- Ну что, пришла снова на меня поглазеть? Ах ты моя стесняшка, заходи уже...-
Мир, по мнению Анастасии Петровны Синичкиной, делился на три категории вещей:
1. Те, что жизненно необходимы (зубная щётка, Wi-Fi, запасной ключ от квартиры, спрятанный под горшком с кактусом, который все знают).
2. Те, что «пригодятся когда-нибудь» (три мешка с пуговицами от прабабушки, коллекция стеклянных собачек, инструкция и талон гарантии к утюгу, купленному в 2009-м).
3. Те, что бессовестно, нагло и притягательно красивы, но от покупки которых удерживает внутренний бухгалтер с лицом её школьной учительницы математики, Марфы Семёновны. «Анастасия Петровна! — словно говорил он. — Иррациональные траты — путь к финансовой бездне! Заплати лучше за воду!»
Именно к третьей категории с незапамятных времён (точнее, с прошлого октября) принадлежало Оно. Белое меховое пальто. Не просто белое — цвета первого зимнего снега, ещё не потоптанного сапогами. Не просто меховое — оно было похоже на облако, обнимающее тополь, на взбитые сливки, на пушистый покров антарктического щенка (такие, наверное, водятся в её фантазиях). Оно висело в самом пафосном бутике города «Северное сияние», в освещённой софитами витрине, и стоило, наверное, как отдых на Мальдивах. Ну, или как очень хороший новый холодильник с двумя дверцами. Анастасия Петровна, будучи женщиной практичной (см. пункт 1), холодильнику бы всё равно предпочла песок на пляжах Мальдив, но не могла позволить себе ни того, ни другого.
Каждую субботу, по пути на рынок за картошкой и кормом для кота Феди (он предпочитал куриные сердечки определённого мясника), она совершала маленький крюк, чтобы пройти мимо витрины. Это был ритуал. Она замедляла шаг, делала вид, что поправляет шарф, и украдкой смотрела на Пальто.
— Ну, здравствуй, — мысленно говорила она. — Всё ещё здесь? Не надоело висеть, бедняжка?
И вот однажды, в особенно хмурый ноябрьский день, когда с неба сыпалась не снежная крупа, а какая-то ледяная морось, случилось нечто.
Анастасия Петровна, как обычно, остановилась. Надела очки на кончик носа (витрина была большая, можно было сделать вид, что разглядываешь этикетку на дальнем манекене). И в этот момент она УСЛЫШАЛА. Не ушами, конечно. Скорее, где-то в районе солнечного сплетения, где живут все немые мечты и невысказанные «хочу».
Тихий, бархатный, настойчивый голос. Без звука, но с абсолютно чёткими интонациями.
*«Купи меня».*
Анастасия Петровна аж попятилась, чуть не наступив на хвост мирно дремавшей у витрины дворовой кошке. Та возмущённо фыркнула.
— Что? — выдохнула она вслух. В ответ - тишина. Женщина впервые решилась зайти в этот магазин.
В бутике никого не было, кроме стройной продавщицы-нимфы, которая смотрела в телефон, не обращая на неё внимания. Голос прозвучал снова, теперь уже с лёгкой, почти обидной ноткой:
*«Ну купи же меня. Наконец. Посмотри, какое я пушистое. Ходишь и смотришь, я и думаю, заговорю первым».*
Это была не галлюцинация от недоедания (Анастасия Петровна только что съела пончик). Это было чёткое, неоспоримое сообщение. От пальто.
— Ты… ты что, разговариваешь? — прошептала она, чувствуя себя полной дурой.
*«Нет, блин — послышался мысленный ответ, полный достоинства. — Я коммуницирую. Это разные вещи. И перестань шептать, на нас смотрят».*
Продавщица действительно подняла глаза и уже привставала чтобы предложить свои услуги. Анастасия Петровна, покраснев, сделала вид, что чихает в шарф, махнула рукой «ничего-ничего» и быстрым шагом пошла прочь, чувствуя на спине два взгляда: один — равнодушный, человеческий, второй — обиженный и пушистый, из витрины.
Весь оставшийся день она была не в себе. Картошку купила с землёй, Феде вместо сердечек досталась дешёвая печёнка, на что он выразил протест, демонстративно улёгшись спать на её подушку. Анастасия Петровна сидела на кухне, пила ромашковый чай и вела внутренний диалог.
*«Я схожу с ума. В 48 лет. Поздний, творческий бзик. Или белочка пришла. Надо срочно записаться к неврологу. Или к психиатру. Хотя нет, к психиатру дорого. Может, просто выпить валерьянки?»*
И тут, откуда ни возьмись, в голове проскользнула мысль, настолько чуждая её внутреннему бухгалтеру Марфе Семёновне, что та аж поперхнулась калькулятором.
*«А что, если это не сумасшествие? Что, если это… знак? Что пальто и правда хочет чтобы ты его купила?»*
Федя, почуяв неладное (или просто запах печёнки), пришёл, подошёл и ткнулся носом в её колено.
— Понимаешь, Феденька, — сказала она вслух коту. — Это ведь не просто пальто. Это, наверное, волшебное пальто. В нём, возможно, живёт дух какой-нибудь прекрасной полярной лисицы, которая мечтала о приключениях. Или… или это принцесса в заколдованном меху! Ты читал сказки?
Федя презрительно прищурился. Он читал только запахи и искал мышей под полом.
— Нет, не принцесса и не принц, — передумала Анастасия Петровна. — С принцами в моём возрасте уже как-то… неловко. Но с хорошим пальто — вполне.
Идея засела в голове, как репейник. Она не говорила больше, но она *была*. Идея, что где-то там, в холодной витрине, её ждёт не просто предмет гардероба, а нечто большее. Друг. Союзник в борьбе против скучной реальности, осенней слякоти и мысли, что лучшие годы уже где-то позади, между «пригодятся» и «жизненно необходимо».
На следующую субботу она не пошла к витрине. Протест. Дерзость. Показать этому наглому пальто, кто тут главный по бюджету. Она целенаправленно пошла другой дорогой. Длинной, через три двора. И что вы думаете? На заборе одного из этих дворов висел рекламный плакат нового кафе. На плакате была счастливая девушка. В белом меховом пальто. И подпись: «Согрей свою зиму!»
— Это нечестно! — возмутилась про себя Анастасия Петровна. — Манипуляции!
Но она уже знала, что проиграла эту битву.
Решиться — это одно. Совершить — совсем другое. Особенно когда на пути стоит целая армия рациональных доводов.
Довод первый и главный: цена. Сумма, написанная на маленькой бирке, зашитой в подкладку (Анастасия Петровна всё-таки зашла в бутик под предлогом «посмотреть варежки» и подсмотрела), равнялась её трёхмесячному отпускному фонду + отложенным на «внезапный ремонт холодильника» деньгам + половине суммы на абонемент в бассейн, который она купила год назад и посетила два раза.
Внутренний бухгалтер Марфа Семёновна уже достала счёты и готова была читать лекцию о финансовой безответственности.
Но тут в дело вступило Пальто. Оно не говорило прямо. Оно *действовало*.
Например, в следующий раз, когда Анастасия Петровна зашла в бутик (уже твёрдо решив «просто примерить, для смеха»), продавщица-нимфа вдруг оказалась невероятно милой.
— О, это наше фирменное пальто из экологичного искусственного меха! — сказала она с сияющей улыбкой. — Оно не линяет, его можно стирать, и, знаете, оно прямо создано для вашего цветотипа! «Холодное лето», верно?
Анастасия Петровна, всю жизнь считавшая себя «каким-то там тепловатым осенним листиком», растерялась. Её взяли в оборот. Пальто сняли с манекена и почти торжественно внесли в примерочную. Оно лежало там на бархатной пуфике, и казалось, от него исходит мягкий, матовый свет.
Когда она надела его, мир изменился. Шум улицы за толстыми стенами бутика притих. Собственное отражение в зеркале было не знакомой, слегка уставшей женщиной в добротном, но старом драповом пальто цвета «уныние». В зеркале стояла *Дама*. Загадочная. Умиротворённая. Та, у которой есть история. Та, которая могла бы пить кофе с вишнёвым пирогом в венском кафе, а не чай с ромашкой на кухне, слушая, как Федя чавкает печёнкой.
Оно сидело идеально. Как влитое. Не жала подмышка, не топорщилась спина. Мех был невероятно мягким, и Анастасия Петровна не могла удержаться, чтобы не погладить себя по рукаву.
*«Видишь? — словно сказало Пальто. — Мы созданы друг для друга. Это не трата. Это инвестиция. В новый образ. В новое настроение. В твою собственную зиму, которую можно согреть».*
Довод второй: практичность. «Белое! — кричал внутренний голос. — Ты же его запачкаешь в первый же день! Солью, грязью, каплей борща! На тебя все собаки будут обращать внимание! Федя облепит его шерстью!»
На это у Пальто тоже был ответ. Искусственный мех. Стирка в машинке. Продавщица, словно прочитав её мысли, тут же вручила ей брошюрку по уходу и маленький спрей-антистатик «в подарок за примерку».
Довод третий, самый коварный: «А что скажут люди?». Коллеги? Соседки? Её бывший муж, который, узнав, наверняка хмыкнет: «Настёна, ну ты даёшь! В наше-то время!». Дочь-студентка, которая скажет: «Мам, это же так пафосно!».
Пальто, казалось, услышало и этот довод. Оно вдруг стало выглядеть в её глазах не пафосно, а… иронично. Да-да! Это же не всерьёз! Это такой своеобразный вызов. Жизнерадостный жест. Женщина в белом меховом пальто, идущая за картошкой — это же почти арт-перфоманс! Постмодернизм в чистом виде!
— Я беру, — вдруг сказала Анастасия Петровна, не узнавая свой собственный голос.
Продавщица засияла ещё больше. Марфа Семёновна внутри закатила истерику и упала в обморок, уронив счёты. Операция по захвату мечты под кодовым названием «Облако в клетку» (где клетка — это фирменная сумка из бутика) прошла успешно.
Несла домой она свою покупку не как сумку, а как новорождённого принца. Осторожно. Боясь толкнуть. С непрерывным внутренним диалогом: «Господи, что я наделала… Нет, я молодец… Это безумие… Нет, это прорыв!»
Федя встретил её на пороге, понюхал сумку, фыркнул (видимо, уловив запах дорогого бутика, а не привычного рынка) и ушёл, выразив всем видом, что теперь он в доме не единственный пушистый объект роскоши.
Пальто было вынуто из сумки и торжественно водружено на вешалку в прихожей, на самое почётное место, между старым драповым пальто и курткой-дутиком для дачи. Оно затмило их своим сиянием. Анастасия Петровна села на табуретку напротив и просто смотрела на него.
*«Спасибо, — тихо подумала она. — Я тебя купила».*
Внутри воцарилась тёплая, пушистая тишина. Ответа не последовало. Пальто просто висело. Красивое. Молчаливое. Казалось, теперь, когда цель достигнута, оно исполнило свою миссию — попасть к ней — и замолчало навсегда.
И тут её осенило. Оно не замолчало. Оно просто перешло в режим ожидания. Режим «теперь твоя очередь».
Первая неделя жизни с Пальто напоминала первые дни брака — трепет, неловкость и постоянный вопрос «а как правильно?».
Выносить его на улицу Анастасия Петровна боялась. Вдруг пойдёт дождь? Вдруг её оштрафуют за чрезмерную пушистость? Она ходила по квартире в нём, пила чай, смотрела сериалы. Федя сначала шипел, потом смирился и даже устроился спать на нём, когда оно лежало на диване, за что получил лёгкий шлепок газетой.
— Ты должно быть на мне, а не под тобой, — объяснила ему Анастасия Петровна. Кот удалился, обиженный.
Наконец, настал день первой публичной вылазки. Не в театр, не на выставку. В поликлинику, к терапевту. Дело житейское. Одеваясь, она переживала настоящую драму. Все вещи под Пальто казались неподходящими. Старые джинсы? Кощунство! Ботинки на плоской подошве? Предательство! В итоге она надела свои самые хорошие чёрные брюки и сапоги на небольшом каблуке, которые давили мизинец, но зато выглядели «солидно».
Выход в свет был подобен выходу на сцену. В поликлинике на неё смотрели. Не осуждающе, а с интересом. Бабушка в регистратуре даже сказала: «Ой, какая шубка нарядна! Прямо невеста!». Молодой врач, принимавший её, почему-то стал говорить вежливее обычного и даже предложил стул. Анастасия Петровна ловила себя на том, что держится иначе: прямее, плавнее. Она не сутулилась. Она *парила* в своём облаке.
«Интересный побочный эффект, — думала она, выходя на улицу. — Оно не меня согревает, это я его согреваю. А оно… оно меня *возвышает»*.
По дороге домой она, как всегда, зашла на рынок. Несла сумку с картошкой и морковью, и в этот момент случилось первое маленькое чудо. К ней подошла женщина, продавщица зелени, с которой она десять лет лишь молча здоровалась.
— Простите, — сказала та. — А где вы такое пальто взяли? Оно невероятное! Вам очень идёт!
И они разговорились. О погоде, о ценах на укроп, о том, как трудно найти что-то действительно красивое. Анастасия Петровна ушла не только с картошкой, но и с пучком бесплатной петрушки «на пробу».
Так началась новая жизнь. Пальто перестало быть просто предметом одежды. Оно стало её союзником, её тайным оружием, её пропуском в мир маленьких, но приятных событий.
* В кафе бариста, обычно хмурый, нарисовал ей в кофе сердечко.
* Незнакомый дедушка в троллейбусе уступил место со словами: «Садитесь, королева, вам тут стоять негоже».
* Даже коллеги по работе (она работала бухгалтером в небольшой фирме) перестали видеть в ней просто «Настю из отчётов». Шеф как-то сказал: «Синичкина, вы сегодня что-то особенно… презентабельно выглядите. Может, вам презентацию для клиентов провести?»
Федя, видя, что Пальто прочно вошло в их жизнь, сменил гнев на милость. Он теперь любил тереться об его подол, оставляя на белом меху оранжевые следы своей шерсти. Анастасия Петровна купила специальный валик для одежды и с философским спокойствием счищала кошачьи следы. Это была цена за обладание магическим артефактом.
Однажды, в морозный солнечный день, она отважилась на самую дерзкую вылазку — прогулку в парк. Не вокруг дома, а в центральный, где гуляют все. Она шла по искрящемуся насту, и Пальто переливалось в лучах солнца. Дети оборачивались, показывали пальцами: «Смотри, снежная королева!». Анастасия Петровна в душе смеялась. Она чувствовала себя не королевой, а волшебницей. Доброй. Которая может купить мороженое у замёрзшего продавца, просто чтобы его порадовать (и съесть его, спрятавшись за деревом, потому что на улице -10).
И тут она увидела Его. Пса. Огромного, пушистого, похожего на медвежонка, который радостно носился по снегу. Хозяйка, молодая девушка, с трудом удерживала поводок. Пёс, увидев белое меховое облако, видимо, принял его за самого большого и дружелюбного сородича в мире. Со счастливым лаем он рванул с поводка и понёсся прямо на неё.
«Всё, — мелькнула у Анастасия Петровны мысль. — Конец сказки. Сейчас он его заляпает слюнями, порвёт когтями, и я буду плакать над остатками своей инвестиции».
Но вместо паники её охватило странное спокойствие. Она остановилась, расправила плечи (как учило Пальто) и произнесла твёрдым, но ласковым голосом:
— Сидеть!
Чудо из чудес — пёс, подлетев вплотную, резко затормозил, сел на задние лапы и, задыхаясь от счастья, смотрел на неё преданными глазами, виляя хвостом по снегу.
Хозяйка, запыхавшись, подбежала.
— Ой, извините тысячу раз! Он такой дурак! Он подумал, вы…
— …облако, — улыбнулась Анастасия Петровна. — Я знаю.
Она погладила псину по огромной голове. Шерсть у него была жёсткой и колючей. Совсем не такой, как у её Пальто.
— Хороший мальчик, — сказала она псу. — Но дружить надо на расстоянии. У меня хрупкий друг.
Возвращаясь домой, она чувствовала, как по щеке катится смешная слеза. От счастья. От мороза. От осознания простой вещи: это Пальто не просто изменило её внешность. Оно разбудило в ней ту самую Анастасию Петровну, которая умеет командовать псами, принимать комплименты, вести светские беседы о укропе и чувствовать себя волшебницей в самом обычном парке.
Дома, аккуратно повесив Пальто на вешалку, она прошептала:
— Спасибо. Ты было правo. Ты мне было нужно.
И ей показалось, что мех на плече слегка, почти неощутимо, зашевелился, как от тёплого дыхания.
Зима подошла к концу. Снег растаял, на асфальте показалась грязь, и носить белое меховое пальто стало уже не просто вызывающе, а антисанитарно. Анастасия Петровна постирала его, следуя инструкции. Оно вышло из машинки пушистым и новым, нисколько не скукожившись.
Она убрала его в шкаф, в чехол, но не в дальний угол, а на самое видное место. Теперь это была не мечта, а воспоминание. Очень тёплое и пушистое.
Однажды, в начале апреля, она проходила мимо витрины того самого бутика. Там уже висели лёгкие весенние пальто пастельных тонов. И одно из них, цвета миндального молока, с изящным поясом, вдруг поймало её взгляд.
Она остановилась. Прислушалась. Ничего. Тишина. Только шум машин.
И тогда она сама, про себя, подумала:
*«Знаешь что? А ведь ты могло бы быть очень милым. И, наверное, идеально сидело бы».*
Она улыбнулась, поправила сумку (новую, кстати, не менее практичную, но куда более стильную, чем прежняя) и пошла дальше. Не заходя внутрь. Пока.
Потому что она теперь знала главное: вещи иногда действительно умеют говорить. Но самый важный голос — это всё-таки твой собственный. Тот, который после долгого молчания наконец-то вспомнил, как говорить: «Я хочу. Я могу. И я это заслуживаю».
А Пальто, белое и пушистое, тихо ждало следующей зимы в шкафу. Зная, что его миссия выполнена. Оно не просто согрело одну зиму. Оно растопило лёд вокруг одной души. И это, пожалуй, стоило даже дороже, чем полёт на эти ваши крутые Мальдивы
Конец
Нравится рассказ? Тогда можете поблагодарить автора ДОНАТОМ! Для этого нажмите на черный баннер ниже:
Пожалуйста, оставьте хотя бы пару слов нашему автору в комментариях и нажмите обязательно ЛАЙК, ПОДПИСКА, чтобы ничего не пропустить и дальше. Виктория будет вне себя от счастья и внимания!
Можете скинуть ДОНАТ, нажав на кнопку ПОДДЕРЖАТЬ - это ей для вдохновения. Благодарим, желаем приятного дня или вечера, крепкого здоровья и счастья, наши друзья!)