— Бабулечка, да вы куда столько везёте? На ярмарку, что ли?
Галина Петровна вздрогнула и подняла глаза на молодую проводницу. Та с любопытством разглядывала три огромные сумки, которые еле втиснулись на верхнюю полку.
— К дочке еду, на Новый год, — выдохнула Галина Петровна, вытирая вспотевший лоб. — Внуков балую, знаете ли.
— Ой, повезло им! — проводница улыбнулась и скрылась в коридоре.
Галина Петровна опустилась на нижнюю полку и огляделась. Купе оказалось на четверых, но пока она была одна. Хорошо. Значит, можно спокойно разложить вещи, никто не будет смотреть косо.
Она открыла одну из сумок и достала пакет с пирожками. Испекла вчера, всю ночь возилась. Лёнечка так любит с капустой, а Сашенька — с повидлом. Внуки её ненаглядные. Год не виделись, целый год! Дочка всё обещала приехать, да так и не собралась.
— Мам, понимаешь, у нас тут ремонт, — говорила Катя по телефону месяц назад. — Лучше ты к нам приезжай на праздники. Детям будет радость.
И Галина Петровна согласилась. Конечно, согласилась! Разве можно отказать родной дочери? Пенсию отложила, купила билеты, накупила подарков. В одной сумке — игрушки для внуков, в другой — продукты (всё равно у Кати денег в обрез), в третьей — постельное бельё новое. Видела в магазине комплект с оленями, такой нарядный, новогодний. Подумала: пусть у Кати будет красиво.
Дверь купе распахнулась, и внутрь ввалилась женщина с крашеными рыжими волосами. Следом за ней тащился мужчина с двумя чемоданами.
— Ну наконец-то! — женщина шлёпнулась на сиденье напротив. — Думала, ноги отвалятся, пока до вагона дошли.
— Здравствуйте, — вежливо кивнула Галина Петровна.
— Привет, привет, — рыжая махнула рукой. — Меня Светкой зовут, это мой муж Толик. Мы в Екатеринбург едем, к сыну. Тоже на Новый год.
— Я Галина Петровна. Тоже к родным, к дочери.
— Ну, значит, компания подобралась! — Светка расплылась в улыбке. — Толик, доставай термос, чаю попьём с дороги.
Толик молча полез в сумку, а Светка уже развернула пакет с бутербродами.
— Угощайтесь, Галина Петровна! Не стесняйтесь! В дороге все свои.
Галина Петровна хотела было отказаться, но Светка уже протянула ей бутерброд с колбасой.
— Спасибо, милая.
— Да чего там! — Светка откусила половину своего бутерброда и заговорила с набитым ртом. — Вы детей часто видите? Мы вот раз в год, повезло если два. Сын-то занятой, всё работа да работа.
— И у меня так же, — вздохнула Галина Петровна. — Катя моя вечно в делах. То школа, то дополнительные занятия с детьми, то ремонт.
— Ну да, ну да, — закивала Светка. — А вы им чего везёте? Я вон два чемодана набила — одежда, игрушки, продукты. У сына зарплата, конечно, неплохая, но на всё не хватает. Внуков трое, представляете?
Галина Петровна хотела ответить, но в этот момент в коридоре раздались громкие голоса, и в купе заглянула ещё одна женщина — полная, в ярком платке.
— Свободно тут? — спросила она, не дожидаясь ответа и уже заталкивая свою сумку на полку.
— Заходите, заходите! — Светка подвинулась. — Меня Света зовут, это Толик, а это Галина Петровна. Все к родным едем!
— Лариса я, — буркнула новая попутчица и села у окна.
— А я вот не знаю, доедем ли мы вообще, — Лариса достала из сумки яблоко и надкусила его со звучным хрустом. — Дочка звонила, говорит: «Мам, может, не надо? Погода плохая, поезда задерживают».
— Да ладно вам! — Светка отмахнулась. — Три дня всего ехать. Доедем, куда денемся.
— Три дня, — повторила Галина Петровна и посмотрела в окно. За стеклом мелькали заснеженные поля, редкие деревушки, столбы. — Давно я так далеко не ездила.
— А вы часто к дочке ездите? — спросила Светка, наливая чай в пластиковые стаканчики.
— В первый раз, — призналась Галина Петровна. — Катя год назад переехала. Говорила, что там работа лучше, школа для детей хорошая. Обещала, что сама приедет летом, но не получилось.
— Ясно, — Светка кивнула с понимающим видом. — У них всегда не получается. А вы им что везёте? Я вот гляжу, сумок-то у вас прилично.
Галина Петровна почувствовала, как к щекам прилила краска.
— Да так, по мелочи. Игрушки внукам, продукты кое-какие. Пирожки испекла, Лёнечка мои любит. И постельное бельё купила новое, с оленями. Видела в магазине, такое нарядное, подумала — пусть у Кати будет красиво на Новый год.
— Бельё? — Лариса оторвалась от яблока и уставилась на Галину Петровну. — Вы им бельё везёте? Через всю страну?
— Ну... да, — растерялась Галина Петровна. — А что такого? Катя говорила, что у них после ремонта многое надо обновить.
— Господи, — Лариса покачала головой. — У них после ремонта, а вы через полстраны три сумки тащите.
— А вы что, ничего не везёте? — вступилась Светка. — Я вот тоже два чемодана набила. Внукам одежду, игрушки, продукты. У сына семья большая, троих детей кормить надо.
— Везу, — коротко ответила Лариса. — Только я хоть понимаю, что дочка сама может купить, что ей надо. А не заставляю мать в её возрасте полстраны ехать с баулами.
— Никто меня не заставлял! — возмутилась Галина Петровна. — Я сама хочу внуков повидать, праздник вместе встретить.
— Хотите — ваше дело, — Лариса пожала плечами. — Только вот я свою дочь приучила по-другому. Если хочет видеть мать — пусть сама приезжает. А то что это такое? Мы им всю жизнь отдали, а они даже на праздники приехать не могут?
В купе повисла неловкая тишина. Толик уткнулся в телефон, делая вид, что ничего не слышит. Светка шумно прихлебывала чай. Галина Петровна отвернулась к окну, чувствуя, как к горлу подкатывает обида.
— Ладно, не ссорьтесь, — примирительно сказала Светка. — Каждый по-своему живёт. У кого-то дети приезжают, у кого-то нет. Главное — что мы к ним едем, они нас ждут.
— Ждут, — усмехнулась Лариса. — Ждут наши сумки с подарками.
Галина Петровна стиснула зубы. Нет, она не позволит этой Ларисе испортить ей настроение. Катя её любит, просто у неё правда дел много. И внуки ждут, Катя сама говорила по телефону: «Мам, дети так соскучились, всё спрашивают, когда бабушка приедет».
— Я пойду прогуляюсь по вагону, — сказала Галина Петровна, поднимаясь. — Что-то душно тут.
Она вышла в коридор и прислонилась к окну. Поезд мерно покачивался, за стеклом мелькали сугробы. Где-то там, впереди, её ждала Катя. И внуки. И Новый год. Всё будет хорошо.
Правда?
На второй день пути Галина Петровна проснулась от звонка телефона. Катя.
— Мам, ты где? — голос дочери звучал встревоженно.
— В поезде, доченька. Уже половину пути проехали. Завтра вечером буду.
— Слушай, мам... — Катя замялась. — У нас тут небольшая проблема вышла.
Сердце Галины Петровны ёкнуло.
— Что случилось? Дети здоровы?
— Дети в порядке, не переживай. Просто... помнишь, я говорила про ремонт? Ну так вот, рабочие обещали закончить к Новому году, а они, видимо, не успевают. Квартира вся в пыли, половина комнат вообще не пригодна для жизни.
— И что теперь? — Галина Петровна присела на край полки.
— Да ничего страшного! — поспешно сказала Катя. — Просто... ты не могла бы остановиться в гостинице? Ну, на первые пару дней. Пока тут хоть немного приберём.
— В гостинице?
— Мам, ну пойми, тут правда кошмар. Пыль везде, шпаклёвка, краска. Ты же сама не захочешь в такой обстановке...
— Катенька, я три дня еду, — тихо сказала Галина Петровна. — Три сумки везу. Пирожки испекла, подарки купила. И ты мне говоришь в гостиницу?
— Ну мам, я же не специально! Рабочие подвели, что я могла сделать?
— Могла раньше сказать, — Галина Петровна почувствовала, как голос начинает дрожать. — Я бы тогда деньги на билет не тратила. Пенсия у меня, Катюш, не резиновая.
— Мам, не надо так. Я же не говорю, что не приезжай! Просто на два дня в гостиницу, это ерунда какая. Номер недорогой найдём.
— Недорогой, — повторила Галина Петровна и посмотрела на свои сумки. — А бельё моё с оленями куда?
— Какое бельё?
— Постельное. Я тебе новое купила, на Новый год. Думала, у тебя после ремонта...
В трубке повисла пауза.
— Мам, спасибо, конечно, — голос Кати стал виноватым. — Но зачем ты тратилась? Мы сами могли купить.
— Могли, — Галина Петровна сглотнула комок в горле. — Только не купили же.
— Ладно, мам, мне бежать надо. Подумай насчёт гостиницы, хорошо? Я тебе адрес скину.
Гудки.
Галина Петровна опустила телефон и уставилась в окно. За стеклом мелькали заснеженные леса, маленькие станции, редкие огоньки домов.
— Что, дочка звонила? — Лариса сидела на своей полке и сочувственно смотрела на неё.
— Звонила, — кивнула Галина Петровна.
— И что, встречать будет?
— Будет. Только в гостиницу отправляет. Говорит, ремонт у них не закончен.
— Ага, — Лариса хмыкнула. — Ремонт. А сумки твои им нужны?
— Лариса, не надо, — одёрнула её Светка. — Галина Петровна, не слушайте вы её. Бывает такое, ремонт затягивается. Главное, что дочка вас ждёт.
— Ждёт, — эхом отозвалась Галина Петровна.
Она встала и вышла в коридор. Нужно было подышать, успокоиться. В тамбуре стояла проводница, курила у приоткрытого окна.
— Что, бабулечка, не спится? — спросила она, выдыхая дым.
— Дочка звонила, — Галина Петровна прислонилась к стене. — Говорит, в гостиницу меня на пару дней.
— Ой, и у меня такое было, — проводница затушила сигарету. — Мать моя к сестре ехала, через всю страну. Приехала — сестра ей: «Извини, у нас гости, места нет». Мать в слёзы. Билет обратный купила, домой уехала.
— И что потом?
— А ничего. Сестра обиделась, что мать якобы гордая. Год не разговаривали.
Галина Петровна молчала, переваривая услышанное.
— Вы главное сразу решите, — продолжила проводница. — Если чувствуете, что вас там не ждут по-настоящему — может, и правда лучше вернуться? Билет можно сдать, часть денег вернут.
— Но внуки...
— Внуки, бабулечка, вырастут. А вы себя пожалейте. Сколько вам лет?
— Шестьдесят восемь.
— Вот видите. В таком возрасте надо о себе думать, а не через полстраны ехать к тем, кому ты, простите, не особо и нужна.
Проводница ушла, а Галина Петровна осталась стоять у окна. В голове крутились мысли, одна тяжелее другой. Гостиница. Ремонт. «Мы сами могли купить». Три сумки. Пирожки, которые, наверное, уже и не свежие.
Она вернулась в купе. Светка и Толик спали, Лариса читала книгу.
— Не спится? — спросила та, не поднимая глаз.
— Не спится, — призналась Галина Петровна.
— Знаете, что я вам скажу? — Лариса отложила книгу. — Я свою дочь с детства приучила: хочешь видеть мать — приезжай сама. Или зови, но обеспечь нормальные условия. А не «приезжай и живи в гостинице».
— Но у неё правда ремонт...
— Ремонт можно и отложить, — отрезала Лариса. — Если мать через всю страну едет. Или вообще не звать, пока не закончишь.
Галина Петровна легла на свою полку и закрыла глаза. Завтра вечером она приедет. Увидит Катю. Внуков. И всё станет ясно.
Поезд прибыл вечером третьего дня. Галина Петровна стояла на перроне с тремя сумками, оглядываясь по сторонам. Людей было много, все спешили, толкались. Морозный воздух обжигал лёгкие.
— Мам! — послышался знакомый голос.
Катя бежала к ней, в длинном пуховике, волосы растрепались от ветра. Она обняла мать, быстро, как-то торопливо.
— Ну наконец-то! Я уж думала, опоздала. Пошли скорее, такси ждёт.
— А где внуки? — Галина Петровна оглянулась.
— Дома остались, с Мишей. Ты же знаешь, холодно на улице, не хотела их тащить.
Они сели в такси. Галина Петровна прижимала к себе сумку с подарками, смотрела в окно на незнакомый город. Катя что-то говорила про пробки, про погоду, про рабочих-бездельников.
— Мам, ты не переживай насчёт гостиницы, — сказала она наконец. — Я нашла недалеко от нас, пятнадцать минут пешком. Номер чистый, с завтраком. На два дня, максимум три, пока приведём квартиру в порядок.
— Три? — переспросила Галина Петровна. — А Новый год?
— Ну... посмотрим. Может, к Новому году успеем. Если рабочие не подведут.
Такси остановилось у серого пятиэтажного здания. «Мини-отель Уют» — гласила вывеска.
— Вот здесь, — Катя полезла за кошельком. — Я оплатила уже два дня вперёд. Зайдёшь, скажешь администратору фамилию, тебе дадут ключ.
— Катюш, а может, всё-таки ко мне к вам? — Галина Петровна почувствовала, как перехватывает горло. — Я не привередливая, пыль меня не пугает.
— Мам, ну ты же сама себя не уважаешь! — Катя нетерпеливо взглянула на часы. — Там правда жуть творится. Пол весь в шпаклёвке, в спальне вообще стены голые. Где я тебя размещу?
— А внуки где живут?
— Они в детской, там хоть обои поклеены. Но там две кровати, третью не поставишь.
— Я на полу могу, — тихо сказала Галина Петровна.
— Мам, прекрати! — Катя раздражённо махнула рукой. — Ты что, издеваешься? Я специально гостиницу нашла, чтобы тебе удобно было. А ты как будто я тебя выгоняю!
— Я три дня ехала, — Галина Петровна посмотрела на дочь. — Три сумки везла. Пирожки испекла твои любимые. Внуков не вижу год. И ты меня в гостиницу?
— Ну что ты всё об этом! — голос Кати стал резким. — Я же объяснила — ремонт! Или ты думаешь, я от хорошей жизни тебя сюда везу?
— Не знаю, что думать, — Галина Петровна открыла дверь машины. — Давай сумки, пойду устраиваться.
— Мам, постой! — Катя выскочила следом. — Ты чего обиделась? Завтра приходи к нам днём, с внуками увидишься, подарки отдашь. Я борщ сварю, посидим, поговорим.
— На пару часов приду и обратно сюда, в гостиницу?
— Ну... пока да. Мам, ты же взрослый человек, пойми!
Галина Петровна взяла сумки и пошла к подъезду. Сзади послышался голос Кати:
— Мам! Ты вообще адекватная? Я для тебя стараюсь!
Она не обернулась.
Номер оказался маленьким — кровать, тумбочка, стул. В углу умывальник с мутным зеркалом. Пахло сыростью и дешёвым освежителем воздуха.
Галина Петровна опустила сумки на пол и села на кровать. В кармане завибрировал телефон. Катя.
— Ты совсем там рехнулась, да? — голос дочери дрожал от злости. — Я тебе гостиницу оплатила, объяснила всё нормально, а ты устроила театр!
— Я ничего не устраивала, — ровно ответила Галина Петровна. — Просто хотела понять: ты правда хочешь, чтобы я приехала? Или тебе нужны только мои сумки с подарками?
— Как ты можешь такое говорить?! — взвизгнула Катя. — Я мать родная! Конечно, хочу!
— Тогда почему в гостиницу?
— Потому что у меня РЕМОНТ! — Катя чуть не кричала. — Сколько раз повторять?!
— Знаешь что, доченька, — Галина Петровна встала и подошла к окну. За стеклом падал снег, медленно, красиво. — Я тут подумала. Может, мне и правда домой вернуться? Раз я тебе так мешаю.
— Что?! Мам, ты о чём вообще?
— Билет сдам, хоть часть денег вернут. Внуков увижу, когда ты сама приедешь. А сумки оставлю тебе здесь, в гостинице. Заберёшь, когда ремонт закончишь.
— Мам, прекрати истерить! — голос Кати сорвался на визг. — Ты три дня ехала, чтобы развернуться и уехать?!
— Я три дня ехала, чтобы встретить Новый год с семьёй, — спокойно сказала Галина Петровна. — А не сидеть в чужой гостинице и ждать, когда меня соизволят позвать в гости на пару часов.
— Ну и езжай! — заорала Катя. — Езжай домой, раз ты такая гордая! Обиделась на ерунду!
— Это не ерунда, Катенька, — Галина Петровна почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. — Это моя жизнь. И я, наверное, правда поеду.
Она положила трубку и опустилась обратно на кровать. Сумки стояли у стены — три огромные сумки, набитые любовью и надеждой. Пирожки с капустой для Лёнечки. Повидло для Сашеньки. Бельё с оленями, которое так и не понадобится.
Телефон снова завибрировал. Галина Петровна взглянула на экран — Катя. Сбросила вызов.
Потом достала из сумки пакет с пирожками, развернула. Они уже немного зачерствели за три дня в дороге. Она откусила кусочек — холодный, невкусный.
За окном продолжал падать снег. До Нового года оставалось два дня.
Утром Галина Петровна собирала сумки, когда в дверь постучали. Она вздрогнула — неужели Катя?
Открыла. На пороге стоял мужчина лет тридцати пяти, а рядом с ним двое детей — мальчик лет десяти и девочка помладше.
— Здравствуйте, — растерянно сказал мужчина. — Я Миша, муж Кати. А это... это Лёня и Саша.
— Бабушка! — девочка бросилась к Галине Петровне и обняла её за талию.
— Сашенька, — Галина Петровна опустилась на колени, прижимая внучку к себе. — Лёнечка, родные мои!
Мальчик стоял в стороне, неловко переминаясь с ноги на ногу.
— Мама сказала, что ты в гостинице, — пробормотал он. — Что тебе у нас места нет.
— Папа с ней поругался, — добавила Саша. — Он сказал, что это неправильно. Что бабушка три дня ехала, а мама её в гостиницу.
Миша виновато потёр переносицу.
— Извините, Галина Петровна. Я правда не знал, что Катя так всё организует. Думал, вы у нас будете жить. Квартира, конечно, не идеальная, но место найдётся.
— Можно мы тут с тобой посидим? — Саша потянула бабушку за руку. — Папа сказал, можно.
Галина Петровна оглянулась на сумки.
— Я как раз собиралась... ехать обратно.
— Не надо! — Лёня шагнул вперёд. — Бабушка, останься, пожалуйста. Мы так ждали!
— Мама тебе звонила? — тихо спросила Галина Петровна Мишу.
— Звонила, — он кивнул. — Просила вас уговорить вернуться. Но я... я честно не знаю, что правильно. Вы сами решайте.
Галина Петровна посмотрела на внуков. Саша прижималась к ней, Лёня стоял рядом, виновато опустив глаза.
— Знаете что, — сказала она наконец. — Я останусь. Но здесь, в гостинице.
— Но зачем? — не понял Миша.
— Затем, что мне надо подумать, — Галина Петровна выпрямилась. — А вы приходите в гости. Ко мне. Вот прямо сейчас — садитесь, пирожки будем есть. Я их для вас пекла.
Она достала пакет, развернула. Саша с Лёней уселись на кровать, жадно вгрызаясь в пирожки. Миша стоял у двери, явно не зная, как себя вести.
— Катя обидится, — сказал он. — Что мы к вам пришли без неё.
— Пусть подумает, почему обиделась, — спокойно ответила Галина Петровна. — И придёт сама. Если захочет.
— Бабушка, а ты останешься на Новый год? — спросил Лёня с набитым ртом.
— Останусь, — кивнула она. — Только встречать будем здесь. В моём номере. Принесу бельё новое, постелю. С оленями. Будет красиво.
Саша засмеялась, вытирая крошки.
— У нас будет самая красивая гостиница на свете!
Телефон завибрировал. Катя. Галина Петровна посмотрела на экран и убрала телефон в карман.
Пусть подождёт. Сейчас она встречает Новый год со своими внуками. В гостиничном номере, пахнущем сыростью. С пирожками трёхдневной давности и бельём, которое так никому и не понадобилось.
Но это её Новый год. И она сама решила, как его встретить.