Здание таможни плавилось в лучах тропического солнца. Утренняя прохлада уступила место палящему зною. Повозки, запряженные волами, поднимали тяжелую, рыжеватую пыль. Тучи мух с жужжанием роились над тюками всевозможных товаров. Под парусиновыми навесами лежали кипы табака, туго связанные пеньковыми веревками. Рядом пристроились корзины с душистым перцем, гвоздикой и ладаном. Ароматы какао и кофе смешивались с запахом выделанных кож и вяленого мяса. Между конторами деловито сновали клерки и приказчики из богатых имений. Неподалеку от набережной Святого Франциска рыбаки жарили и продавали только что пойманную рыбу.
Лейтенант Диего Варгас застыл, любуясь изяществом кораблей, входящих в бухту. Большой ярко раскрашенный галеон остался на рейде, а две быстроходные каравеллы спешили пристать у пирсов. Торговая флотилия капитана Хосе Альвы прибыла в порт. Удачливый пройдоха успел завершить плавание до прихода муссонов. Успел очень вовремя, потому что на горизонте уже клубились мглистые тучи, обещая скорое начало сезона штормов.
Под большим полосатым тентом слуги накрывали на стол. Негритянки в белых блузах осторожно расставляли бутылки с вином, фрукты и блюда с запеченным мясом. Диего видел, как с галеона спустили шлюпки. Сильно налегая на весла, матросы погнали их к берегу, и через пятнадцать минут Альва был уже на берегу. Диего поспешил на встречу другу, и сильные руки широкого кряжистого Хосе стиснули его в железных объятиях.
– Ола, амиго! – Хосе прошёл прямо к столу, схватил бутылку холодной мадеры и с жадностью припал к горлышку. – Наконец-то хорошее вино, а не эта корабельная кислятина!
Отдуваясь, он уселся за стол и вопросительно поглядел на Диего, указывая на карету, рядом с которой прохаживались двое солдат с мушкетонами наперевес:
– Диего, мучачо, ты утратил смелость и ездишь с эскортом? – Весело спросил он.
– В Гаване неспокойно, – лейтенант со вздохом устроился напротив приятеля, – рабы волнуются. На неделе кто-то раскопал могилы на кладбище Сан-Кристобаль. По городу поползли слухи. Говорят, что хунганы призвали мертвецов для войны. Негры шушукаются о скором восстании.
Хосе отрезал огромный ломоть буженины и, почесав переносицу, протянул:
– Неважные дела. На Гаити я слышал, что генерал-капитан решил устроить взбучку английским каперам и снарядил целый флот.
Диего скривился, как от зубной боли. Налив вино в хрустальный бокал, он, в задумчивости, взял с тарелки маринованный каперс.
– Этот мадридский выскочка ради славы готов на всё. Он снял с городских крепостей почти весь гарнизон. Мне осталась тысяча солдат, половина из которых лежат с инфлюэнцей, да три сотни наемников дона Гарсия. Представь, Хосе, меньше тысячи сабель против пятидесяти тысяч рабов. Если начнутся беспорядки, черномазые просто скинут нас в море.
Хосе, не переставая жевать, покачал головой. Он прекрасно помнил, какая резня произошла на плантациях пять лет назад, поэтому опасность казалась ему очень серьезной.
Диего переменил тему, стараясь увести разговор к более приятным вещам, но вдруг застыл, словно окаменев. Рядом с его каретой остановился экипаж. На белых вымпелах, свисающих с крыши, были вышиты стилизованные кресты.
Служка в чёрной рясе соскочил с задника и распахнул дверь. Из салона показался высокий старик, прямой, словно жердь. Колючие, стального цвета глаза, смотрели холодно и надменно. Несмотря на тропическую жару, поверх сутаны священник накинул малиновую мантилетту – отличительный символ его высокого сана.
– Инквизитор Риккардо Арано, – шепнул Диего, наклонившись к уху Хосе, – легат Супремы в южных провинциях.
Священник неспешно подошел к столу и протянул руку для поцелуя. На его указательном пальце красовался массивный перстень с кровавым рубином. Хосе и Диего приложились губами к камню и получили благословение, брошенное небрежным жестом. За это время служка раздобыл где-то стул, и священник присел напротив друзей. Он пожевал сухими губами и начал:
– Господа, у нас сложилась скверная ситуация. Только что мне донесли, что корабли Генерал-капитана разметало штормом. Уцелевшие ушли к побережью Бразилии. До окончания сезона штормов мы отрезаны от метрополии, а в городе ходят пугающие слухи. Колдуны оскверняют христианские могилы, на рынке говорят о призраках. Нужны срочные меры. – Арано выжидательно посмотрел на лейтенанта.
– Ваше преосвященство, что вы предлагаете?
– В тюрьме ожидают суда с десяток негров, обвиняемых в совершении языческих ритуалов. Я хочу их сжечь. Лейтенант, передайте их в руки инквизиции, и мы устроим аутодафе. Рабы должны бояться. Они должны видеть, какое возмездие ждет еретиков.
Диего побледнел и нервно сглотнул.
– Монсеньор, вы в своём праве, подобные дела в юрисдикции церкви, но публичная казнь может вызвать беспорядки. Арано хлопнул ладонью по крышке стола. Звякнул хрусталь.
– Передайте их мне, – он немного повысил голос, – нужно очистить остров от скверны!
Священник поднялся, шумно втянул влажный горячий воздух.
– Господа, не буду больше отнимать у вас время. – Дав благословение, он развернулся на каблуках и скрылся в полутёмном салоне кареты. Служка запрыгнул на задник, кучер махнул кнутом, и экипаж монсеньора Арано умчался, подняв облако пыли. Диего чихнул, протирая глаза и сплюнул на землю.
– Черная ворона! Дай ему волю – он спалит весь остров. Он так боится колдунов, что готов на всё!
– Мучачо, ты позволишь ему устроить аутодафе? – Хосе пристально посмотрел Диего в глаза. Тот отвернулся и пожал плечами:
– Единственное, что я могу сделать – тянуть время. Все заключённые – рабы, значит они – чья-то собственность. Собственность нельзя просто так сжечь. Пока мы не получим письменного разрешения от их хозяев, они останутся в городской тюрьме. Да и потом, следствие – дело не быстрое. Протоколы, допросы, суд, а к тому времени ситуация может измениться.
****
К обеду, когда белое знойное марево повисло над холмами, Диего отправился инспектировать гарнизон крепости Эль-Морро. Лейтенант взял с Хосе твердое обещание погостить в его доме и, сказав, что будет к ужину, запрыгнул в карету. В Эль-Морро квартировали наёмники дона Гарсия. Диего был спокоен за дисциплину и боевой дух его головорезов. Вестовой нагнал лейтенанта, когда тот осматривал пороховые погреба.
– Сеньор Варгас, там такое! – Крикнул, запыхавшийся солдат, – В борделе матушки Сесиль двоих наших зарезали! Выпотрошили, словно утят!
– Вот и началось, – прошипел лейтенант, раздавая срочные указания. Прихватив с собой гарнизонного хирурга дона Пиету, он поспешил к месту преступления. Через четверть часа Диего уже входил в запущенный сад перед домом старой Сесиль. Пройдя через патио, где из зарослей маланги и цветущей бругмансии виднелись голые торсы античных статуй, Диего вошёл в дом. Мебель в гостиной пребывала в жутком беспорядке. Резные кресла с бархатной обивкой перевернуты, опрокинутая кадка с лимонным деревом перегородила проход. Мадам Сесиль, толстая негритянка лет пятидесяти с распущенными волосами, сидела на банкетной кушетке. Платье с высоким воротом, расстёгнутое спереди, обнажило потные складки дряблой кожи.
Трое солдат из городского патруля бродили по комнате.
– Где трупы? – грозно насупив брови, рявкнул Диего. Солдаты вытянулись по стойке смирно, один указал на широкую лестницу, ведущую на второй этаж. Лейтенант взбежал наверх и отшатнулся от распахнутой двери будуара.
Стены, увешанные аляповатыми натюрмортами, ночной горшок в углу, огромная кровать под розовым балдахином и три тела, раскинувшиеся на смятых простынях. Видимо, солдаты развлекались с одной девчонкой. Страшный удар разрубил ей шею, почти отделив голову от туловища. Рот несчастной раскрылся в немом крике. Некогда сильные мужчины лежали, словно сломанные марионетки, разделанные безумным кукольником. Кто-то вскрыл их грудные клетки точно посредине. Чудовищным забором топорщились вывернутые наружу ребра. В воздухе витал тошнотворный запах крови, потрохов и фекалий. Кишки одного из солдат кровавой колбасой свешивались до самого пола. Диего позвал хирурга. Дон Пиета присвистнул и деловито приступил к осмотру, а лейтенант, борясь с приступами тошноты, спустился в гостиную, чтобы допросить Сесиль.
Всхлипывая и постоянно утираясь носовым платком, она рассказала, что в дом ворвался огромный мужчина в шляпе-цилиндре и с мачете в руках. Он одним махом уложил вышибалу, а потом учинил погром наверху. Только теперь Диего заметил ещё один труп. Вышибала, бешеный Боло, которого боялась вся округа, застыл в луже крови. Стальной клинок перерубил ему ключицу и прошел вглубь до самой грудины. На лице Боло застыло выражение удивления, смешанного с детской досадой. Диего вдруг вспомнил легенду: если посмотреть в глаза покойника, то можно увидеть его убийцу.
Осторожно опустившись на колени, он заглянул в остановившиеся тусклые зрачки и пошатнулся. Оттуда на него смотрела сама смерть. Картинка застыла на потускневшей сетчатке. Ухмылка беззубого черепа, изъеденного червями, высокая шляпа-цилиндр и ветхий прогнивший камзол. Взгляд, сжигающий душу, горящий нечеловеческой злобой. Диего вскочил и провёл рукой по лицу, прогоняя наваждение. В это момент подоспел дон Пиета. Он брезгливо вытер руки о кружевную занавеску и покачал головой:
– Клянусь своей мошонкой, членом и яйцами, такого не мог сделать человек. Эта тварь забрала их сердца. И ещё на стене нарисован гроб и крест над ним.
– Знак Барона Субботы. – Подумал Диего, закуривая тонкую сигариллу. Он глубоко затянулся, стараясь табаком перебить терпкий запах смерти. – Похоже, что это продолжение истории с украденными трупами. Кто-то хочет, чтобы мы поверили в чертовщину.
Диего прикрикнул на разомлевших солдат:
– Возьмите людей и повозку. Отвезите трупы в мертвецкую. Поставьте охрану и молчите. Ради Бога, молчите об этом! Завтра похороним.
– А как же церемония отпевания? – поднял брови дон Пиета.
– Они погибли в постели со шлюхой. Плохая смерть для идальго. И, к тому же, я не хочу лишних слухов!
Диего повернулся к Сесиль:
– Приберись здесь и к вечеру открывай заведение. Работай как ни в чём не бывало. Надо оставить всё в тайне.
Диего многозначительно обвёл всех тяжелым взглядом и вышел в сад, полной грудью вдыхая чистый воздух, благоухающий цветочными ароматами.
***
На колокольне Святого Духа пробило семь. Вечер спускался на город. Свежий ветерок с океана гулял по улицам, заставляя шумно крутиться жестяные флюгера. Диего расположился в патио своей виллы и любовался закатом. Хосе, изголодавшийся по хорошему вину, перебрал лишнего и теперь отсыпался в обществе одной из служанок. Солнце коснулось краем линии горизонта. Диего знал, что океан проглотит его почти мгновенно. Ночь в тропиках наступает слишком быстро, стирая яркие краски дня. На душе было тяжело и муторно. Прослужив десяток лет в армии, он научился предвидеть опасность, ощущать её металлический привкус на кончике языка. Сейчас опасность окутывала его липким коконом, надвигалась со всех сторон. Лейтенант чувствовал себя запертым в этом городе – таком прекрасном снаружи, но, словно прогнившем и источенном термитами, изнутри. Диего устал от этой чужой, пропитанной кровью, земли. Хотелось бросить службу и провести остаток жизни где-нибудь в горах Каталонии.
В ворота настойчиво постучали. Диего, опередив дворецкого, откинул засов и открыл калитку. Перед ним стояла невысокая девушка с карими глазами. Тёмная мантилья скрывала её причёску, бросая тень на лицо.
***
***
– Сара, зачем ты здесь? Что случилось?
Диего никогда не встречался с ней дома. Обычно он снимал верхнюю комнату в скобяном магазинчике, на соседней улице. Любовная связь с еврейкой, хотя и крещённой, могла погубить его карьеру, поэтому он всегда соблюдал осторожность.
– Диего, я боюсь. Что-то происходит. В еврейском квартале мужчины строят баррикады. Они ожидают погромов. Ходят разные слухи…
Как всегда, лейтенант решился мгновенно. Он схватил девушку за руку, провёл в патио и усадил в плетеное кресло.
– Сара, ты останешься здесь. У меня в доме безопасно. Дам указания слугам, чтобы завтра перевезли твои вещи.
Девушка побледнела:
– Как?
– Мне надоело прятаться Сара. Будем жить вместе, и будь что будет. Моего влияния хватит, чтобы заткнуть говорливые рты.
Диего нежно поцеловал девушку и, когда она немного успокоилась, повёл показывать ей дом. Вечером намечалось важное дело, и он хотел устроить нежданную гостью до своего ухода. Ещё днём лейтенант приказал выставить засаду на кладбище Сан-Кристобаль и хотел присутствовать лично. В прошлый раз могилы разрыли в ночь с субботы на воскресенье. Диего чувствовал, что расхитители вернуться снова ровно через неделю. В воскресенье рабам дают отдых, поэтому для них это самое удобное время.
Хосе спустился в патио, когда уже совсем стемнело. Слуги зажгли факелы, и в их неверном свете капитан походил на взъерошенного попугая. Он залпом осушил бокал вина и тут же налил себе ещё. Напившись, уселся в кресло, вытянул кривые ноги и с удивлением взглянул на Сару.
– Мучачо, у нас гостья?
Диего курил сигариллу глядя на звездное небо.
– Да, Хосе. Знакомься. Моя будущая жена Сара.
Девушка протянула руку, и Хосе осторожно коснулся губами кончиков ее пальцев.
– Братец, хоть бы предупредил, а то я неподобающе одет для общества столь прелестной дамы.
Сара покраснела и отвела глаза. Диего развел руками и улыбнулся:
– Ты – эталон рыцаря в любом виде! – ответил он.
Беседуя о разных мелочах и слушая морские байки капитана, засиделись допоздна. Около десяти Диего засобирался. Он попрощался с Сарой, которая, чмокнув его в щёку, поднялась в спальню, пожал руку Хосе и вскочил на гнедого жеребца. Копыта, высекая искры, чеканили по мостовой, но чуть дальше мощеная улица уступила место пыльной дороге, шедшей мимо невольничьего рынка. Неграм, прикованным к высоким железным столбам возле дощатых загонов, как раз выдавали вечернюю порцию выпивки. Лейтенант увидел, как надсмотрщики смешивают в котле воду с ромом и жгучим перцем. Полудикие рабы, только что привезенные из Африки очень ценят этот напиток. Диего вспомнил байку о том, что однажды пьяный надсмотрщик напоил рабов чистым ромом, а к вечеру они взбунтовались. Негры кричали, что их обманули и дали вместо огненной воды какое-то пойло.
***
Привязав жеребца к дереву, Диего перелез через кованую ограду кладбища. Избегая центральной аллеи, между могил он пробрался к склепу, выбранному для засады. Внутри склепа его ждали четверо солдат и сержант Лопес. Солдаты курили трубки, а сержант напряжённо вглядывался в ряды крестов и надгробий. Вдалеке неясно проступал силуэт мертвецкой, призрачно мерцало окошко в домике сторожа. Полная луна освещала мраморных ангелочков и статую Богоматери у входа в соседний склеп.
Диего перекрестился и спросил, всё ли спокойно. Сержант утвердительно кивнул и продолжил меланхолично разглядывать унылый пейзаж.
К полуночи резко похолодало, пронзительный ветер разгулялся среди оград, луна скрылась. И лишь сполохи зарниц подсвечивали громады грозовых туч. Где-то в океане зарождалась адская буря.
Диего как раз закуривал очередную сигариллу, когда заметил нескладную фигуру в сотне футов от склепа. Похожий на привидение человек брёл между надгробий, не разбирая дороги. Нежно баюкая в руках какую-то вещь, он раскачивался, словно лунатик. Диего выскочил из укрытия, на ходу обнажив саблю. Солдаты, скрипя сочленениями кирас, трусили следом. Через минуту они кольцом окружили неизвестного, и тут подоспел сержант Лопес с факелом. В неверном свете Диего увидел полкового хирурга дона Пиету. Зрачки несчастного закатились, в глазницах поблескивали слепые бельма. Пиета был абсолютно голым, между ног у него зияла чудовищная рана. Оставляя тёмные дорожки, кровь струилась по бледным старческим ляжкам. Хирург что-то монотонно бормотал под нос, механически переставляя ноги. Его качнуло, повело вперёд, колени подогнулись, и непослушное тело растянулось на траве. Ошмёток плоти, некогда бывший его мужским достоинством, отлетел в сторону, роняя красные капли. Сержант брезгливо утёрся, солдаты попятились. В их выпученных глазах плескался суеверный ужас.
– Зомби! Живой мертвец! Спаси господи! – Выкрикнул один. Второй, не переставая креститься, шептал молитву Богоматери.
– Отставить! – Скомандовал Диего. Его мозг лихорадочно работал, сопоставляя факты. Днём дон Пиета поклялся своей мошонкой, и вот теперь принес её в руках. Возможно, в борделе кто-то из слуг слышал слова хирурга, а потом устроил весь этот кровавый спектакль. Диего присел рядом с несчастным. Тело дона Пиеты били предсмертные судороги, на губах пузырилась белесая пена. Лейтенант принюхался: от хирурга пахло застарелым потом и ромом. Но присутствовал ещё какой-то неуловимый травяной аромат.
– Его опоили зельем, привезли сюда и подсунули нам! – Диего поднялся и увидев затравленные взгляды солдат, ещё раз гаркнул: – Отставить! Тут нет никаких привидений и живых мертвецов, – продолжил он, – все эти фокусы вытворяют обычные люди. Нас хотят напугать и заставить верить, что рабам помогают злые духи!
Диего всегда скептически относился к крестьянским бредням. Он не боялся чертей и привык надеяться только на сталь своего клинка и твёрдую руку. Однако в этот момент лейтенанту приходилось признать, что он тоже испытывал чувство мистического ужаса. Противные мурашки ползли по спине, от стального привкуса опасности саднило в горле.
Ветер завывал всё сильнее, меж надгробий носились пыльные смерчи, небо расцвечивали всполохи молний. Над океаном утробно рокотал гром. Надвигалась сильная буря. Пока Диего решал, что делать дальше, его слуха коснулся странный звук. В холмах, за городом, дробно били далёкие барабаны. Их бой и завывания ветра сливались в дикую первобытную мелодию: прекрасную и отвратительную одновременно. Где-то там, в лесных чащах, колдуны вуду взывали к своим мертвецам. И мертвецы отвечали на их призыв. Невысокие холмики над свежими могилами пошли мелкой рябью, земля начала шевелиться. Нечто беспредельно чуждое и столь же опасное пыталось вырваться из могильного плена. Вот на поверхности показалась рука, затем безобразный изъеденный череп. И вот уже первый мертвец, пригибаясь, словно мартышка, встает на ноги. Диего застыл в немом ужасе. Всё происходящее казалось дурным сном, который длится и длится, не позволяя проснуться. Десятки угловатых тел, похожих на марионеток, двинулись в сторону испанцев. В их тусклых зрачках застыл безумный голод. Движимые желанием пожирать тёплую плоть, они натыкались на пики солдат, немного отступали, но тут же продолжали напирать. Одного испанца уже схватили. Мертвец с громким рыком впился в его шею, второй, с шипением, вцепился в плечо. Солдата повалили. Сверху насело множество жаждущих монстров. Слышалось чавканье, хруст и вой умирающего человека.
Диего очнулся и резко отдал приказ:
– Уходим. Отступаем к лошадям. Здесь нам не продержаться.
Пользуясь тем, что голодные мертвецы сгрудились возле упавшего, испанцам удалось оторваться. Они со всех ног мчались к месту, где оставили своих лошадей. Сзади их преследовал заунывный вой и клубы трупной вони.
– Надо поднять гарнизоны в ружье! Скорее в город! – Прокричал лейтенант, взлетая в седло.
Напоследок он обернулся и содрогнулся в ужасе: маслянисто поблескивая боками, из земли лезла огромная бесформенная туша. На месте головы у чудовища виднелся безглазый отросток, заканчивающийся десятками разинутых ртов. При вспышке молнии, Диего увидел, как смыкаются зубы и движутся когтистые суставчатые лапы.
***
Через час с бастионов Эль-Морро донеслось три пушечных залпа, поднявших тревогу. Гарнизон ощетинился копьями в ожидании битвы. Солдаты в полном облачении застыли на крепостных стенах. Но у Диего было ещё одно дело. Предстояло спасти Сару и предупредить Хосе. Сержант Лопес вызвался сопровождать лейтенанта.
На улицах Гаваны было безлюдно. Одичавшие свиньи рылись в отбросах, оспаривая добычу у тощих собак. От грозового зарева на улицах стояла красноватая полутьма, и света хватало без факелов. Ветер трепал выставленные на просушку рыбацкие сети. Дома зияли слепыми провалами окон, в темноте сновали быстрые тени. Сержант Лопес указал на них рукой
– Сеньор Варгас, смотрите, крысы! О Господи-боже, сколько крыс! Я раньше такого не видел!
Действительно, между лачугами бедняков сплошной лавиной двигались серые, лоснящиеся тела, извивались омерзительные хвосты, шуршали когтистые лапки. Словно живая река, тысячи грызунов двигались в сторону центральных кварталов.
Диего успокоил стригущего ушами коня, и двинулся вперед. Сержант Лопес следовал за ним. Лошади шли прямо по крысиным телам, то и дело оступаясь и давя визжащих зверьков. В итоге лейтенант решил сделать крюк через Кожевенный квартал и Кафедральную площадь. Здесь крыс было меньше, и лошади шли спокойнее, лишь изредка вздрагивая от раскатов грома. В воздухе с диким криком носились стаи ворон. Несмотря на непогоду, огромные чёрные птицы своими силуэтами расчерчивали воздух. Ветер бросал их на крыши, бил о стены домов. Изломанные вороньи трупы падали прямо на мостовую.
Диего поёжился. Ему подумалось, что так должен выглядеть дантовский ад, если его перенести в тропические широты. Лейтенант пережил десятки карибских бурь и штормов, но такого кошмара припомнить не мог.
На полном скаку всадники промчались мимо Замка Королевской Силы и оказались на Кафедральной площади. С одной стороны её ограничивал монастырь доминиканцев, а напротив высился дворец Супремы. Диего увидел, как сотни полуголых негров штурмуют твердыню инквизиции. Служки в чёрных рясах отступали, выставив вперед копья и алебарды. На балконе второго этажа с крестом в руках застыл монсеньор Риккардо Арано. Он истово молился, воздев руки к небу. Вероятно, он чувствовал себя святым воином, вставшим на пути язычников.
По небу змеились извилистые молнии. Неожиданно одна ударила прямо в золочёное навершие креста, и монсеньор Арано мгновенно превратился в пылающий факел. С диким криком он перегнулся через перила и кучей дымящегося тряпья рухнул на мостовую.
– О, Господи! Спаси и помилуй! – Пробормотал сержант Лопес, пришпорив лошадь. Площадь осталась позади, но Диего всё думал: неужели всемогущий Спаситель отвернулся от своих возлюбленных чад, неужели оставил своих овец на растерзание африканским духам.
Дом встретил лейтенанта тёмными окнами. Только в одном виднелись отблески света. Ворота были распахнуты. Поперёк дороги распростёрлось тело привратника. Всадники в спешке соскочили с лошадей. Диего вытащил саблю и бросился вперед. Сержант не отставал, угрожая темноте обнажённым клинком. На первом этаже стояла оглушительная тишина, только светились угли в камине. Лейтенант зажёг факел и при его свете поднялся на второй этаж. Дверь комнаты Хосе была приоткрыта. Полоска света пересекала коридор. Вероятно, в комнате горели свечи. Диего с силой потянул дверную ручку и вдруг попятился: Хосе с перерезанным горлом лежал в луже крови. Над кроватью склонилась огромная тёмная фигура в шляпе-цилиндре. Лейтенант вспомнил видение, посетившее его в борделе матушки Сесиль. Это был тот самый негр, то самое воплощение бесконечно длящейся живой смерти. Негр запустил руку в разрез на груди служанки, лежавшей на кровати, и с хрустом вырвал её сердце. Подняв ещё бьющийся кровавый комок, он с довольным урчанием впился в него зубами.
В голове Диего пронеслось: комната Сары дальше по коридору, и значит она жива. Чудовище не успело до неё добраться. С этой мыслью лейтенант рубанул саблей. Изогнутый клинок ударил негра в плечо, оставив глубокую рану. Тот обернулся. На окровавленных губах играла кривая усмешка, в руке блеснул длинный мачете. Это был он, устрашающий повелитель кладбищ Барон Суббота. Мачете против сабли, мертвец против живого. Диего никогда не верил в чертовщину, но сейчас отчётливо видел следы разложения на лице своего противника – трупные пятна и могильных червей в глубоких язвах. Снова ударила сабля. Клинки с лязгом сошлись. Удар, отскок, снова удар. Мачете, словно змея, скользнуло сбоку, распоров сорочку, оставило глубокий порез. Негр хохотал. Он видел добычу, но лейтенант был проворней. Он ударил наискось вниз, и тут же, развернув лезвие, полоснул через живот и грудь. Негр покачнулся. Диего ударил сбоку в шею. Отточенный клинок рассёк мышцы, сухожилия и позвонки. Словно перезрелая дыня, голова упала на пол, шляпа отлетела в сторону. Горящие глаза чудовища закрылись, и только дьявольский смех всё ещё звучал в ушах. Диего обессиленно присел, его вырвало желчью, и в этот момент небеса разверзлись. На город обрушился ливень. Сплошная стена воды поглотила весь ужас, смывая кровь и грязь с каменной мостовой.
Лейтенант вышел в коридор и столкнулся с заспанной Сарой. Она была напугана, но, слава Богу, жива. Это было главным. Теперь, увидев девушку, Диего готов был сразиться хоть с тысячей мертвецов. Сержант Лопес стоял в стороне. Он с грустью смотрел в окно. Смотрел, как ветер клонит пальмы к земле, как струи дождя бьют по крышам. Он видел зигзаги молний, рассекающих чернильные тучи. Сержант Лопес понимал, что сегодня мертвецы отступили, но завтра на их место встанут живые. Голодные трупы начали дело, а толпы негров закончат его. Буря может только отсрочить развязку. Как только она стихнет, озверевшие рабы пойдут вперёд с единственной целью – уничтожить всех белых.
Автор: mihail.jarovskiy
Источник: https://litclubbs.ru/articles/59478-tma-nad-gavanoi.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Оформите Премиум-подписку и помогите развитию Бумажного Слона.
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: