первая часть
Дорога в роддом номер два прошла как в тумане. Скорая помощь, доктор с усталыми глазами, капельница в вене. Родильный дом встретил знакомым букетом запахов: дезинфекция, надежда, человеческая боль и радость, смешанные в единый аромат начала жизни. Восемь часов превратились в вечность.
Боль накатывала волнами, унося сознание в какое-то первобытное состояние, где не существовало ни Эльвиры, ни свекрови, ни страхов — только она и ребёнок, готовящийся войти в мир.
— Тужься! Ещё раз!
Командовала акушерка, и Милана выполняла команды автоматически, доверившись древней женской мудрости тела. И вдруг пронзительный крик разорвал тишину родильного зала. Крик жизни, протеста, первого вдоха.
— Мальчик. Три килограмма четыреста грамм. Богатырь!
Объявила акушерка, поднимая скользкий, красный комочек. Милана протянула дрожащие руки, и ей на грудь положили её сына. Тёплый, живой, пахнущий молоком и чудом. Крошечные пальчики сжались в кулачки, глазки были плотно зажмурены, но дышал он ровно и сильно.
— Макар, — прошептала она, вспомнив рассказы бабушки о прадеде-фронтовике, которого никогда не видела. — Будешь Макар.
Сильное имя для сильного мальчика. В этот момент все страхи отступили. Есть сын — продолжение её и Родиона, их общая кровь, их будущее. Никакие Эльвиры больше не страшны. Через три часа в палату ворвался Родион.
Взъерошенный, с безумными глазами, держа в руках огромный букет ромашек, цветов, которые росли на даче его матери.
— Лана! Как ты? Где он?
Голос дрожал от волнения и усталости. Он добирался из заводского цеха через весь город, когда пришло сообщение о начале родов. Медсестра принесла запеленутого Макара. Родион принял сына в руки с такой осторожностью, словно держал бесценную драгоценность.
Смотрел на сморщенное личико с приоткрытым ротиком, на крошечные ресницы, на пушок волос на макушке.
- Мой мальчик, - шептал он. - Мой сын.
В его глазах стояли слезы. В этот момент он понял, отцовство — это не просто биологический факт. Это переворот в душе, рождение нового себя, ответственность за целую вселенную, которая помещается в одеяльце.
Выписка состоялась 28 августа. Родион встречал семью с воздушными шарами и детским автокреслом, купленным накануне. Нина Егоровна явилась в парадном костюме, словно на государственное мероприятие.
- Дайте посмотреть на внука, — потребовала она едва Милана вышла из роддома. Заглянув в одеяльца, свекровь вынесла вердикт.
- Вылитый Родион! В маму ничего нет.
Милана промолчала. После родов у неё просто не осталось сил на конфликты. Дома началась новая жизнь. Кормление каждые три часа, смена подгузников, короткий сон урывками. Нина Егоровна помогала, навязывала свои методы ухода за младенцем, критиковала грудное вскармливание по требованию, настаивала на строгом режиме.
- В мое время детей кормили по часам, и все были здоровы, — заявляла она, наблюдая, как Милана прикладывает сына к груди в третий раз за утро.
- Сейчас другие рекомендации, — возражала молодая мать, опираясь на медицинские знания.
- Современные глупости. Ребёнка нужно приучать к дисциплине с рождения.
Споры продолжались ежедневно. Макар рос, набирал вес, но атмосфера в доме становилась всё более напряженной.
10 сентября Родион решил прогуляться с коляской в городском парке. Макару исполнилось две недели, и врач разрешил прогулки на свежем воздухе. Осенний день выдался теплым, листья только начинали желтеть.
В липовой аллее он встретил её. Эльвиру. Она шла навстречу в спортивном костюме, стройная, подтянутая, с профессиональным макияжем даже в будний день. Узнав Родиона, остановилась.
- Привет.
Голос звучал мягко, без упреков.
- Слышала, ты стал папой. — Поздравляю.
— Спасибо, — ответил он, чувствуя, как ускоряется пульс. Эльвира заглянула в коляску.
— Какой красивый малыш. Знаешь, я иногда думаю. Это мог бы быть наш ребёнок.
Родион смутился, но разговор не прервал. Они стояли под липами, и осенний ветерок шевелил её светлые волосы.
Она рассказывала о неудачном браке, о возвращении домой о работе в фитнес-центре. Говорила, что часто вспоминает их отношения, сожалеет о том, как всё закончилось.
- Может пройдёмся? — предложила она.
- Мне так не хватает нормального общения.
Они медленно прошли весь парк. Макар спал в коляске, а его отец слушал рассказы о чужой жизни, в которой когда-то был главным героем.
Вечером Родион долго не мог решиться рассказать жене о встрече. Но Милана видела, с ним что-то происходит. За ужином он был рассеян, отвечал односложно, часто задумывался.
— Что случилось? — спросила она прямо.
— Встретил сегодня Эльвиру.
— В парке.
Он не поднимал глаз.
— Она? Поздравила с рождением сына.
— И что ещё?
— Ничего особенного. Рассказывала о работе, о том, как устраивается после развода.
Милана чувствовала, он что-то недоговаривает. В его голосе звучали нотки, которых она не слышала последние месяцы. Волнение? Ностальгия?
- Ты жалеешь, что не с ней?
Спросила прямо.
- Нет.
Ответил он слишком быстро.
- Конечно, нет. У нас семья, сын.
Но в его глазах Милана прочла сомнения. И это напугало её больше, чем самые страшные предсказания свекрови. Записка лежала в кармане его рабочей куртки, сложенная вчетверо. Семь цифр и буква «э». Больше ничего. Но этого было достаточно, чтобы мир Миланы дал трещину. Ночь прошла без сна. Она лежала рядом с мужем, кормила заснувшего Макара и думала о том, что означает эта записка.
Родион взял номер телефона. Значит, планирует звонить. Значит, Эльвира не просто воспоминание, она реальная угроза их семье. За окном заканчивалось лето. Впереди была осень, время, когда природа отделяет зерна от плевел, а жизнь показывает, что в ней настоящее, а что, только красивая иллюзия. Макар сопел в кроватке, доверчиво раскинув крошечные ручки.
Он не знал о сложностях взрослого мира, о том, что его родители балансируют на краю пропасти. Для него по-прежнему существовали только тепло маминой груди, надежность папиных рук и та безграничная любовь, которая пока ещё была сильнее всех искушений. Но самые трудные испытания ждали их впереди. Сентябрь подходил к концу, когда Милана стала замечать перемены в мужа.
Родион приходил с работы позже обычного, ссылаясь на срочные заказы и переработки. За ужином молчал, рассеянно листал телефон, быстро убирая экран, когда она подходила ближе. По ночам ворочался, будто решал какую-то важную задачу. Макар рос не по дням, а по часам. В полтора месяца он уже узнавал родителей, улыбался, когда видел склонившиеся над кроваткой лица.
Материнство давалось Милане легко, природный инстинкт подсказывал правильные решения, а медицинские знания помогали избежать типичных ошибок молодых мам. Но семейная атмосфера сгущалась с каждым днем. Родион стал отстраненным, словно часть его мыслей всегда находилась где-то в другом месте. Вечерами он часто выходил на балкон якобы покурить, хотя курил редко.
Стоял там подолгу, что-то набирая в телефоне. Однажды утром, когда он торопился на работу, мобильный остался лежать на кухонном столе. Милана услышала сигнал входящего сообщения. На экране высветилось имя — Эля. Текст был виден частично — «Спасибо за вчерашний разговор». Мне стало легче. Сердце ёкнуло. Эля — это, несомненно, Эльвира.
Значит, встреча в парке была не последней. Решение пришло само собой. Если муж отдаляется, нужно не жаловаться и обвинять, а становиться лучше. Милана принялась восстанавливать форму с методичностью хорошей медсестры. Пока Макар спал, она делала упражнения по видеоурокам в интернете. Пересмотрела питание, исключив сладкое и мучное. Через месяц джинсы, висевшие в шкафу с весны, снова стали в пору. В середине октября записалась на онлайн курсы детского массажа.
Это могло стать дополнительным заработком, многие мамы готовы платить за профессиональный уход за малышами. Кроме того, новые знания и цель отвлекали от тягостных мыслей о семейных проблемах. Сделала стрижку, короткую, современную, подчеркивающую скулы. Купила несколько новых вещей, ничего дорогого, но стильное. Коллеги по поликлинике отмечали перемены.
- Материнство тебе идет, — говорила Марина Викторовна.
- Расцвела прямо.
Но самому важному человеку эти изменения словно не были заметны. Родион по-прежнему приходил поздно, отмалчивался за ужином, а по выходным находил поводы уйти из дома. В конце октября терпение Миланы лопнуло. Родион снова вернулся после девяти вечера, объяснив задержку авралом на заводе.
Но от него не пахло машинным маслом и металлической стружкой, только свежим воздухом и едва уловимыми женскими духами.
— Родион, нам нужно поговорить, — сказала она, когда он переоделся и сел ужинать.
— О чём? — Не поднимая глаз от тарелки.
— О том, что происходит с нашей семьей. — О твоих задержках. — О том, почему ты переписываешься с Эльвирой.
Он замер с ложкой в руке.
- Откуда ты знаешь?
- Видела сообщение на твоем телефоне.
Милана села напротив, сложив руки на столе.
— Сколько раз вы встречались?
Долгое молчание. Из детской доносилось тихое сопение Макара, он спал безмятежно, не подозревая о драме, разворачивающейся в соседней комнате.
— Несколько раз, — признался наконец Родион.
- Просто говорили. Она. Она извинялась за то, как поступила. Рассказывала, через что прошла в браке.
- И что ты ей отвечал?
- Что у меня семья, жена, сын.
- Но продолжал встречаться.
- Лана, ты не понимаешь. Мне было любопытно узнать, что с ней стало. Четыре года мы были вместе, это нельзя просто перечеркнуть.
Милана смотрела на мужа и видела чужого человека. Того самого, который когда-то без колебаний сделал ей предложение в кафе «Теремок», словно подменили.
- Выбирай, - сказала она тихо, но четко.
- Она или семья? Третьего не дано.
- Лана.
- Выбирай, Родион.
- Сегодня.
- Сейчас.
продолжение