Однажды Петрович вызвал на шутливую дуэль одного из пожилых спортсменов, приблизительно одного с ним возраста и веса. В качестве яхт они выбрали детский класс "Оптимист". Это практически микроскопическая яхта для младших школьников. Зрелище было отпадное! Когда два здоровенных мужика с трудом загрузились на "оптимисты", те просели так, что борта торчали из воды буквально на 5 сантиметров. Одно неверное движение, и яхты черпнули бы воду и гонка закончилась. Смотреть на этот цирк сбежался весь яхт клуб. Народ заключал пари причем даже не на победу, а на то кто первый потонет. Но мужики лицом в грязь не ударили, им удалось пройти коротенькую дистанцию ни разу не черпнув бортом воду.
Мы иногда по выходным оставались ночевать в яхт-клубе. Это было что-то вроде пионерлагеря. Жили мы в палатках, поставленных на деревянные щиты прямо на берегу Красноярского моря.
Вечером у костра Петрович рассказывал нам различные случаи из морской практики. А случаев этих было видимо-невидимо.
Пару раз за лето у нас были "Сборы" и тогда мы пару недель жили в яхт клубе. Старшие готовили нам еду на костре. Мы были еще мальками и это дело нам не доверяли. Но у меня была собственная, постоянная обязанность в этом лагере. Меня будили раньше всех и я с одной спички разводил костер. Как-то у меня это получалось лучше всего.
А вот попробуйте развести костер с одной спички если только что прошел дождь и все вокруг сырое!
Для мальчишек, яхт-клуб стал отличной школой жизни. На яхте в море ты был настоящим капитаном, все зависело только от тебя и рядом не было не родителей ни советчиков.
Самое страшное наказание - это запрет на выход в море.
Конец сезона был просто катастрофой. Мы как будто лишались смысла жизни. Новые тренировки (в зале) начинались только с нового года. И мы придумывали себе различные занятия. Например в школе я зимой ходил в секцию самбо. А в институте зимой лазил по пещерам в спелеоклубе и занимался на институтской радиостанции UK0AAB.
И еще интересно, что в детстве я был очень болезненным ребенком, постоянные простуды по любому поводу, да и спортивными достижениями не блистал. Как меня не побоялись отдать в яхт клуб ума не приложу!
Но как только я попал в яхт клуб, все болезни сняло как рукой! И это при том, что начинали мы сезон тогда, когда по морю еще плавали льдины, а заканчивали на фоне осенних штормов и снегопада. Да и спорт прочно вошел в мою жизнь (например турник).
Парусный спорт - это настоящая болезнь, пожирающая тебя без остатка. Это как наркотик. Когда ты идешь под парусом и слышишь как звенят ванты а под днищем шипит вода, ты ощущаешь свободу сравнимую с полетом. Это незабываемое воспоминание. Мы готовы были ходить и днем и ночью и в любую погоду. Яхт клуб постепенно из мальчишек делал настоящих мужчин.
Но было в этой пасторальной картинке одно мрачное пятно. Это начальник яхт-клуба. Мрачный тип гражданской наружности. Он открыто заявлял, что "Эти яхты" ему совершенно безразличны. Вот откроют дом отдыха на Шира и он туда пойдет начальником. Это был типичный бюрократ, которому было все равно чем руководить.
К морскому делу он никаким боком не относился, ничего в нем не понимал и не хотел понимать.
Как его звали я не помню. Вот не помню и все! Память удалила его как ненужный элемент. Мы часто не помним плохое, особенно в детстве.
Хозяйственник он был крепкий, но жадность его не знала границ (А кто-то скажет "бережливый" :-)).
Парусный спорт - это сложный, технический вид спорта. Много чего нужно, чтобы яхта ходила как часы. Причем в те времена в магазинах не было даже веревок.
А у начальника был склад (старый ангар) и там было буквально все! 20-ти литровые бидоны с эпоксидной смолой, бухты разнообразных веревок, стопора, кнехты и мочки для крепления парусов. Различные блоки и алюминиевые профили. Но получить со склада хоть что-то было совершенно немыслимым делом.
В результате те-же стопора проще было изготовить самому.
Я научился делать щелевые стопора отливая их из эпоксидки. Причем эпоксидку покупал сам, потому что выпросить хотя-бы стакан, было нереально. Но стопора получались не очень прочные, часто трескались и их приходилось менять. Я пытался упрочнить стопора при помощи различных наполнителей, но результат все равно был так себе. А на складе пылились целые ящики этих стопоров! Спортсмены постарше, делали кулачковые стопора из стеклотекстолита используя токарные и фрезерные станки.
Ну а веревку сам не сделаешь. Так что приходилось идти на поклон. Обычно перед соревнованиями Петрович спрашивал что кому нужно, и шел ругаться в хлам с начальником яхт-клуба. Как в известной сказке про чебурашку, что не попросишь, давали только половину. И только если яхта уж совсем не могла без этого выйти в море!
Например я ходил на штопанном-перештопанном комплекте ХБ парусов, а у начальника на складе спокойно лежали и лавсановые и даже дакроновые паруса.
Так-же как мы любили Петровича, мы ненавидели за жадность начальника яхт-клуба.
Но если-б дело было только в жадности! Педагог из начальника тоже был никакой.
Он мог за дерзкое слово выгнать перспективного мальчишку и всех кто попытался вступиться за него. А мальчишки-то были ершистые, многие из неблагополучных семей.
Петрович с трудом отбивал нас от начальника но при этом их отношения становились все хуже и хуже.
Он продержался почти три года но кончилось это предсказуемо. Начальник сжил Петровича со свету. Когда Петрович понял, что дальше уже все начинает отражаться на нас, он принял решение уйти.
Тем более, что его давно звали друзья в Новосибирский яхт клуб. Он объяснил нам почему вынужден уйти и передал нас другому тренеру.
Когда он улетал в Новосибирск с одним чемоданчиком, мы все пришли его провожать. Нам было грустно и тревожно.
Петрович расстрогался но пытался нас успокоить. Я попросил его расписаться на моей спортивной сумке из кожзама. А потом и все ребята тоже попросили расписаться.
Я эту роспись защитил прозрачным скотчем и потом много раз обновлял, пока сумка не пришла в полную негодность. Для меня эта роспись стала как талисман на удачу.
И вот что странно. При Петровиче дисциплина в яхт клубе была железобетонная а при новом тренере все пошло как попало. Никто нас в хвост и в гриву не гонял, за дифферентом не следил, никаких тренировок не организовывал. Просто катайся куда хочешь да и все. Хочешь - сам тренируйся, не хочешь - катайся на расслабоне.
Но как ни странно, но мы с тоской вспоминали Петровича добрым словом. Нам не хватало его солдафонских шуток, его рассказов у костра. И даже дисциплины.
Спасибо Вам Петр Петрович! Мы Вас помним!
А начальнику, победа над Петровичем не принесла счастья. Мужики из яхт клуба что-то такое сказали начальнику, что он стал тише воды и ниже травы. Нас пацанов больше не гнобил и вообще перестал во все вмешиваться. Ему вроде пообещали набить морду (А может и не только пообещали :-) ). Мужики в яхт клубе были суровые, и связываться с ними было опасно для здоровья. Жаль что они сразу не подключились к этому делу. Петрович же не жаловался никогда.
Со временем я затянул в яхт клуб и брата. Правда он стал ходить на одиночке (Оптимисте). И в конце концов вырос в матерого "финиста" (Это класс яхт - одиночек). Брат пошел дальше меня и даже во взрослом возрасте приобрел себе собственный "финн". Он перестал участвовать в соревнованиях буквально несколько лет назад.
Парусным спортом я прозанимался 8 лет. От "кадета" через класс "420" я перескочил прямо на спортивный катамаран "ВМ" (Советский аналог катамарана "торнадо"). Но армия, а потом женитьба и переезд в другой город прервали карьеру. Мне хотелось и дальше заниматься, но я здраво рассудил, что я просто не могу больше позволить себе такую страсть. Крайний раз мне довелось управлять парусным судном в 2012 году. Я ездил к институтским друзьям в Новосибирск и они устроили мне сказочный сюрприз! Специально для меня, арендовали на целый день туристический, 8-и местный, парусный тримаран. Мы целый день катались по Обскому морю в свое удовольствие, жарили шашлыки на острове, наслаждались свободой и ветром. Я получил замечательные впечатления, руки не забыли и яхта мне очень понравилась.