Если папа сейчас оформит дарственную, вы не сможете оспорить. Это его право — распоряжаться своим имуществом.
Людмила взяла полотенце, вытерла руки. Спокойно, не торопясь.
— Ты с отцом это обсуждала?
— Пока нет. Но он согласится. Папа всегда хотел, чтобы дом остался в семье. В настоящей семье.
Людмила почувствовала, как внутри что-то натянулось, но сдержалась.
— Кристина, этот разговор нужно вести с Николаем, а не со мной.
— А вы тут при чём? — Кристина повысила голос. — Это наше семейное дело. Папа, я и дом. Вы — никто. Просто женщина, которую он подобрал на старости лет.
В этот момент в кухню вошёл Николай. Он слышал последние слова дочери.
— Кристина! — строго сказал он. — Что за тон?
— Папочка, — Кристина мгновенно сменила выражение лица, — я просто объясняю Людмиле Сергеевне некоторые юридические тонкости. Нам нужно подумать о будущем.
— О каком будущем?
— О доме, папа. Пора оформить его на меня. Так будет правильно.
Николай нахмурился, но Людмила видела — он колеблется. Дочь умела его убеждать.
— Мы обсудим это позже, — сказал он наконец.
— Конечно, папочка. Но не затягивай. Я уже нашла хорошего нотариуса.
Людмила молча вышла из кухни. Поднялась в спальню, закрыла дверь. Села на кровать и достала из тумбочки папку с документами.
Дом был записан на неё. Полностью, единолично. Не на Николая, не в долях — только на Людмилу Сергеевну Воронову.
Пятнадцать лет назад, когда они только поженились, Николай продал свою московскую квартиру. Хотел построить загородный дом, о котором мечтал всю жизнь. Но банк не давал ему кредит — возраст, проблемы со здоровьем. Тогда Людмила предложила оформить землю и дом на себя. Она работала главным бухгалтером, имела хорошую кредитную историю. Банк одобрил.
Николай вложил деньги от продажи квартиры, Людмила взяла кредит на остальное. Они вместе выбирали проект, следили за строительством, обустраивали участок. Кредит выплачивали тоже вместе — из общего семейного бюджета.
Юридически дом принадлежал Людмиле. Николай знал это, но никогда не придавал значения. «Какая разница, на кого записано? Мы же семья». Людмила соглашалась. Они действительно были семьёй.
Вот только Кристина об этом не знала.
Вечером, за ужином, Кристина снова подняла тему.
— Папа, я поговорила с нотариусом по телефону. Он сказал, что дарственную можно оформить в течение недели. Нужны только твои документы на дом.
Николай отложил вилку.
— Кристина, не торопись. Это серьёзное решение.
— Что тут решать? Дом должен остаться в семье. Мне, потом — моим детям. Это же очевидно.
— А Людмила?
Кристина махнула рукой.
— Что Людмила? Она проживёт здесь, сколько нужно. Я же не собираюсь её выгонять. Пока.
Последнее слово она произнесла тихо, но Людмила услышала.
— Кристина, — сказала она спокойно, — боюсь, твой план не сработает.
Падчерица уставилась на неё с раздражением.
— Это ещё почему?
— Потому что дом записан на меня.
Тишина за столом стала звенящей. Кристина побледнела.
— Что?
— Дом оформлен на меня. Я единственный собственник. Так что никакой дарственной не будет.
— Папа! — Кристина повернулась к отцу. — Это правда?!
Николай вздохнул.
— Да. Так получилось. Банк не давал мне кредит, и мы оформили всё на Люду.
— И ты молчал?! Пятнадцать лет молчал?!
— Я не придавал этому значения. Людмила — моя жена. Мы семья.
Кристина вскочила из-за стола.
— Семья?! Она — семья?! Папа, она тебя обманула! Специально всё подстроила, чтобы забрать твой дом!
— Кристина, успокойся...
— Не буду я успокаиваться! — она ткнула пальцем в Людмилу. — Вы! Вы всё это спланировали! Охмурили старого человека, чтобы присвоить его имущество!
Людмила встала. Спокойно, с достоинством.
— Кристина, я пятнадцать лет живу в этом доме. Пятнадцать лет забочусь о твоём отце. Готовлю, убираю, вожу его по врачам, слежу за его здоровьем. Пока ты появлялась раз в год на пару дней.
— Не смейте мне указывать!
— Я не указываю. Я констатирую факты. Этот дом — наш с Николаем общий дом. Мы строили его вместе, выплачивали кредит вместе, жили в нём вместе. То, что он оформлен на меня — юридическая формальность.
Кристина задохнулась от возмущения.
— Формальность?! Да вы просто аферистка!
— Кристина! — Николай повысил голос. — Прекрати немедленно!
— Папа, открой глаза! Она тебя использует!
Людмила посмотрела падчерице прямо в глаза.
— Знаешь что, Кристина? Я пятнадцать лет терпела твоё хамство. Твои колкости, твоё презрение. Молчала ради твоего отца, которого люблю. Но всему есть предел.
Она сделала паузу.
— Если ты считаешь, что я аферистка — пожалуйста, подавай в суд. Пытайся доказать. Но пока ты живёшь в моём доме — будь добра вести себя прилично.
Кристина открыла рот, чтобы ответить, но вдруг из коридора донёсся голос:
— Сиди и не высовывайся, старая!
Все обернулись. В дверях стоял Артём с телефоном в руках. Он говорил с кем-то и не заметил, что его услышали.
— Это кому ты? — спросила Кристина.
Артём осёкся.
— Никому... маме звонил...
Но по его лицу было видно — он врёт. Людмила вдруг поняла: он говорил о ней. Пространственный муж падчерицы, который всегда молчал, оказывается, имел своё мнение.
— Артём, — тихо сказала Людмила, — я услышала.
Он побледнел.
Кристина переводила взгляд с мужа на мачеху. Николай сжал кулаки.
— Вон из моего дома, — сказал он. — Оба. Сейчас же.
— Папа!..
— Я сказал — вон! Я двадцать лет терпел твоё отношение к Людмиле. Надеялся, что ты повзрослеешь, поймёшь. Но ты только хуже становишься. Тебе нужен не отец — тебе нужен дом. Наследство. Деньги.
— Папа, это неправда!
— Правда. Ты приезжаешь раз в год, когда тебе что-то нужно. Людмила рядом каждый день. Она — моя семья. Настоящая. А ты... я не знаю, кто ты.
Кристина расплакалась. Артём стоял столбом, не зная куда деться. Людмила молчала.
Они уехали в тот же вечер. Кристина рыдала в машине, Артём загружал чемоданы с каменным лицом. Николай стоял на крыльце и смотрел, как машина исчезает за поворотом.
— Прости, — сказал он Людмиле, когда вернулся в дом. — За всё прости.
— Ты ни в чём не виноват.
— Виноват. Нужно было давно поставить её на место. Но я боялся потерять дочь.
Людмила обняла мужа.
— Ты её не потерял. Она просто... ещё не повзрослела. Может быть, когда-нибудь поймёт.
Николай покачал головой.
— Знаешь, я сегодня испугался. Подумал — а что, если ты обиделась на меня за все эти годы? Что, если решишь уйти?
— Куда я уйду? — улыбнулась Людмила. — Это мой дом. И ты — мой муж.
Он рассмеялся. Впервые за этот тяжёлый день.
Прошёл месяц. Кристина не звонила. Людмила навела порядок в гостевой комнате, перестирала постельное бельё. Жизнь вернулась в привычное русло.
А потом пришло письмо. Обычное бумажное письмо в конверте.
«Людмила Сергеевна. Я много думала и поняла, что была неправа. Не только в этот раз — всегда. Вы заботились о папе, когда я была слишком занята собой. Спасибо вам за это. Простите меня, если сможете. Кристина».
Людмила перечитала письмо дважды. Показала Николаю. Он долго молчал, потом сказал:
— Позвони ей. Пригласи на Новый год.
— Ты уверен?
— Уверен. Это наш дом, Люда. Твой и мой. И мы сами решаем, кого сюда приглашать. А семья... семья должна быть вместе. Даже если для этого нужно время.
Людмила взяла телефон и набрала номер падчерицы. Гудок, второй, третий...
— Алло? — голос Кристины звучал неуверенно.
— Кристина, это Людмила. Приезжай на праздники. Мы будем рады.
Долгая пауза. А потом тихое:
— Спасибо. Приеду.
Иногда нужно дойти до края, чтобы увидеть, что было рядом всё это время. Кристине понадобилось услышать правду о доме, чтобы понять другую правду — о людях, которые любили её отца по-настоящему. Не за стены и крышу. За него самого. И это стоило дороже любого наследства.
🔔 Чтобы не пропустить новые рассказы, просто подпишитесь на канал 💖
Рекомендую к прочтению самые горячие рассказы с моего второго канала: