Разговор с сестрой высвободил из души Тани что-то тёмное и тяжёлое, что сидело там годами, как заноза. Но на следующий день Таня чувствовала себя странно — опустошённой, и на удивление лёгкой. Как после сложной, болезненной, но жизненно необходимой операции. Воздух в квартире, наполненный запахом хвои и мандаринов, казалось, стал чище, и она вдруг заметила, как забавно выглядит на ёлке их самодельная гирлянда из колечек.
Именно в этот момент пришло сообщение от Андрея.
«Таня привет! Сегодня на главной площади города открывается большая новогодняя ярмарка. Там есть каток, игры для Вани и одно секретное место с лучшим глинтвейном в городе. Не хотите составить компанию?»
Таня почти физически ощутила, как по спине пробежала холодная волна старого отторжения. Ярмарка, толпа, шум. Фальшивое веселье. Её пальцы сами по себе набрали: «Спасибо, но нет. Я не очень люблю Новый год, толпа… вы понимаете»
Она ждала, что он отступит. Но ответ пришёл почти мгновенно.
«Я понимаю. Поэтому и предлагаю компанию. Чтобы было не страшно. И мы держим стратегический тыл: если вам станет не по себе — в любой момент команда «отбой», и я отвожу вас домой. Договорились? А вкусности там, между прочим, отличные!»
В его сообщении не было нажима, только тёплая, спокойная уверенность и лёгкая шутка. Таня посмотрела на Ваню, который вновь разглядывал иллюстрации Сутеева. Её внутренний голос, что годами шептал «сиди дома, не высовывайся, так безопаснее», вдруг смолк. Ему на смену пришёл другой, робкий: «А что, если попробовать? Для Вани же. Новые впечатления».
«Хорошо, — отправила она. — Но с правом на отход».
«Естественно. В 17:00 заеду за вами».
Андрей приехал на своём старом универсале. Ваня, увидев его из окна, просиял. Дорога до центра была короткой, но Таня всё равно нервничала, теребя прядь волос.
Главная площадь города преобразилась. Современный городской пейзаж отступил, уступив место островку новогодней сказки. Таня, выйдя из машины, замерла. Её циничные ожидания разбились о реальность, которая оказалась… волшебной.
Небо уже было густо-синим, почти чернильным, и на его фоне горели тысячи огней. Не рекламных неоновых трубок, а тёплых, жёлтых гирлянд. Они висели на деревьях плотными занавесами, оплетали фонарные столбы, очерчивали крыши десятков маленьких палаток, выстроившихся ровными рядами. Каждая была похожа на пряничный домик — с остроконечной крышей, украшенной еловыми лапами и красными бантами. Деревянные мостки под ногами глухо постукивали, припорошенные свежим снежком.
И запахи. Боже, запахи! Это был не один аромат, а густой, видимый клубящимся паром коктейль. Сладкий запах корицы и вина из глинтвейна, горьковатый дымок жареных каштанов, приторной сладкой ваты, аппетитный запах шашлыков, медовых пряников, и смолистой хвои. Воздух был таким насыщенным, что им можно было почти наесться.
Гул голосов, смех, музыка — откуда-то лилась «Last Christmas», из другого уголка доносилась «Пять минут» из «Карнавальной ночи», а под аккордеон кто-то пел «В лесу родилась ёлочка». Звенели колокольчики над входами в лавки, шипело масло на сковородах.
— Ну что, — сказал Андрей, улыбаясь её ошеломлённому выражению лица. — Страшно?
— Не… не так, как я думала, — честно призналась Таня.
Ваня молчал. Он не тянул их в толпу, а замер, вжавшись в Танин бок. Его глаза были огромными, он буквально впитывал мир всеми органами чувств. Это было глубокое, почти благоговейное погружение в праздник.
Они втроем пошли бродить по ярмарке. Андрей, казалось, знал здесь каждый уголок. Показал им мастера-стеклодува, который прямо на глазах выдувал тончайшие шары с ледяными узорами внутри. Ваня смотрел на это действо, затаив дыхание.
— Физика и химия, — прошептал Андрей на ухо мальчику. — Расплавленное стекло и воздух.
У палатки с каштанами Андрей купил бумажный кулёк лакомства. Каштаны были тёплыми, мягкими, с лёгкой дымной горчинкой. «Как картошка, но слаще», — сказал Ваня, осторожно пробуя необычное угощение.
— А теперь — секретное место, — сказал Андрей и повёл их в дальний угол, к небольшой палатке, где продавали только напитки. Он заказал один настоящий глинтвейн для Тани и два «детских» — из клюквы, апельсина и специй, без вина.
— Эх, не был бы я за рулем, тоже бы взял себе с вином. — Пошутил Андрей.
Глинтвейн оказался густым, тёмно-рубиновым, с палочкой корицы. Таня, согревая ладони о горячий стакан, сделала глоток. Тепло разлилось по всему телу, согревая изнутри даже лучше, чем шарлотка в «Самоварной».
— Идёмте на каток, — предложил Андрей. — Он там, за главной ёлкой.
Таня замерла. Каток. Она не стояла на коньках лет пятнадцать, с детства.
— Я… я не смогу.
— Я буду держать, — просто сказал Андрей. — Или мы просто постоим у бортика. Как хотите.
Они подошли к небольшому искусственному катку, залитому прямо на площади. Под музыку по нему скользили парочки, падали дети, лихо проносились подростки. Таня с ужасом смотрела на прокат.
— Ваня, хочешь? — спросила она.
Мальчик кивнул головой.
— Я попробую. Мама меня учила.
Андрей, не дожидаясь её ответа, подошёл к прокату и через минуту вернулся с тремя парами коньков.
— Это принудительная терапия, — сказал он, но в его глазах не было давления, только мягкий вызов. — Пять минут. Обещаю, не упадёте.
Она сдалась. Зашла в тёплую раздевалку, надела жёсткие ботинки с лезвиями, чувствуя себя нелепо и уязвимо. Выйдя к льду, она ухватилась за бортик мёртвой хваткой. Андрей был уже на льду, скользил к ней легко и уверенно. Ваня тоже смело катался по льду, смешавшись с толпой ребятишек. А Таня боялась.
— Доверьтесь, — сказал Андрей, протягивая руку.
Она сделала шаг. Лёд ушёл из-под ног. Она вскрикнула и вцепилась в его руку. Он не засмеялся, только крепче держал её.
— Вот так. Не смотрите под ноги. Смотрите на меня. Просто переносите вес.
Они медленно, по миллиметру, поползли вдоль бортика. Сначала она была скованным, деревянным болванчиком. Потом тело начало вспоминать. Музыка, смех, огни гирлянд, отражающиеся во льду, создавали гипнотический эффект. Через десять минут она уже не висла на Андрее, а просто держалась за его руку. Они сделали круг. Потом второй. На третьем она рискнула отпустить руку и проехать сама пару метров. Сердце колотилось от восторга, а не от страха.
— Видите, — улыбнулся Андрей, подъезжая к ней. — Вы просто боялись начать.
Потом они катались втроём, взявшись за руки. Ваня поглядывал с восторгом на тётю Таню и Андрея, а Таня - она смеялась во весь голос! Сбылось желание маленького мальчика…
Они покидали лёд, и Таня чувствовала себя невероятно живой. Каждая клеточка тела пела. У бортика их ждал Ваня. Он смотрел на тётю с нескрываемым восхищением.
— Ты как балерина, — сказал он.
— До балерины мне еще далеко, но мне понравилось, — засмеялась Таня, и этот смех был лёгким, звонким, почти как у девочки.
Пока она переобувалась, Андрей подошёл к Ване и о чём-то с ним договорился. Потом он посадил мальчика к себе на плечи. С высоты двух метров Ваня увидел всю ярмарку как на ладони — море огней, дымок от мангалов, сияющую гирляндами главную ёлку. На лице мальчика расцвела такая восторженная улыбка, что Таня снова почувствовала это щемящее тепло внутри.
Они ещё долго бродили. Ваня попросил купить маленького деревянного химика в очках и с колбой. Таня, к своему удивлению, приметила пару шерстяных носков с оленями — не для себя, для мамы и папы. А вдруг удастся подарить их на Новый год. Пока Андрей отвлекался, чтобы купить имбирного печенья, она быстро и почти стыдливо оплатила их.
Перед уходом они еще раз подошли к огромной ёлке. У её подножия стоял настоящий, красивый почтовый ящик для писем Деду Морозу. Ваня вытащил из кармана бумажку, аккуратно сложенную. Он посмотрел на Таню, потом на Андрея, и с важным видом опустил листок в щель.
— Я еще одно письмо Деду Морозу написал. Всё, — сказал он с глубоким удовлетворением. — теперь Дед Мороз точно получит его!
Дорога домой была тихой. Ваня заснул почти сразу на заднем сиденье. Таня смотрела в окно на проплывающие огни города.
— Спасибо, — тихо сказала она Андрею. — Это было… не то, что я ожидала.
— А что вы ожидали?
— Хаос. Искусственность. Раздражение.
— А что теперь думаете? Это хаос?
— Нет, — она покачала головой и посмотрела на него. При свете приборной панели его профиль казался мягким и надежным. — Это как дома. Только лучше.
Он улыбнулся, не глядя на неё, сосредоточенно ведя машину.
— Знаете, иногда дом — это не стены. Это ощущение. Можно чувствовать себя дома в самом неожиданном месте. Даже на новогодней ярмарке.
— Да, — согласилась Таня, глядя на спящего племянника. — Кажется, я начинаю это понимать.
Когда он высадил их у подъезда и помог донести спящего Ваню, Таня на секунду задержалась у машины.
— Заходите как-нибудь… на чай, — сказала она, чувствуя, как краснеет. — Чтобы я могла хоть как-то отблагодарить.
— Обязательно, — кивнул он. — А теперь скорее грейте вашего исследователя. Спокойной ночи, Татьяна.
Она поднялась в квартиру, уложила Ваню, и только потом позволила себе улыбнуться в темноте. Отражение в окне улыбалось ей в ответ — уставшее, но счастливое. Её квартира пахла лесом, пряностями и чем-то новым, неизведанным. А в груди тихо пело ощущение, которое она боялась назвать, но которое было очень похоже на начало чуда. Не того, из сказки. А своего, взрослого, тёплого и такого долгожданного.
Меня зовут Ольга Усачева, это 10 глава моей новой истории "Успеть до Нового года"
Как купить и прочитать мои книги целиком, не дожидаясь новой главы, смотрите здесь