В ответ на пост
🕰 Часть 7. Санкт-Петербург
В 1991 году страна распадалась, как старый торт — слоёный, вчерашний, с кремом идеологии, который давно протух. И где-то среди этой сладкой катастрофы Ленинград вдруг решил: «А не пора ли вернуть себе лицо?» Провели референдум. Официально — акт народной воли. Неофициально — спор старых знакомых: одни говорили «пусть останется Ленинград, за ним кровь и слава», другие — «вернём Петербург, потому что в нём хотя бы вкус был». Счёт оказался почти ничейный, но перевесили ностальгики по шпилям и лошадям Клодта. И город снова стал Санкт-Петербургом. Звучит как happy end, но не совсем. Переименование получилось как утренний кофе после запоя: вроде бодрит, а внутри всё ещё горчит. Вывески меняли медленно, чиновники путались в бумагах, а старушки в очередях долго шипели: — Какой ещё Санкт? Мы уже к Ленинграду привыкли. Но город не спорил. Он просто выдохнул, стряхнул пыль с фасадов, покрасил мосты и как будто сказал: «Ну что, попробуем снова?» Девяностые его, конечно, не пожалели. Сумеречные витрины, бандитский шик, запах дешёвого пива у метро «Балтийская» — всё это легло на гранитный блеск новой старой столицы. Но Петербург умеет носить бедность с достоинством. Он, как старый денди в потертом пальто, всё равно держится прямо и цитирует Блока, пока вокруг кто-то торгует пельменями из багажника. А потом пришли двухтысячные, и город снова стал модным. Туристы, айтишники, кофейни, мосты в Инстаграме. Питер наконец перестал быть чёрно-белым — теперь он, скорее, серо-бирюзовый, как фильтр, через который мы все смотрим на прошлое. И вот сейчас я стою у Невы и думаю: четыре имени, четыре жизни, одна и та же вода. Она течёт мимо Зимнего, как всегда, и, кажется, знает: всё это — спектакль, а настоящий Петербург — под поверхностью. Он не в названиях, не в лозунгах, а в утреннем тумане, в звуке шагов по мокрому асфальту, в этой упрямой, ироничной нежности, с которой город снова и снова возвращает себе самого себя.
🌧 Эпилог ПРОДОЛЖЕНИЕ : https://naushah.ru/clips/2025/11/14/25783/