Коробку она упаковывала целый вечер. Сначала обернула подарок в серебристую бумагу с мелкими звёздочками, потом долго выбирала ленту — красную или синюю? Остановилась на синей, под цвет глаз внука. Завязала бант, полюбовалась результатом. Получилось красиво, почти как в магазине.
Нина Васильевна отложила коробку на комод и села в кресло. Ноги гудели — весь день провела на ногах. Сначала поликлиника, потом магазин, потом снова магазин, потому что в первом не оказалось того, что нужно. Зато нашла в третьем, и даже со скидкой.
Внуку Серёже исполнялось двенадцать. Возраст сложный — уже не ребёнок, но ещё не подросток. Она долго думала, что подарить. Деньги давать не хотелось, это как-то безлично. Игрушки он уже перерос. Одежду дети не ценят. И тут она вспомнила, как Серёжа однажды рассматривал её старые фотоальбомы и спрашивал про каждый снимок.
Фотоаппарат. Настоящий, не в телефоне. Чтобы мог снимать, печатать карточки, собирать свои альбомы. Она выбрала недорогой, но хороший — продавец сказал, что для начинающих самое то. Потратила почти всю пенсию, но разве для внука жалко?
День рождения отмечали у Серёжиных родителей. Квартира у них просторная, гостей пришло много — друзья сына, одноклассники внука, родственники. Нина Васильевна приехала пораньше, помогла невестке накрыть на стол. Лариса, как всегда, была вежлива, но холодновата. За десять лет так и не потеплела. Ну да ладно, не в невестке счастье.
Подарки вручали после торта. Серёжа сидел в центре комнаты, разрывал упаковки, благодарил. Нина Васильевна ждала своей очереди, волновалась. Вдруг не понравится? Вдруг у него уже есть фотоаппарат? Она же не спрашивала, хотела сделать сюрприз.
Наконец дошла очередь до её коробки. Серёжа взял подарок, повертел в руках.
— Это от меня, — сказала Нина Васильевна, улыбаясь.
Внук разорвал бумагу, открыл коробку. Достал фотоаппарат, осмотрел со всех сторон. Нина Васильевна затаила дыхание. И тут Серёжа поднял глаза и спросил громко, так что услышали все:
— Бабушка, твой подарок можно сдать обратно в магазин?
В комнате стало тихо. Кто-то из гостей неловко кашлянул.
— Серёжа! — одёрнула сына Лариса.
— Что? Я просто спросил. Мне папа уже такой подарил, только лучше. С большим экраном и зумом. А этот старый какой-то.
Нина Васильевна почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Она смотрела на внука и не узнавала его. Это её Серёженька, которого она нянчила с пелёнок? Который бежал к ней с распростёртыми объятиями, когда она приходила в гости? Который говорил, что бабушка самая лучшая?
— Чек сохранился? — продолжал Серёжа, разглядывая коробку.
— Хватит, — сказал Игорь, сын Нины Васильевны. — Веди себя прилично.
— А что такого? Зачем мне два фотоаппарата?
Нина Васильевна медленно поднялась с дивана.
— Извините, — сказала она тихо. — Мне нужно выйти.
Она прошла в прихожую, надела пальто. Руки дрожали, пуговицы не слушались. Из комнаты доносились голоса — Игорь что-то выговаривал сыну, Лариса оправдывалась перед гостями.
— Мам, подожди, — Игорь вышел следом. — Ты куда?
— Домой.
— Мам, он не со зла. Дети, сама понимаешь. Не думают, что говорят.
— Понимаю, — сказала Нина Васильевна. — Всё понимаю.
Она вышла на улицу. Ноябрьский ветер ударил в лицо, но она даже не почувствовала холода. Дошла до остановки, села в автобус. Всю дорогу смотрела в окно и ничего не видела.
Дома она разделась, прошла на кухню, поставила чайник. Села за стол и только тогда заплакала.
Плакала долго, навзрыд, как не плакала, наверное, лет двадцать. Обидно было до дрожи. Не из-за денег — хотя пенсии было жалко. Обидно, что внук, родная кровь, вот так, при всех… Будто она ему чужая. Будто её подарок — мусор, который нужно сдать и получить деньги.
Она вспомнила, как выбирала этот фотоаппарат. Как расспрашивала продавца, какой лучше для ребёнка. Как представляла, как Серёжа обрадуется, будет фотографировать всё подряд, показывать ей свои снимки. Как они вместе будут рассматривать фотографии, как когда-то рассматривали её старые альбомы.
Чайник вскипел и выключился. Нина Васильевна так и не встала налить чай. Сидела за столом, смотрела на скатерть в мелкую клетку и думала.
Когда Игорь был маленьким, она работала на двух работах, чтобы поднять его одной. Муж ушёл, когда сыну было три года. Денег не хватало ни на что, но она всегда старалась порадовать ребёнка. На каждый праздник — подарок. Может, не дорогой, но от сердца. И Игорь всегда радовался, благодарил, обнимал.
А теперь вот так. «Можно сдать обратно в магазин». Откуда в ребёнке такое? Кто его этому научил?
Телефон зазвонил, когда за окном уже стемнело. Нина Васильевна посмотрела на экран — Игорь.
— Мам, ты как?
— Нормально.
— Мы с Серёжей поговорили. Он понял, что был неправ. Хочет извиниться.
— Не надо, — сказала Нина Васильевна. — Не по телефону.
— Тогда мы завтра приедем?
— Как хотите.
Она положила трубку и легла спать. Уснула не сразу, всё крутилась, вспоминала. К утру немного отпустило, но осадок остался.
Игорь с Серёжей приехали после обеда. Нина Васильевна открыла дверь, впустила их в квартиру. Внук стоял, опустив глаза, теребил край куртки.
— Ну, — сказал Игорь. — Говори.
— Бабушка, прости, — пробубнил Серёжа. — Я не хотел тебя обидеть.
Нина Васильевна смотрела на внука. Вроде бы те же голубые глаза, тот же вихор на макушке, который никак не хотел укладываться. Но что-то изменилось. Он вырос, и она этого не заметила.
— Проходите, — сказала она. — Чай будете?
Они сели на кухне. Нина Васильевна разлила чай, достала печенье. Серёжа сидел тихо, не поднимал глаз.
— Серёжа, — сказала Нина Васильевна. — Ты знаешь, сколько стоит этот фотоаппарат?
Внук помотал головой.
— Почти вся моя пенсия за месяц.
Серёжа наконец посмотрел на неё.
— Я не знал…
— Дело не в деньгах. Я бы и всю пенсию потратила, если бы нужно. Дело в том, что я выбирала этот подарок для тебя. Специально. Вспоминала, что тебе нравится, ходила по магазинам, расспрашивала продавцов. Я думала о тебе. А ты при всех сказал, что мой подарок можно сдать. Как будто я тебе чужая.
— Я не это имел в виду, — голос Серёжи дрогнул.
— А что ты имел в виду?
Он молчал. Игорь тоже молчал, смотрел в чашку.
— Бабушка, — наконец сказал Серёжа. — Мне правда понравился твой фотоаппарат. Просто у папы был с большим экраном, и я подумал… Подумал, что твой хуже. А потом папа объяснил, что дело не в этом.
— В чём же тогда?
— В том, что ты его выбирала. Что думала обо мне.
Нина Васильевна кивнула.
— Знаешь, когда я была маленькой, у нас в семье было восемь детей. Денег не хватало даже на хлеб. На Новый год мы получали по одной конфете и по мандарину. И мы радовались так, будто нам подарили целый мир.
Серёжа слушал, широко раскрыв глаза.
— А сейчас у вас есть всё, — продолжала Нина Васильевна. — Телефоны, компьютеры, фотоаппараты с большими экранами. И вы не цените. Потому что не знаете, каково это — не иметь ничего.
— Мам, — вмешался Игорь. — Не надо…
— Надо, Игорь. Надо. Я не для того говорю, чтобы пожаловаться. Я хочу, чтобы Серёжа понял: подарок — это не вещь. Это внимание. Это время, которое человек потратил, думая о тебе. Это любовь.
Серёжа встал из-за стола, подошёл к бабушке и обнял её.
— Прости, — прошептал он. — Я больше так не буду.
Нина Васильевна погладила внука по голове. Вихор на макушке защекотал ладонь.
— Я не сержусь, — сказала она. — Но запомни: обидеть словом можно за секунду, а рана остаётся надолго. Думай, прежде чем говорить.
Серёжа кивнул, не отпуская бабушку.
— А фотоаппарат я возьму, — сказал он. — Буду тебя фотографировать. Можно?
Нина Васильевна улыбнулась.
— Можно. Только предупреждай, а то я не накрашенная.
Через неделю Серёжа прислал ей на телефон первые фотографии. Двор, голуби, кошка на заборе. Снимки были не очень чёткие, немного кривые. Но Нина Васильевна рассматривала каждый с удовольствием.
А ещё через месяц внук приехал к ней сам, без родителей. Привёз распечатанные фотографии и пустой альбом.
— Бабушка, давай вместе альбом сделаем? Как у тебя, старый, только новый.
Они сидели весь вечер, раскладывали фотографии, подписывали. Серёжа расспрашивал, как раньше печатали снимки, как работали плёночные фотоаппараты. Нина Васильевна рассказывала и чувствовала, как тепло разливается по груди.
Когда внук уходил, он обнял её в дверях и сказал:
— Спасибо за фотоаппарат. Он лучше папиного.
— Почему?
— Потому что от тебя.
Нина Васильевна долго стояла у окна, смотрела, как Серёжа идёт к остановке. Уже темнело, фонари зажигались один за другим. Внук обернулся, помахал рукой.
Она помахала в ответ.
Дети не рождаются неблагодарными — их такими делают взрослые, которые дают всё и не учат ценить. Но пока рядом есть бабушки и дедушки, которые помнят другие времена, ещё не всё потеряно. Главное — найти правильные слова и не бояться их сказать. Даже если больно. Даже если обидно. Потому что любовь — это не только обнимать и баловать. Это ещё и учить быть человеком.
🔔 Чтобы не пропустить новые рассказы, просто подпишитесь на канал 💖
Самые обсуждаемые рассказы: