Прошло несколько лет. Ипотечная кабала, как называл её Ипполит в душе, была почти побеждена. Оставалось внести последние платежи, и квартира становилась бы их полной собственностью, вернее, снималось обременение банка. Но это детали. У Ипполита, благодаря его железной системе, скопился на отдельном счёте ещё один «неприкосновенный фонд», или, как он сам мысленно окрестил его, «фонд чёрного дня». День этот, по его расчётам, должен был наступить когда-нибудь от старости или поломки единственного дорогого компьютера. Но судьба, как водится, приготовила другой сюрприз.
Однажды вечером Ипполит, довольный, сидел перед компьютером, проверяя свои программы. Дверь в комнату с треском распахнулась, и на пороге возникла Варвара. Вид у неё был апокалиптический: глаза заплаканы, волосы всклокочены, в руке она сжимала телефон, как гранату.
— Всё! — крикнула она, не здороваясь. — Конец! Катастрофа!
Ипполит медленно повернулся в кресле. Сердце его, наученное горьким опытом, ёкнуло и замерло.
— Что случилось? — спросил он ровным голосом.
— Тётя Клава! — завыла Варвара, и слёзы хлынули с новой силой. — Сустав совсем развалился, ходить не может. Болит, бедняжка, кричит она не своим голосом.
— Сочувствую, — сухо сказал Ипполит, чувствуя, как по спине ползёт холодный, знакомый строй мурашек. — Надо врача вызывать.
— Врача! — фальцетом взвилась Варвара. — По квоте ей замену сделают через два месяца. ДВА МЕСЯЦА, Ипполит, ты понимаешь? Она же с ума сойдёт от боли. Надо сейчас делать, в частной клинике, немедленно: операция, имплант, реабилитация.
— И сколько же стоит это «немедленно»? — спросил Ипполит, и голос его прозвучал как-то уж слишком спокойно.
— Много, несколько сотен тысяч, с реабилитацией. — выпалила Варвара. —У нас же ничего нет, только квартир и ипотека, но мы должны помочь. Нужно продавать всё: квартиру, участок, всё, срочно. Жизнь человека дороже.
Тут в г Ипполите что-то щёлкнуло, видимо мозги. Он не стал кричать, а медленно поднялся, подошёл к столу, взял блокнот и ручку. Голос его стал низким, чужим, металлическим, как у робота в старом фантастическом фильме.
— Садись, Варвара Петровна, — сказал он. — Давай посчитаем.
— Что считать? Некогда считать! — захлопала она в ладоши.
— Некогда? Тогда я буду считать один. — Он открыл блокнот. — Племянник Коля. Курс по криптовалютам - пятнадцать тысяч, потом доучивание — ещё десять. Двоюродная сестра Людмила. «Опустела перед Анапой» — десять тысяч, потом ребёнку на лечение зубов — двадцать. Брат твой, шофёр Коля: карбюратор — мои двадцать пять тысяч, отложенные на сервиз, потом техосмотр — пять, потом штрафы — восемь. Дедуля Степаныч, витамины под видом лекарств — три тысячи. Тётя Шура на ремонт балкона — сорок тысяч, племянница на курсы арт-терапии для грызунов — семнадцать… — Он говорил ровно, монотонно, перелистывая страницы воображаемой бухгалтерской книги. — За последние семь лет, Варвара Петровна, через твои руки на твою родню ушло, по самым скромным подсчётам, пять миллионов рублей, которые я заработал. Миллионы, на которые мы могли бы жить, а не существовать, которых хватило бы на десять тёть Клав с суставами. Или на наш отдых и вторую квартиру.
Варвара слушала, разинув рот. Она впервые слышала эти цифры, собранные воедино. Они обрушились на неё, как кирпичная стена.
— Ты… ты всё записывал? — прошептала она в ужасе.
— Я давно веду учёт, — холодно парировал Ипполит. — И я заявляю: хватит, я не банк, не благотворительный фонд твоей родни. У меня тоже есть родня, но тут у нас денег не оказалось для одной-единственной бабушки, которой я купил сервиз на занятые у родителей деньги. Помнишь?
Варвара опомнилась. Её лицо исказилось от гнева и праведного негодования.
— Так ты… ты отказываешься помочь человеку? Больной старухе? Да ты… да ты не муж, ты жадина, расчётливая, чёрствая душа! У тебя вместо сердца — калькулятор!
— Возможно, — кивнул Ипполит. — Но мой калькулятор говорит, что у нас нет нескольких сотен тысяч. А продавать квартиру, в которую я вложил семь лет жизни и почти все деньги, не намерен. Да, и почему у твоей тетушки двое детей квартиру не продадут.
- Так где же они жить будут, если продадут?
- Там же, где и мы, если без жилья останемся.
- Тебе тетушку не жалко?
- Если ее родным детям не жалко, то почему я должен приносить себя в жертву?
— Значит, так? — спросила она, и в голосе её зазвучали трагические ноты. — Значит, ты выбрал вещи вместо людей? Ладно, тогда нам не по пути. Разводиться будем.
— Согласен, — тут же ответил Ипполит, к её изумлению. Он подошёл к сейфу, щёлкнул кодовым замком и достал оттуда папку. — Я, как человек предусмотрительный, уже подготовил проект брачного договора, для ускорения процесса. Ты его читаешь, я записываюсь к нотариусу, и мы там все подпишем.
Варвара в оцепенении взяла папку. Она читала, и глаза её становились всё круглее. Там было подробно все изложено, квартиру поделили: 7/8 (семь восьмых) — Ипполиту, 1/8 (одна восьмая) — Варваре.
— Это что ещё за насмешка? — закричала она.
— Это справедливость, Варвара Петровна, — пояснил Ипполит. — Я внёс первоначальный взнос, платил ипотеку. Ты же систематически изымала общие средства на цели, не связанные с семейным благополучием. Твоя доля — это учёт тех средств, что ты всё-таки внесла в семейный бюджет, примерно одну седьмую.
Варвара была раздавлена:
— Ладно, квартиру свою забирай, а мне отдай машину, гараж и участок, это моё.
Ипполит молча кивнул, но промолчал. Он не стал говорить, что машина, гараж и заросший бурьяном участок тоже были куплены на его деньги. В брачном договоре это указано не было.
Развод прошёл быстро и буднично. Варвара, получив свою 1/8 от квартиры, с чувством выполненного долга и глубокой обидой забрала ключи от машины, гаража и документы на участок. Она уже планировала, как будет выращивать там картошку для всей родни и ставить машину в свой собственный гараж.
А Ипполит, через две недели после получения свидетельства о расторжении брака, подал в суд иск о разделе неучтённого в договоре имущества. Он предоставил все платёжки, выписки, доказательства, что эти активы были приобретены на общие, по сути — на его, средства. Суд, рассмотрев дело, постановил взыскать с Варвары в пользу Ипполита половину стоимости автомобиля, гаража и земельного участка
Варвара, услышав в суде это решение, онемела на целых пятнадцать минут. А потом закричала так, что в соседнем доме сработала сигнализация. Кричала она, что её обманули, что мир сошёл с ума, и что нет больше правды на земле.
Но это, как вы понимаете, ещё не был финал. Финал наступил позже, когда все финансовые счета были окончательно закрыты, и оба гражданина, некогда составлявшие одну семью, остались наедине со своими новоприобретёнными жизнями.
Казалось бы, точка поставлена: развелись, имущество поделили, пусть и через суд. Ан нет, не такова была натура Варвары, чтобы смириться с житейской несправедливостью, которая, по её разумению, состояла в том, что ей мало досталось.
И вот, оклемавшись от первого удара, когда с неё взыскали деньги за половину машины, гаража и участка, Варвара приняла стратегическое решение.
- Раз меня обманули в одном суде, – подумала она, – надо идти на другой. И всё поменять.
И пошла она в суд, подала новый иск о признании того самого брачного договора недействительным. Изложила она там, в своём заявлении, всю свою житейскую драму. Мол, была введена в заблуждение, что, дескать, договорились они с Ипполитом на словах: ей – всё остальное имущество (то самое, машина-гараж-участок), а ему – львиная доля квартиры. А раз он потом через суд свою долю в том самом «остальном имуществе» отвоевал, значит, договор несправедливый! Ставит он её, Варвару, в крайне неблагоприятное положение. Осталась она, бедная, с одной восьмой долей в квартире, да ещё и созаёмщиком по ипотеке осталась, а жить-то негде, нарушен, мол, священный принцип равенства долей.
Слушал её районный суд, слушал внимательно, бумаги изучал. И вынес решение: отказать.
- Не представлено, – значилось в решении сухим канцелярским языком, – доказательств, что условия договора ставят истицу в крайне неблагоприятное положение.
Варвара, натурально, пришла в неистовство.
- Как так не представлено? – кричала она родне по телефону. – Я сама – живое доказательство, у меня доля – одна восьмая, это ж математика, а не доказательство?
Подала апелляцию, там коллегия мудрых судей тоже вникла в дело и оставила решение без изменения. Отметили, что, мол, возможность отступать от равенства долей брачным договором законом как раз и предусмотрена. И что Варвара, подписывая договор, могла и свои условия вписать, или вообще не подписывать, а раз подписала – будь добра исполнять. Что касается обещаний насчёт остального имущества – нет доказательств обмана. Словам, извините, верить нельзя, есть нотариальный документ.
Тут бы и успокоиться человеку, но не таков был характер нашей героини.
- Раз областные судьи не поняли, – решила она, – значит, пойдут в ход тяжёлые кассационные орудия.
И отправила кассационную жалобу уже в кассационный суд общей юрисдикции. Жаловалась там на неправильное применение норм права, на диспропорцию, на то, что Ипполит, негодяй, ипотеку не платит (хотя платил, и исправно).
Собралась там судебная коллегия. Вызвали Варвару. Ипполит, как человек системный и уставший от этой вакханалии, даже не пришёл. Уведомили его – и ладно.
Выступает Варвара, волнуется, голос дрожит от обиды.
– Да как же так, товарищи судьи! – восклицает она. – Он мне квартиру почти всю оттяпал! Я с одной восьмой что буду делать? Комнату в ней сдавать? Да это же насмешка! Я рассчитывала на участок с гаражом! А он, хитрюга, после договора ещё и в суд на раздел подал! Обманул, значит!
– Гражданка, – сухо спрашивает её председательствующий, – а в брачном договоре что написано про этот участок и гараж?
– Да ничего не написано! – честно признаётся Варвара. – Мы же на словах договорились! Он сказал: «Забирай, Варя, это твоё». Я и поверила!
– А где доказательства этих слов? Свидетели? Аудиозапись?
– Какие свидетели?! – искренне удивляется Варвара. – Мы дома разговаривали! По-человечески! Разве можно между супругами каждый разговор протоколировать?
Судьи переглядываются. Всё ясно. Чистейшей воды «голословное заявление», как любят писать в отказах.
И выносят они определение. Объёмное, мудрёное, на семи листах. А суть его проста, как мычание:
-Оснований для отмены предыдущих решений нет.
Разжевали всё по косточкам: и про то, что брачный договор закону не противоречит, и про то, что диспропорция долей сама по себе не основание для его отмены, если договор добровольный. И главное:
«Доказательств, свидетельствующих о том, что условиями брачного договора ФИО1 (то есть Варвара) поставлена в крайне неблагоприятное положение, в материалах дела не содержится».
Прочла Варвара это определение. Сначала не поняла всех юридических тонкостей, потом, когда адвокат ей растолковал простыми словами («Вам везде отказали, Варвара Петровна, и тут тоже»), она села на лавочку в коридоре суда и долго сидела в тихом оцепенении.
Она проиграла окончательно и бесповоротно. Проиграла не потому, что была не права, а потому, что её «правда» – это были слёзы, крики и уверенность в своей святой правоте, а против неё стояла другая правда – тихая, беззвучная, составленная из цифр в блокноте, платёжных поручений по ипотеке и холодных, бездушных букв нотариального договора. И эта вторая правда оказалась, в глазах Закона, весомее.
Ипполит, получив копию кассационного определения, даже не улыбнулся. Он вздохнул с облегчением, потому что этот многолетний судебный марафон отнимал время и силы.
А Варвара вздыхала: теперь ей надо было ещё и выплачивать Ипполиту компенсацию за автомобиль, гараж и землю. Но никто из родственников денег не давал, а некоторые и трубку не брали. Племянник (тот который с криптовалютой) прямо сказал:
- Тетя Варя, да чего уж, денег у тебя теперь нет, а болтать с тобой некогда, навязчивая ты. Вот если бы кормила, да бабки давала, я бы тебя послушал, а так – адью, сама выкручивайся.
Вот и выходит, граждане, мораль сей басни такова: иногда тихий, как мышь, программист с его любовью к алгоритмам и документам оказывается куда как лучше подготовлен к житейской войне, чем громкая валькирия с её безудержной верой в «слово» и «родственную любовь». Ибо жизнь, как выяснилось, — это не семейные посиделки, а сложная система, где у каждой переменной должно быть точное значение. А иначе — ошибка в алгоритме, и крах всей программы.
*имена взяты произвольно, совпадения событий случайны. Юридическая часть взята из:
Определение Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 30.10.2025 N 88-19746/2025