Рассказ "Колодец"
Глава 1
Глава 23/1
Спустя минут десять вышла недовольная и помятая Варвара. Не глядя на мать, протопала тяжелым шагом на кухню, еще минут через двадцать вынесла кружку с горячим чаем и поставила на тумбочку рядом с постелью матери. Посмотрела на последнюю как на врага народа:
— Что еще?
— Лимон положила? У меня простуда, горло побаливает. Врач сказал, что нужен лимон, — не отставала Катерина.
Варя в ответ закатила глаза:
— Господи, что ты прямо как маленькая? Ты с каких пор стала слушать врачей?
Катерина покраснела:
— Ну-у-у… я же обычно стараюсь выполнять их указания. Не виновата же я, что там запретов больше, чем дозволенного. А так хочется жирненького…
Варя понимала. Потому что ей тоже выписывали много чего, чтобы не болеть по-женски, только она тоже плюнула на рекомендации медиков и слушала кого угодно, кроме специалистов. Но сейчас-то в невыгодном и зависимом положении именно мать, а не она. Стало быть, можно и поворчать на ее счет, что Варя и делала с большим удовольствием. Катерина слушала дочь, даже не разбирая отдельных слов. В голове билась одна мысль:
— Я ради них так старалась, а что в ответ? Даже за человека теперь не считают.
Вечером вернулся Руслан, от которого исходил запах жареного мяса и пива. Прошел мимо лежащей матери с таким видом, словно там никого и не было. Потом принял душ и снова заперся в комнате. Женщина пролежала в кромешной тьме, пока не пришел Толик. Увидев жену в темноте, испугался:
— Катюша, ты как? Что случилось?
На злость даже не было сил. Катерина кое-как смогла выдавить из себя:
— Упала… споткнулась о ковер…
Толик вскочил и убрал ковер с пола, снизу показался давно не мытый паркет, а в комнате запахло пылью. Катерина поморщилась:
— Ты бы хоть прибрался… дышать же нечем.
Ворча, мужчина принялся за уборку. Правда, перед этим пытался напрячь детей, но оба посмотрели на него так, что Толик благоразумно отступил. Кое-как помыв полы и протерев пыль, уселся в кресло:
— Староват я для уборки, спина как разболелась. Жаль, внучек под рукой нет, они могли бы помочь хотя бы с этим.
— Я чай кое-как выпросила мне сделать, — сухо проговорила Катерина. — Русик ушёл, а Варя долго ворчала на меня. Как будто я специально встать не могу.
— Ну нет, я этого так не оставлю, — в голосе Толика появился нешуточный гнев. — Где это было видано, чтобы на родную мать внимания не обращали? Вот я им сейчас покажу!
— Тише ты, старая калоша, — мрачно усмехнулась Катерина. Ее голос дрогнул:
— Знаешь, Толик, я только сейчас поняла, что неправильно воспитала своих детей. Всех, без исключения. Это так больно признавать и понимать, что ничего не могу вернуть назад.
— Я завтра же пригоню сюда Маринку. Она помогала моим родителям, когда еще меньше была, пусть и за тобой поможет присмотреть. В конце концов, ты же ее родная бабушка!
Катерина прикрыла глаза, не желая даже возражать. Женщина понимала, что Серафима не отступится от своего и ни за что не позволит использовать Марину вместо домашней прислуги. Слишком уж часто в свое время Катерина повторяла, что Мариша им вовсе не родная, а нагулянная черт знает от кого.
На следующий день Толик вернулся мрачнее тучи. Можно было и не спрашивать, почему: все было написано на лице. Мужчина сел на диван рядом с постелью жены и вздохнул:
— Не получилось. Серафима… она ничего не забыла… и Маринка тоже.
Руслана снова и след простыл. Мужчина целый пропадал неизвестно где, возвращался поздно вечером и, не перекинувшись с родителями ни словом, уходил в свою комнату. То же самое делала и Варя, только она ни разу не выходила из своей спальни, посещая только туалет и кухню. Когда Толику нужно было уходить, он наседал на старших детей, требуя присмотреть за Катериной. Но толку не было. Как только отец уходил, сразу за ним следовал Руслан. Варя оставалась один на один с матерью, видеть которую у нее не было никакого желания.
Прошел почти месяц. За это время, казалось, наметились определенные улучшения. Катерина упорно не хотела ложиться в больницу, говоря, что не хочет выставлять себя на всеобщее посмешище. Мол, родила целую ораву, а ухаживать за ней даже один не может. Когда женщина отдыхала после обеда, забежала Соня, от которой сто лет не было вестей. Двоюродная сестра обзавелась уже тройным подбородком и больше напоминала упитанного мопса со своими короткими руками-ногами и небольшим ростом:
— Ты чего тут разлеглась? — закричала она на Катерину. — Там у твоих родителей похороны, страшной смертью погибли, а ты в потолок плюешь?
Катерина рухнула на паркет, вокруг поднялась суета, которую женщина уже не видела и не слышала…
Позже Толик и его дети узнали, что престарелых родителей Катерины пригласила на новоселье бывшая соседка, которая купила дом в другом конце города. Николай решил вспомнить былые времена и сам сел за руль старенького «Рено», который ему купил старший сын. На обратном пути в их машину врезался большой джип, причем с такой силой, что «Рено» просто выбросило с моста в реку, тела стариков нашли только через два дня. Николая с женой хоронили в закрытых гробах, и Катерина, угодив в больницу, не смогла попрощаться с родителями.
Врачи диагностировали у женщины инсульт, причем повторный. Первый случился в день, когда она упала из-за ковра. Каждый день Толик терпеливо ожидал, когда ему разрешат войти в палату и посидеть несколько минут рядом с женой. Он держал ее за тонкие, исхудавшие пальцы и представлял, что сейчас Катерина откроет глаза и отругает его за что-нибудь. Например, за торчащие волосы или небритую щетину. Но жена в упор молчала и не открывала глаза. Дети ни разу не появились, ссылаясь на то, что в больницах хороший уход и нет поводов волноваться за состояние больной.
— Бать, ну что ты заладил? Сходи… сходи… зачем? — рычал Руслан. — Мама все равно без сознания, она почти как овощ. Ничего не слышит и не чувствует. Смысл туда ходить, если она даже ответить не может?
Спустя неделю после пребывания Катерины в коме Толик услышал слова, которых так страшился и… ждал?
— Мне очень жаль, но в шесть часов утра вашей супруги не стало. Примите наши соболезнования.
— Спасибо… я понял… когда подъехать? — деревянным голосом спросил мужчина. Услышав ответ, тихо отключил звонок и беззвучно заплакал:
— Катюша… Катеринка, прости меня, дурака, за всё… прости…
Юра выдержал небольшую паузу, прежде чем сказать:
— Хорошо, пап, я подъеду к больнице. Там встретимся.
Забрать тело удалось только ближе к вечеру, когда были улажены все формальности. Гроб с телом Катерины поставили в гостиной, хотя Варя отчаянно сопротивлялась этому:
— Вы с ума сошли? Там же жарко, вонять начнет. Лучше на лоджию, там холодно.
Однако Толик рявкнул на дочь так, как никогда этого прежде не делал:
— Сейчас же закрыла свою пасть, неблагодарная мерзавка! Хотела, чтобы тебе не пришлось возиться с матерью, получила! Рада, дрянь бездушная? Рада? Пошла прочь, пока не прибил чем-нибудь!
Варя вздрогнула, моргнула несколько раз и заревела. Громко и с натугой, как в детстве, когда надо было выдавливать из себя слезы обиды. Братья посмотрели на нее, как на полную дуру, и поддержали отца:
— Можешь не подходить. Закройся у себя и не выходи, без тебя управимся.
Варя обиделась на весь белый свет и не выходила до самых похорон. Лене пришлось взять на себя встречу родственников на прощальной церемонии. Руслан рискнул позвонить бывшей жене и услышал:
— Мне искренне жаль твою маму, но на похороны мы не придем. Учитывая наши отношения, это будет странно.
— Ты даже дочек не хочешь пустить попрощаться с бабушкой? — возмутился Руслан.
— Твоя мать никогда их не считала за родных. Так что да, не пущу. Но все равно, прими мои соболезнования, — и Серафима повесила трубку.
Поминальный обед прошел в напряженной обстановке. Соня, сидя за столом, не упускала случая поязвить:
— Ну что, Варька, дождалась? Больше тебе не придется за мамкой смотреть. Всё! Она там, где за ней ангелы присмотрят, в обиду не дадут ни чужим, ни своим. А ты можешь радоваться жизни.
Варя резко прекратила жевать и уставилась на тетку:
— Тётя Соня…— притворно-ласковым голосом сказала девушка, — а где были вы? Вас же самой никогда не было, когда ей было плохо. Когда у нее впервые случился приступ, только Сима смогла разрулить ситуацию. Вы даже разговаривать с нами не захотели или забыли об этом?
— Ах ты хабалка, —не осталась в долгу Соня. Смерив племянницу презрительным взглядом с головы до ног, наклонилась и плюнула той в лицо. Все присутствующие потеряли дар речи от неожиданности.
— Счастливо оставаться, родственнички, — Соня гордо удалилась. Варя молча встала из-за стола и пошла умываться в ванную. Там она не выдержала и заплакала:
— Прости меня, мама…
(подписывайтесь, чтобы не пропустить продолжение истории)