Папка с документами лежала на дне сумки, под кошельком и ключами. Вера несколько раз проверила — на месте. Сегодня она понадобится. Сегодня всё решится.
Сестра Лариса ждала её в кафе у нотариальной конторы. Выбрала место сама — сказала, надо обсудить кое-что до официальной встречи. Вера согласилась, хотя знала, о чём пойдёт речь. Догадывалась.
Бабушка Клавдия Петровна ушла три месяца назад. Тихо, во сне — просто не проснулась однажды утром. Врачи сказали: сердце остановилось, возраст, ничего нельзя было сделать. Ей было восемьдесят семь лет.
Вера до сих пор не могла привыкнуть к пустоте. Каждое воскресенье она приезжала к бабушке — с пирожками, с новостями, просто поболтать. Последние пять лет, после того как дедушка слёг с инсультом, Вера была рядом постоянно. Возила бабушку по врачам, покупала продукты, убирала квартиру. Когда дедушки не стало, осталась единственной опорой для Клавдии Петровны.
А Лариса? Лариса звонила раз в месяц. Иногда — раз в два. Приезжала на дни рождения, если не было других планов. Последний раз была у бабушки... Вера не могла вспомнить когда. Кажется, год назад. Или полтора.
«Мы с Игорем так заняты, — оправдывалась сестра. — Работа, Настя выпускной класс заканчивает, поступление... Бабушка понимает».
Бабушка понимала. Но Вера видела её глаза, когда та смотрела на фотографию двух внучек — маленьких, в одинаковых платьицах, на даче. Тридцать лет назад они были неразлучны. А потом выросли и стали чужими.
Лариса уже сидела за столиком, помешивала капучино. Увидела Веру, помахала рукой.
— Наконец-то! Я уже полчаса жду.
— Пробки, — коротко ответила Вера. Заказала чай, села напротив.
— Ну что, готова? — Лариса улыбалась, но в глазах было что-то хищное. — Сейчас всё оформим, и можно планировать.
— Планировать что?
— Свадьбу, конечно! Настя же в июне замуж выходит. Денег нужно море — платье, ресторан, фотограф. Хорошо, что бабушка оставила квартиру. Продадим, поделим, и как раз хватит.
Вера молча смотрела на сестру.
— Наследство бабушки пойдёт на свадьбу моей дочери! — объявила Лариса торжественно. — Ну, половина, конечно. Твоя половина — твоё дело. Хочешь — тоже на свадьбу дай, Настя будет рада.
— Лариса, подожди.
— Что подождать? Нотариус через полчаса. Надо решить, когда квартиру выставлять. Я уже с риелтором договорилась.
— Ты с риелтором договорилась? — Вера не поверила своим ушам. — О продаже бабушкиной квартиры?
— А что такого? Всё равно продавать будем. Или ты хочешь сама там жить? У тебя же своя есть.
Вера достала из сумки папку. Положила на стол между ними.
— Что это? — Лариса нахмурилась.
— Завещание.
— Какое завещание? Бабушка ничего не оформляла. Значит, по закону — пополам.
— Оформляла. Три года назад. Я тебе не говорила, потому что это было её решение, не моё.
Лариса схватила папку, раскрыла. Пробежала глазами по строчкам. Лицо её менялось — от недоумения к злости, от злости к ярости.
— Это что такое?! — она швырнула бумаги на стол. — Тут написано, что всё тебе! Квартира, сбережения, всё! А мне — ничего!
— Там написано: единственным наследником всего имущества является моя внучка Вера Николаевна Соколова.
— Это незаконно! Я оспорю! Она была не в себе, когда подписывала!
— Бабушка была в здравом уме. Нотариус это подтвердил. И свидетели были. Всё законно.
Лариса откинулась на спинку стула. Смотрела на сестру так, будто видела впервые.
— Ты подговорила её. Настроила против меня.
— Я ничего не делала. Бабушка сама решила. Знаешь, почему?
— Просвети.
— Потому что последние пять лет ты не появлялась. Ни разу не помогла, когда дедушка болел. Ни разу не приехала, когда бабушка после операции восстанавливалась. Я брала отпуск за свой счёт, чтобы за ней ухаживать. А ты звонила раз в месяц и говорила, что занята.
— У меня семья!
— У меня тоже семья. Но я находила время.
— Ты одна живёшь! У тебя ни мужа, ни детей! Конечно, тебе проще!
Вера почувствовала, как внутри поднимается волна — горячая, горькая. Сколько раз она слышала это от Ларисы. Ты одна, тебе проще. Как будто её жизнь стоит меньше, потому что нет мужа и детей. Как будто её время — бесплатное.
— Я не одна, — сказала она тихо. — Я была с бабушкой. Каждое воскресенье. Каждый праздник. Каждый раз, когда ей было плохо.
— За это и получила наследство, да? Выслужилась!
— Я не выслуживалась. Я любила её. А ты... ты появлялась, когда было удобно. И теперь хочешь половину.
Лариса молчала. В кафе было тихо, только звякала посуда где-то на кухне.
— Вера, — голос сестры изменился. Стал мягче, просительнее. — Ну пойми меня. Настина свадьба — это важно. Игорь бизнес потерял, денег нет. Я думала, бабушкино наследство спасёт ситуацию.
— А ты спросила меня? До того, как риелтора нанимать?
— Я думала, мы сёстры. Само собой разумеется.
— Само собой разумеется было бы — поделить поровну, если бы бабушка не оставила завещания. Но она оставила. И выбрала меня.
— Потому что ты её настроила!
— Потому что я была рядом. — Вера встала. — Мне пора к нотариусу. Ты можешь пойти со мной или остаться здесь. Это твой выбор.
Она вышла из кафе, не оглядываясь. Руки дрожали. В горле стоял ком. Но она знала — всё правильно.
У нотариуса Лариса всё же появилась. Сидела с каменным лицом, пока юрист зачитывал документы. Подтвердила, что ознакомлена с завещанием. Подписала, что не имеет претензий — хотя было видно, что претензий у неё море.
На улице они стояли молча. Лариса курила, хотя бросила пять лет назад.
— И что ты будешь делать с квартирой? — спросила она наконец.
— Пока не знаю. Может, оставлю. Там столько воспоминаний.
— Воспоминаниями внуков не накормишь.
— У меня нет внуков.
— Вот именно. — Лариса затянулась, выпустила дым. — А у меня есть. Будут. Настя замуж выходит, скоро детей родит. И что, я должна им объяснять, что бабушка-прабабушка всё одной тётке оставила?
— Ты можешь объяснить, что не приезжала к ней годами. Что забыла о ней. Что звонила из вежливости, а не из любви.
— Ты меня учить будешь?
— Нет. Я устала учить. И терпеть устала. — Вера помолчала. — Знаешь, я думала поделиться с тобой. Не пополам, но что-то дать. На свадьбу Насте. Потому что она ни в чём не виновата.
— А теперь передумала?
— После того, что ты сказала в кафе — да. Передумала.
Лариса отшвырнула сигарету.
— Значит, так? Свои обидки важнее племянницы?
— Мои «обидки» — это пять лет, которые я провела рядом с бабушкой. Пока ты строила карьеру и выдавала дочь замуж. Это не обидки, Лариса. Это жизнь.
Сестра молча развернулась и ушла. Не попрощалась. Каблуки стучали по асфальту — быстро, зло.
Вера осталась стоять. Смотрела ей вслед и думала о том, как странно всё устроено.
Они были так близки когда-то. Делились секретами, дрались из-за кукол, вместе прятались от родителей на чердаке бабушкиного дома. А потом выросли. Лариса вышла замуж рано, родила Настю, погрузилась в свою семью. Вера — не сложилось. Был жених, но расстались. Были отношения, но не переросли в семью. Осталась одна.
«Тебе проще, ты одна» — это стало припевом их отношений. Лариса произносила его каждый раз, когда нужно было оправдаться. Почему не приехала к родителям? Ты одна, тебе проще. Почему не помогла с переездом? Ты одна, тебе проще. Почему не ухаживала за бабушкой? Ты одна, у тебя времени больше.
А у Веры тоже была жизнь. Работа, друзья, увлечения. Но она выбирала — каждый раз выбирала — быть рядом с теми, кто нуждался. Не потому что проще. Потому что по-другому не умела.
Бабушка это видела. И оценила. Единственным способом, который ей оставался.
Вера достала телефон, набрала номер племянницы.
— Тётя Вера? — голос Насти был удивлённый. Они редко общались.
— Настя, привет. Ты сейчас можешь говорить?
— Да, конечно. Что-то случилось?
— Я хочу встретиться с тобой. Без мамы. Можешь завтра?
Пауза.
— Мама что-то рассказывала про наследство. Вы поругались?
— Поругались. Но это между нами с ней. А с тобой я хочу поговорить отдельно.
— Хорошо. Завтра в пять?
— Договорились.
Встретились в парке. Настя была похожа на Ларису — такая же высокая, темноволосая, с острыми скулами. Но глаза — бабушкины. Серые, внимательные.
— Мама сказала, что бабушка оставила всё тебе, — начала Настя. — Это правда?
— Правда.
— И ты ничего не дашь на свадьбу?
Вера посмотрела на племянницу.
— А ты бы дала? На моём месте?
Настя задумалась.
— Не знаю. Наверное... зависит от обстоятельств.
— Обстоятельства такие. Твоя мама не появлялась у бабушки годами. А я была рядом каждую неделю. Бабушка сама решила, кому оставить наследство. Не я её уговорила — она сама.
— Я понимаю. — Настя помолчала. — Мама... она не плохая. Просто у неё всегда куча дел. Она вечно бежит куда-то.
— Я знаю. Но это не оправдание.
— Да, наверное.
Они сидели на скамейке, смотрели на детей, которые кормили уток у пруда.
— Настя, я позвала тебя не для того, чтобы жаловаться на маму. Я хочу тебе кое-что сказать. — Вера достала из сумки конверт. — Вот, возьми.
— Что это?
— Открой.
Настя открыла. Внутри лежали деньги. Много.
— Тётя Вера... — она подняла глаза.
— Это на свадьбу. От меня лично. Не от наследства — от меня.
— Но мама говорила...
— Твоя мама требовала половину того, что мне не принадлежало. А это — мой подарок. Тебе. Потому что ты моя племянница и я тебя люблю. Несмотря ни на что.
Настя долго смотрела на конверт.
— Спасибо, — сказала она наконец. — Я... я не знаю, что сказать.
— Не говори ничего. Просто будь счастлива. И иногда звони мне. Не из вежливости — просто так.
— Позвоню. Обещаю.
Они обнялись. Крепко, по-родственному. Как давно не обнимались.
Вера возвращалась домой и думала о бабушке. О том, как та сидела у окна со своими геранями и рассказывала истории из прошлого. О том, как пахло в её квартире — пирогами, лавандой, старыми книгами. О том, как она говорила: «Верочка, ты моя отдушина. Без тебя я бы совсем зачахла».
Наследство — это не деньги и не квартира. Наследство — это любовь, которая остаётся после нас. Бабушка оставила её Вере — в полной мере. А Вера передала частичку дальше — Насте. Потому что так и должно быть.
Лариса позвонила через неделю. Голос был другой — тихий, непривычный.
— Настя рассказала про деньги.
— И?
— Я не понимаю тебя, Вера. Сначала отказала, а потом сама дала. Зачем?
— Затем, что отказала тебе. А дала — Насте. Это разные вещи.
Молчание.
— Ты считаешь меня плохой матерью?
— Я считаю тебя плохой сестрой. И плохой внучкой. Но какая ты мать — это не мне судить.
— Вера, я... — Лариса запнулась. — Может, ты права. Насчёт бабушки. Я правда забыла о ней. Не специально, просто... жизнь закрутила.
— Жизнь крутит всех. Но мы выбираем, на что находить время.
— Да. Наверное. — Пауза. — Спасибо за Настю.
— Не за что.
Это был не мир. До мира ещё далеко. Но это было начало разговора — честного, без упрёков и оправданий. Маленький шаг. Первый за много лет.
Бабушкину квартиру Вера оставила себе. Иногда приезжала туда — посидеть у окна, полить герани, вспомнить. Деньги от сбережений вложила — часть на пенсию, часть на путешествие, которое давно планировала.
А на подоконнике, рядом с геранями, поставила фотографию. Ту самую — две девочки в одинаковых платьицах, на даче, тридцать лет назад.
Когда-то они были неразлучны. Может, ещё будут. Время покажет.
🔔 Чтобы не пропустить новые рассказы, просто подпишитесь на канал 💖
Рекомендую к прочтению самые горячие рассказы с моего второго канала: