(Продолжение. Все главы здесь)
Ровно в полночь Норкина притаилась за ближайшим сараем. Как назло, было новолуние, и вокруг стояла такая темнота, что в двух шагах ничего не было видно. Время тянулось мучительно медленно.
Наконец послышались чьи-то торопливые шаги. Но что это? Они удаляются от сарая. Норкина выглянула из-за угла, хотя прятаться в такую ночь не имело смысла, и тихонько окликнула:
— Эй, эй!
Шаги смолкли. Тогда Норкина явственно произнесла:
— Крыса!
— Что ещё такое? — загрохотал в темноте чей-то бас. Вспыхнул фонарик, и, щурясь от яркого света, Норкина разглядела, что перед ней стоит сосед.
— Иду, понимаешь, с работы, — возмущался он, — и вдруг меня обзывают крысой! Ай, нехорошо, а ещё пожилой человек!
— Да это я так, хожу, пою, — растерянно пробормотала волшебница.
— Пою… Хороша песенка. Спиши слова, — съязвил рассержённый сосед и зашагал прочь.
«Ну, подруженька, ну, подвела, — подумала Норкина. — Интересно, куда она запропастилась?»
А в это время Свистирина ждала её за другим сараем. Что ж, в темноте и не так ещё можно ошибиться. И нет ничего удивительного в том, что она тоже пряталась — задумавшие чёрное дело даже в темноте прячутся. Поэтому она не видела, что в сарай вошла вовсе не её подруга, а соседка, решившая подоить корову. Прямо из-под ног у неё метнулась к норе серая тень. Соседка бросила в неё подвернувшийся под руку камень, проворчав:
— Опять крыса… Житья от них нет…
Туговатая на ухо Свистирина расслышала только одно слово: «крыса» и, решив, что кто-то произнес пароль, радостно завопила:
— Сама крыса! То есть — от крысы слышу!
— Ай! — взвизгнула соседка. — Говорящая крыса!
И, уронив ведро, бросилась бежать.
— Чу, пустое ведро звенит, — оживилась в своём углу Норкина. — Где-то близко моя помощница.
И она поспешила на звук. Однако, боясь снова попасть впросак, начала издалека:
— У вас крысы есть?
— Сама не знаю, — раздалось в ответ. — Если я сама крыса, то у меня их нет, а если я ещё не крыса, то они мне вообще-то не нужны…
— Стой, стой, ты меня сейчас опять запутаешь. Скажи одно: ты какая крыса — с хвостом?
— Нет, с ведром.
— О-о-о! Подружка, дорогая, наконец-то встретились!
— Ну ладно, хватит обзываться, — обиделась Свистирина. — Когда колдовать-то начнем? Ночь уже кончается.
— Да прямо сейчас.
Не мешкая, единомышленницы принялись за дело.
— Ведро с собой?
— Вот оно, — Свистирина пошарила рядом и шлёпнула что-то на землю. Она не знала, что в темноте взяла не своё, а старое, ржавое и дырявое ведро из валявшегося за сараем хлама.
— Теперь ходи за мной и повторяй заклинание:
У меня добрых слов не проси,
Чуф-чуф, радость (мне, разумеется).
Получайтесь одни неприятности,
В общем — гадость (всем, разумеется).
— Это кому — всем? — забеспокоилась Свистирина. — И мне тоже?
— Ну что ты меня всё время сбиваешь? Разве так колдуют! — рассердилась Норкина. — Теперь перепрыгни через ведро и скажи: «Вот моя радость!»
Свистирина опять пошарила в темноте, нащупала своё ведро, с третьей попытки перепрыгнула через него и попала ногой в то, над которым колдовали. Раздался чей-то дикий визг, заглушивший слова Свистириной:
— Чтоб тебе сдохнуть!
— Не так, а: «радость моя»! — надрывалась Норкина.
— Хороша радость! — не унималась подруга. — Чуть ногу не сломала, а оно ещё визжит.
— А разве это не ты?
— Нет, конечно. Это оно, наколдованное.
— Смотри-ка, а голос — чисто твой. Ну, давай глянем, что у нас получилось.
Норкина чиркнула спичкой и склонилась над свистиринским ведром.
— Пусто…
— И правда, пусто… Кто же тогда визжал?
— Это я, — раздался рядом мрачный голос.
Снова вспыхнула спичка, и подруги увидели, как из старого ведра вылезло некое существо. Пригляделись — собака. Кривоногая, кривоухая и непонятной расцветки.
— Опять ты всё напутала! — закричала Норкина. — Не то ведро подсунула. Разве в дырявой посудине может получиться настоящая неприятность?
— Да уж какая вышла, — недовольно пробормотал пёс и укусил свою новую хозяйку за палец. — Меня зовут Кабысдох.
— Ну и имечко, — хихикнула Свистирина.
— Сама виновата, — огрызнулся пёс. — Ты что орала, когда на меня наступила? Таким и имя моё стало.
Между тем уже почти рассвело. Так что единомышленницы заспешили по домам. Кабысдох увязался за Норкиной.
Прошло несколько дней. Характер у пса оказался отвратительным. Если другие собаки во дворе играли с детьми, этот только облаивал прохожих и делал вид, что сейчас всех перекусает. Он с удовольствием и впрямь перекусал бы, да мешала природная труость, свойственная всем подлым натурам. Но главное, что особенно радовало Норкину, — Кабысдох терпеть не мог света. Оживлялся он только с наступлением ночи. Мог часами тявкать на какой-нибудь лучик. Громко, противно, мешая всем спать.
— Славно получилось, — наконец-то оценила его Норкина. — Не только детям, но и взрослым неприятность.
#сказка, #читаемдетям, #детскоечтение, #рассказы