Конечно, Иван не знал, что за ним наблюдает хранительница. Если он и думал об этой незнакомке, то только со смешанным чувством стыда и восхищения. Он хорошо помнил ее глаза, в которых застыла скорбь, страх, грустное удивление. В них даже почти не было злости, только разочарование, наверное. Он очень не хотел, чтобы это было разочарование в нем самом. Но в то же дело понимал – это именно оно. Кроме этого, он вспоминал хранительницу леса с большим восхищением, потому что она была словно самим отражением леса, прекрасным и непостижимым человеческому разуму. Он бы очень хотел увидеть ее снова и попросить прощения.
Но понимал, что то, что он сделал, уже не исправить, не вернуть назад. Эти мысли не давали ему покоя, заставляли скорбеть, сердце сжималось, и Иван даже сам не замечал, как из глаз текут слезы. Потому он сел рядом с деревом и достал из кармана старый оберег, который сам и сделал, хотел подарить детишкам, но не смог и оставил себе. Это была маленькая птица, одна из первых, что он сделал когда-то очень давно. Уже тогда, с первых попыток было понятно, что его изделия очень сильно отличаются от остальных, что у него есть талант, и эта птица была очень мастерски сделанная.
Сейчас Иван чувствовал, что пришло время с ней проститься – будто он мог оставить ее тут взамен того, что испортил. И даже больше – он чувствовал, что сделал ее когда-то давно ровно для того, чтобы оставить теперь ее тут. Он разговаривал с лесом, просил прощения, говорил, что слушал невнимательно, но больше никогда не позволит себе такого. И гадал – ведь сосна же сама позвала его, он чувствовал, насколько сильно она хочет стать чуром. Неужели ошибся, неужели не того она хотела? Это было загадкой, которую он никогда, наверное, не сможет разгадать.
Хранительница леса слышала его, слышала, как ему жаль, как он ошибся. Она даже сама начала сомневаться в том, что поняла все правильно. Может, дерево и в самом деле позвало парня? С этим нужно было разобраться, но сейчас…
Тропинка перед Иваном возникла будто сама собой. Он и сам не понял, чем она отличается от той, по которой он шел прежде, просто почувствовал. И все же посидел еще немного, поставил птицу так, чтобы она никуда не упала случайно, а потом пошел по тропе. Та вывела его из леса быстро, и теперь уже Иван не сомневался, что не просто так бродил по лесу, что это было его наказание и возможность все понять.
В тереме князя уже думали, что он решил по какой-то неведомой причине сбежать, потом думали, что его съел какой-то дикий зверь, потому в конце концов были очень удивлены, когда он явился. И жизнь потекла своим чередом, разве что Ивану потребовалась пара дней на то, чтобы отдохнуть, прийти в себя и подумать. Люди расспрашивали его о том, что случилось, но парень не рассказывал, говорил, что заблудился и плохо помнит, как выбирался, так что в конце концов от него все отстали.
А на вторую ночь он почувствовал, что его кто-то зовет. Это был не совсем зов, скорее песня, наверное, которая отзывалась в его сердце, хоть слов мужчина разобрать и не мог. Поначалу он даже думал, что ему это все снится, попытался уснуть снова, чтобы отдохнуть, но в конце концов понял, что сопротивляться ему не может, что это не сон, и сердце его отзывается на таинственный зов.
Потому он не стал сопротивляться, тихонько оделся и вышел во двор терема. У ворот было два стражника, но они не смотрели на тех, кто выходит – внутрь не должны были попасть злодеи, и это все, что их интересовало. Потому на Ивана они не обратили совершенно никакого внимания, и парень направился прямо к лесу, откуда и услышал зов. Лес был темным, ничего было не рассмотреть, и все же парень шел вперед и вперед, не останавливаясь, потому что что-то неизвестное так и влекло его – непреодолимо.
На поляне у леса он увидел ту самую незнакомку, которая выгнала его из леса. Смотреть на нее было совестно, хотелось извиниться, но как только он начал – та прервала его, сказав, что ошибалась.
- Но как, почему?
- Ты услышал то, что не услышала я. Оно и в самом деле хотело стать чуром. Мне потребовалось немало времени, чтобы с этим смириться, но…
Хранительница леса просто указала рукой на дерево, что срубил Иван совсем недавно.
- В самом деле?..
Парень так обрадовался, что совсем обо всем забыл. Значит, лес и в самом деле благоволит ему, он не ошибся? А ведь он уже почти отчаялся из-за того, что все его прежние мысли были ненастоящими…
- Да. И еще – я прошу прощения за то, что заставила плутать тебя по лесу.
- О, это ничего! Я и в самом деле заслужил. Да и если честно, мне всегда нравилось в лесу, я там как дома.
Долго они еще разговаривали обо всем и ни о чем одновременно – хранительница леса уже давно ни с кем не разговаривала, жила в одиночестве, к людям не выходила, потому что не доверяла этим шумным существам, что там активно начали застраивать луг недалеко от леса. Иван же, в свою очередь, никогда не мог ни с кем разделить свое отношение к лесу, свою с ним связь, все то, что было внутри него.
И этой встречей дело не обошлось – теперь парень почти каждый день ходил по ночам на поляну. Деревья для чуров тоже постепенно находились, самые лучшие из всех, что можно было найти в лесу. Князь был доволен, зато другие служки завидовали Ивану – казалось всем, что парню очень уж легко все дается. Все знали, что князь очень хорошо заплатит этому странноватому юноше за работу, которая столько, конечно, не стоила.
А потом один из них начал присматривать за Иваном – хотел уличить в чем-нибудь нехорошем, после чего нажаловаться князю, да чтоб погнали его. Он-то и увидел, что парень каждую ночь куда-то уходит к лесу. Видел он и то, что тот встречается с незнакомкой, а разговаривают они о таких странных и страшных вещах, что и думать об этом страшно, не то чтобы говорить.
- Чародействуешь, значит… Видать, и князя заворожил, ну да это тебе с рук не сойдет, я тебе не дам в обиду князя нашего!
Так говорил себе мужчина, возвращаясь тайком обратно.
Правда, князь его и слушать не стал – выгнал, да и все. Но неуемный завистник все равно начал распускать слухи о нем, и слухи эти даже князь не мог остановить. В конце концов Ивану вообще житья не стало, хоть он и продолжал с упорством ходить на поляну, потому что сердце его с каждым днем все больше открывалось хранительнице леса. Она была красивой, умной, она была воплощением всего того, к чему его тянуло уже очень много лет. Будто бы всю жизнь он шел к тому, чтобы встретить ее.
Но та травля, которой подвергался Иван, была все же не самой большой их проблемой. Однажды ночью девушка сказала, что лес чахнет из-за того, что ее связь с парнем укрепляется.
- Лес чахнет из-за того, что сердце мое теперь принадлежит не совсем мне, что часть его откликается на смертного. Наша связь запретна.
- Ты хочешь ее разорвать? – с ужасом спросил Иван. Он и сам не представлял, что хотел бы услышать, но понимал, что между сохранностью леса и его любовью нужно выбирать, конечно же, лес.
- Нет, но я слышала, что древняя кикимора-пряха, что живет в глубине леса на болотах, может нам помочь. Ты хочешь рискнуть?
