– Что значит не хочу? – Сергей замер в дверях кухни с пакетом мандаринов в руках. – Оля, мы же каждый год так делаем. Это традиция.
Ольга отложила нож, которым чистила картошку, и повернулась к мужу. Лицо её было спокойным, но в глазах стояла такая усталость, что Сергей невольно сделал шаг назад. За окном падал снег, мягко ложась на подоконник, а в квартире пахло хвоей от только что наряженной ёлки. Казалось бы, всё как всегда – предновогодняя суета, запах мандаринов, лёгкое волнение перед праздником. Но в этот раз что-то было иначе.
– Традиция, – повторила Ольга, вытирая руки о фартук. – Для кого традиция, Сереж? Для меня это не праздник, а каторга. Я весь день на работе, прихожу уставшая, а потом ещё полночи на кухне, чтобы накормить твоих сестёр, тёщу, дядю Колю с тётей Валей и всех, кого ты ещё пригласишь в последний момент.
Сергей поставил пакет на стол и снял куртку. Он выглядел растерянным – таким Ольга видела его редко. Обычно он был уверен в себе, знал, как всё организовать, как всех собрать. Но сейчас, под её взглядом, он вдруг почувствовал себя виноватым.
– Оля, ну что ты начинаешь? – он попытался улыбнуться. – Мама помогает, Лена с Катей тоже. Они же не просто сидят.
– Помогают? – Ольга усмехнулась, но в голосе не было злости, только горечь. – Твоя мама приходит и сразу начинает: «Оля, а почему оливье без яблок? В прошлый раз было вкуснее». Лена режет салат и вздыхает: «Я бы добавила больше майонеза, а то сухо». А Катя вообще только и делает, что фотографирует всё для инстаграма и комментирует: «Ой, а это блюдо у нас в прошлом году было, давай что-то новенькое». И в итоге я всё переделываю, а они уходят пить чай.
Сергей молчал. Он знал, что Ольга права. Знал, но не хотел признавать. Потому что для него Новый год – это именно так: шумная компания, полный стол, мама, которая хлопочет на кухне, сёстры, которые спорят о рецептах, дядя Коля с его бесконечными тостами. Это было с детства. Это было его.
– Но они же не со зла, – наконец сказал он. – Просто привыкли. И потом, это же один раз в году.
– Один раз в году, – кивнула Ольга. – Но готовлю я. Убираю я. А наутро, когда все разойдутся, мою посуду я. И всё это после полного рабочего дня тридцатого декабря, когда в офисе аврал.
Она подошла к окну и посмотрела на улицу. Снег падал всё гуще, укрывая двор белым покрывалом. В соседнем доме кто-то уже зажёг гирлянду – разноцветные огоньки мигали в окне, создавая иллюзию уюта. Ольга вдруг вспомнила, как пять лет назад, в их первую совместную новогоднюю ночь, они с Сергеем сидели вдвоём за маленьким столом в съёмной квартире. Тогда всё было просто: бутылка шампанского, пара салатов, которые они готовили вместе, и ощущение, что весь мир принадлежит только им.
– Я не против твоей родни, – тихо сказала она, не оборачиваясь. – Я их люблю. Правда. Но я устала быть одной на кухне, пока все отдыхают. Устала слышать, что всё не так, как надо. Устала просыпаться первого января с ощущением, что праздник прошёл мимо меня.
Сергей подошёл и обнял её сзади. Она не отстранилась, но и не расслабилась – плечи оставались напряжёнными.
– Оля, – прошептал он ей в волосы. – Я не знал, что тебе так тяжело. Ты же никогда не жаловалась.
– Потому что не хотела портить праздник, – ответила она. – Думала, потерплю. Но в этом году... в этом году я не хочу.
Он повернул её к себе и посмотрел в глаза.
– Хорошо. Давай придумаем что-то другое. Но маме я должен объяснить. Она уже список гостей составляет.
Ольга вздохнула. Она знала, что разговор со свекровью будет непростым. Тамара Ивановна, женщина энергичная и привыкшая всё решать сама, воспринимала новогодний стол как свою вотчину. Каждый год она приезжала двадцать девятого декабря с огромными сумками продуктов и начинала командовать: «Оля, мясо надо по-другому резать», «Селёдку под шубой я сама сделаю, а то у тебя слои неровные». И Ольга, стиснув зубы, улыбалась и подчинялась.
– Я поговорю с ней сама, – сказала Ольга. – Но ты будешь рядом.
Сергей кивнул. В этот момент в дверь позвонили. Ольга взглянула на часы – без четверти семь. Кто бы это мог быть?
– Это мама, – сказал Сергей, увидев её взгляд. – Я просил её заехать, обсудить меню.
Ольга закрыла глаза. Ну, конечно. Всё по-старому.
Тамара Ивановна вошла в квартиру, как всегда, с порога заполняя всё пространство своей энергией. В руках – две огромные сумки, на плече – пальто, которое она тут же повесила на вешалку, не спрашивая.
– Добрый вечер, детки! – воскликнула она, обнимая сына. – Оля, девочка моя, как ты? Устала, наверное? Я вот продукты привезла, чтобы тебе полегче было.
Ольга заставила себя улыбнуться.
– Добрый вечер, Тамара Ивановна. Спасибо. Но давайте сначала чаю попьём, а потом о продуктах.
Свекровь посмотрела на неё с лёгким удивлением, но кивнула.
– Конечно, конечно. Сергей, помоги сумки на кухню отнести.
Пока мужчины возились с сумками, Ольга поставила чайник. Руки её слегка дрожали. Она знала, что сейчас начнётся: «Оля, а почему у тебя чайник электрический, а не как у нас, на плите?», «Оля, а где твои фирменные пирожки, я их всем обещала?». Но в этот раз она была готова.
Когда все уселись за стол, Тамара Ивановна достала из сумки блокнот.
– Вот, я список составила. В этом году будет двадцать три человека. Дядя Коля с Валей, Лена с мужем и детьми, Катя с новым ухажёром – кстати, Сергей, ты его видел? – и ещё...
– Тамара Ивановна, – мягко перебила Ольга. – Подождите, пожалуйста.
Свекровь замолчала, глядя на невестку.
– В этом году мы будем праздновать по-другому, – продолжила Ольга, стараясь говорить спокойно. – Я больше не буду одна готовить на всех. Это слишком тяжело.
Тамара Ивановна моргнула.
– Как это – одна? Я же помогаю! И девочки помогают!
– Вы критикуете, – прямо сказала Ольга. – И в итоге я всё переделываю. А потом ещё убираю. Это не помощь, это дополнительная работа.
Повисла тишина. Сергей смотрел то на мать, то на жену, явно не зная, чью сторону принять.
– Оля, – наконец сказала Тамара Ивановна, и в голосе её послышалась обида. – Я же из добрых побуждений. Хочу, чтобы всё было по-людски.
– Я понимаю, – кивнула Ольга. – Но я тоже хочу, чтобы всё было по-людски. Для меня. И для Сергея. И для нашей семьи.
– То есть ты предлагаешь вообще не собираться? – свекровь вскинула брови.
– Нет. Я предлагаю разделить обязанности. Каждый приносит что-то своё. Кто-то салат, кто-то горячее, кто-то десерт. И убирать будем вместе. Или вообще пойдём в кафе – там и посуда не наша, и готовить не надо.
Тамара Ивановна посмотрела на сына.
– Сергей, ты что об этом думаешь?
Сергей кашлянул.
– Мам, Оля права. Мы с ней вдвоём работаем, а ты приезжаешь и... ну, берёшь всё на себя. А Оле потом тяжело.
– Я беру на себя, потому что знаю, как надо! – возмутилась Тамара Ивановна. – А то придут гости, а на столе три салата и бутерброды!
– Мама, – Сергей взял её за руку. – Мы не дети. Мы сами справимся. И хотим, чтобы праздник был для всех, а не только для гостей.
Тамара Ивановна молчала. Потом вдруг встала и начала собирать сумки.
– Ладно. Делайте, как знаете. Я поехала.
– Мама, подожди, – Сергей тоже встал. – Мы же не гоним тебя. Просто хотим, чтобы всё было по-другому.
– По-другому, – повторила она. – Ну и ладно. Я привыкла, что Новый год – это семья. А если семья теперь по кафе бегает...
Она вышла, не прощаясь. Дверь хлопнула. Сергей посмотрел на Ольгу.
– Ну что, довольна?
– Нет, – честно ответила она. – Но это было необходимо.
Он вздохнул и обнял её.
– Я поговорю с ней завтра. Обещаю.
Ольга кивнула, но в душе знала: разговор только начинается. Потому что Тамара Ивановна не из тех, кто легко сдаётся. А Лена с Катей наверняка уже в курсе и готовят свои аргументы.
На следующий день, двадцать девятого декабря, Ольга вернулась с работы позже обычного. В офисе был аврал – конец года, отчёты, дедлайны. Она еле доползла до дома, мечтая о горячей ванне и тишине. Но едва открыла дверь, услышала голоса.
– ...а я говорю, что без холодца Новый год – не Новый год! – доносился голос Лены из кухни.
– А я за рулет с черносливом, – вторила Катя. – Оля его в прошлый раз делала, всем понравилось.
Ольга замерла в прихожей. Сергей встретил её виноватым взглядом.
– Они сами приехали, – шепнул он. – Сказали, что хотят помочь.
Помочь. Конечно.
Ольга сняла пальто и прошла на кухню. Лена и Катя уже хозяйничали: на столе громоздились кастрюли, пакеты с продуктами, банки с соленьями. Тамара Ивановна сидела во главе стола с блокнотом.
– Оля, наконец-то! – воскликнула она. – Мы тут меню обсуждаем. Я решила, что в этот раз всё сделаем, по-моему, чтобы тебе полегче было.
Ольга посмотрела на свекровь, потом на золовок, потом на мужа. И вдруг рассмеялась. Тихо, но искренне.
– Тамара Ивановна, – сказала она, вытирая слёзы. – Вы не поняли. Я не шутила. В этот раз я не готовлю. Вообще.
Лена замерла с ножом в руке.
– Как это – вообще?
– А так, – Ольга подошла к холодильнику и достала бутылку воды. – Каждый приносит своё блюдо. Или мы идём в ресторан. Выбирайте.
Катя посмотрела на сестру, потом на мать.
– Мам, она серьёзно?
– Похоже, да, – буркнула Тамара Ивановна.
Сергей кашлянул.
– Девочки, давайте сядем и спокойно всё обсудим.
Они уселись за стол. Ольга чувствовала, как внутри всё напряжено, но внешне оставалась спокойной. Это был её дом. Её кухня. Её Новый год.
– Я устала, – начала она. – Устала быть одной на кухне. Устала слышать критику. Устала просыпаться с головной болью первого января. Я хочу праздника. Настоящего. Для всех нас.
Лена хотела что-то сказать, но Ольга подняла руку.
– Подождите. Я не против, чтобы вы готовили. Но тогда готовьте сами. Приносите готовое. Или помогайте по-настоящему – без критики, без переделок. Или мы вообще откажемся от домашнего стола и пойдём туда, где за нас всё сделают.
Тамара Ивановна посмотрела на неё долгим взглядом.
– Оля, ты понимаешь, что говоришь? Двадцать три человека в ресторане – это сколько денег?
– А двадцать три человека за моим столом – сколько сил? – парировала Ольга. – И нервов. И времени.
Катя вдруг хихикнула.
– А знаешь, мам, она права. Я в прошлом году тоже полночи на кухне провела. Думала, помогу, а в итоге Оля всё переделала.
Лена кивнула.
– И я. Мы вроде как помогаем, а на самом деле только мешаем.
Тамара Ивановна молчала. Потом вдруг встала и начала собирать свои вещи.
– Ладно, – сказала она. – Делайте, как хотите. Но без меня.
Она вышла. Лена и Катя переглянулись.
– Мам, подожди! – крикнула Лена, но дверь уже захлопнулась.
Сергей вздохнул.
– Ну всё. Теперь точно война.
Ольга посмотрела на него.
– Нет. Теперь шанс. На новую традицию.
Но в глубине души она знала: Тамара Ивановна не сдастся так просто. И тридцатого декабря, в день, когда всё должно было решиться, случилось то, чего Ольга никак не ожидала...
– Оля, ты уверена, что это хорошая идея? – Сергей стоял у окна гостиной, глядя на заснеженный двор, где уже собирались первые гости. Часы показывали без четверти десять вечера тридцатого декабря, и в квартире царил непривычный порядок: стол был накрыт, но не ломился от блюд, как раньше, а сверкал чистотой и скромностью. На нём стояли только закуски, которые принесли Лена и Катя, да бутылки с напитками.
Ольга вышла из кухни с подносом, на котором аккуратно стояли бокалы. Она выглядела уставшей, но в глазах её светилась решимость – такая, какой Сергей не видел давно.
– Уверена, – ответила она, ставя поднос на стол. – Мы договорились: каждый приносит своё. Кто не принёс – тот без ужина. Простые правила.
Сергей повернулся к ней. Вчерашний день был тяжёлым: после ухода Тамары Ивановны Лена и Катя уехали вслед за матерью, бросив на Ольгу растерянные взгляды. Сергей провёл вечер, пытаясь дозвониться до мамы, но та не брала трубку. Ночью он ворочался, думая, как объяснить родным, что в этот раз всё будет по-другому. А Ольга спала спокойно – впервые за многие предновогодние ночи.
Утром тридцать первого декабря раздался звонок. Это была Лена.
– Оля дома? – спросила она без предисловий.
– Да, – Сергей передал трубку жене.
– Оля, – голос Лены звучал примирительно. – Мы с Катей подумали... Ты права. Мы правда только мешали. Мама в ярости, но мы её уговорили. Мы принесём салаты и горячее. А мама... мама пока не знает, что сказать.
Ольга улыбнулась в трубку.
– Приносите. И передайте Тамаре Ивановне: дверь открыта. Но правила для всех.
К обеду Лена и Катя приехали с контейнерами: оливье по рецепту бабушки, рулет с черносливом, запечённая утка – всё аккуратно упаковано, с записками «Не переделывать!». Сергей помог разгрузить, а Ольга только кивала одобрительно. Никакой критики, никаких переделок. Просто помощь.
Дядя Коля с тётей Валей позвонили ближе к вечеру.
– Оленька, – прогудел дядя Коля в трубку. – Мы с Валей холодец сварили, как ты любишь. И пирог с капустой. Привезём?
– Привозите, – ответила Ольга. – И шампанское не забудьте.
Остальные родственники звонили по цепочке: кто-то приносил торт, кто-то мандарины, кто-то просто хорошее настроение. К восьми вечера стол был полон, но не перегружен. Каждое блюдо стояло с табличкой: «От Лены», «От тёти Вали», «От дяди Коли». Ольга ходила по квартире, расставляя последние штрихи, и чувствовала, как внутри разливается тепло. Это был её дом. Её праздник.
Но Тамары Ивановны всё не было.
– Она придёт, – тихо сказал Сергей, когда они остались на минуту вдвоём в кухне. – Я знаю маму. Она не пропустит Новый год.
Ольга кивнула, но в душе сомневалась. Свекровь была женщиной принципов: если сказала «без меня», то могла и не прийти. Но в десять часов вечера раздался звонок в дверь.
Сергей пошёл открывать. На пороге стояла Тамара Ивановна – в своём лучшем пальто, с огромной сумкой в руках. Лицо её было напряжённым, но в глазах мелькала неуверенность.
– Добрый вечер, – сказала она, проходя в прихожую. – Я.. принесла селёдку под шубой. По своему рецепту.
Ольга вышла навстречу. Она посмотрела на свекровь и вдруг улыбнулась – искренне, без напряжения.
– Добрый вечер, Тамара Ивановна. Проходите. Мы как раз ждали.
Тамара Ивановна поставила сумку на пол и сняла пальто. Сергей помог повесить его на вешалку.
– Я думала всю ночь, – начала свекровь, когда они прошли в гостиную. Гости уже собрались, но все сделали вид, что не замечают напряжения. – Думала и поняла... ты права, Оленька. Я привыкла командовать. Привыкла, что всё должно быть, по-моему. Но это ваш дом. Ваша семья.
Она достала из сумки контейнер с селёдкой под шубой – слои ровные, майонезная сеточка идеальная.
– Я сделала, как всегда, – продолжила она. – Но, если хочешь переделать – переделай. Твоё право.
Ольга взяла контейнер и поставила его на стол. Потом подошла к свекрови и обняла её.
– Не буду переделывать, – тихо сказала она. – Спасибо, что принесли.
Тамара Ивановна замерла, потом неумело обняла в ответ.
– Я.. я не умею по-другому, – прошептала она. – Но постараюсь.
Гости зааплодировали – тихо, но искренне. Лена подмигнула Ольге, Катя подняла бокал с соком.
– За новую традицию! – воскликнула она.
Часы пробили двенадцать. Под бой курантов все вышли на балкон – смотреть салют. Небо расцветало огнями, снег кружился в воздухе, а внизу, во дворе, дети запускали бенгальские огни. Ольга стояла рядом с Сергеем, чувствуя его руку на своей талии. Тамара Ивановна была с другой стороны – впервые не командовала, не поправляла, просто смотрела на салют.
– С Новым годом, – тихо сказал Сергей, целуя Ольгу в висок.
– С новым счастьем, – ответила она.
После салюта все вернулись в квартиру. Уборка прошла быстро: мужчины мыли посуду, женщины складывали остатки еды в контейнеры, дети собирали конфетти. Никто не жаловался, никто не критиковал. Просто помогали.
Когда гости разъехались, Ольга и Сергей остались вдвоём. Квартира была чистой, стол убран, в воздухе витал запах хвои и мандаринов.
– Ну как? – спросил Сергей, обнимая жену.
– Лучший Новый год, – ответила Ольга. – Потому что наш.
Он поцеловал её – долго, нежно.
– В следующем году повторим?
– Повторим. Но с новыми правилами.
Тамара Ивановна позвонила на следующий день – первого января, ближе к обеду.
– Оленька, – голос её звучал непривычно мягко. – Я тут подумала... Может, в следующем году я принесу не селёдку, а что-то новенькое? Есть рецепт с авокадо, видела в журнале.
Ольга рассмеялась.
– Приносите. Будем пробовать вместе.
– И ещё, – добавила свекровь. – Спасибо. За то, что не прогнала. И за то, что дала шанс.
– Это вы дали шанс, Тамара Ивановна, – ответила Ольга. – Нам всем.
Она положила трубку и посмотрела на Сергея, который разглядывал подарки под ёлкой.
– Видишь? – сказала она. – Даже традиции можно изменить. Если все этого хотят.
Сергей подошёл и обнял её.
– Ты молодец. Самая лучшая хозяйка. И жена.
– А ты – лучший муж. Потому что услышал.
Они стояли у окна, глядя на заснеженный двор. Новый год начался. И в этот раз – по-настоящему их.
Рекомендуем: