Неумолимая логика экономической деградации, которую апологеты режима столь долго и безуспешно пытались задрапировать бравурными отчетами о суверенитете, постепенно прорывает плотину официальной демагогии.
Росстат, этот государственный орган, обычно занятый полировкой действительности до зеркального блеска, был вынужден зафиксировать факт, граничащий с абсурдом. Впервые с кризисного 2009 года в России сократилось физическое производство продуктов питания. Согласно данным Росстата, за девять месяцев текущего года выпуск продовольствия снизился на 0,6%, а напитков — и вовсе на 4,1%. Эта сухая цифирь есть не что иное, как эпитафия эпохе декларируемого изобилия.
Наблюдая за этим процессом, трудно отделаться от ощущения дежавю, окрашенного в тона горькой иронии. Инвестиционная активность в пищевом секторе, если верить аналитикам INFOLine, фактически откатилась к уровню 2013 года.
Страна совершила грандиозный исторический кульбит, вернувшись в точку, предшествовавшую началу великодержавных авантюр и введению продовольственного эмбарго, но вернувшись уже потрепанной и отягощенной колоссальными долгами.
Данные электронной площадки «ТендерПро» свидетельствуют о внушительном обвале: количество новых инвестиционных проектов в "пищевке" рухнуло на 46%, а объем капиталовложений сжался почти вдвое — до 104,7 миллиарда рублей. Капитал, обладающий куда более тонким чутьем, нежели правительственные планировщики, бежит из отрасли, не видя в ней ни малейших перспектив.
Причина этого регресса кроется не в кознях внешних врагов, а в системном, рукотворном удушении экономики. Отрасль задыхается под гнетом кредитной нагрузки, которая, по оценкам экспертов, выросла на 9%, достигнув астрономической суммы в 1,87 триллиона рублей. Обслуживание этих долгов в условиях, когда ключевая ставка превратилась в инструмент финансовой инквизиции, вымывает последние оборотные средства: выплаты по кредитам подскочили на треть. Предприятия, зажатые между молотом инфляции издержек и наковальней обнищания потребителей, вынуждены сворачивать производство.
Однако наиболее унизительным аспектом этой драмы является, безусловно, состояние кошельков населения. Случился переход россиян к так называемой «сберегательной модели поведения». За этим эвфемизмом скрывается банальная бедность. Граждане, чьи реальные доходы пожираются инфляцией, отказываются от «продуктов для удовольствия» — мясных деликатесов, сыров, качественной кондитерской продукции — в пользу примитивного набора калорий, необходимого для физического выживания.
Покупательская стратегия свелась к унизительной охоте за "желтыми ценниками" и миграции в жесткие дискаунтеры, где качество еды является величиной пренебрежимо малой.
Даже крупнейшие ритейлеры, обычно излучающие корпоративный оптимизм, признают замедление роста рынка в натуральном выражении до жалких 2%. Номинальный рост среднего чека, о котором так любят рапортовать чиновники, есть лишь отражение галопирующей инфляции, а не роста благосостояния.
Мы наблюдаем процесс примитивизации потребления, характерный для стран третьего мира. Данные «СберИндекса» безжалостно высвечивают масштаб бедствия: в каждом десятом муниципальном районе страны жители тратят на еду половину и более своих доходов.
Это, господа, не показатель великой державы; это диагноз, свидетельствующий о том, что для значительной части населения борьба за пропитание стала единственным содержанием жизни.
Таким образом, продовольственная безопасность, о которой так долго и пафосно вещали с высоких трибун, оказалась мифом, разбившимся о рифы экономической реальности. Сокращение производства еды в стране, обладающей колоссальными аграрными ресурсами, — это не просто рыночная коррекция. Это приговор системе, которая, увлекшись державными галлюцинациями, забыла о том, что величие нации начинается не с ракет, а с наполненного холодильника ее граждан.
___________
Поддержать канал донатом через СБП