В детстве Зоя думала, что все папы уходят. Просто в один день они есть, а на следующий – нет. У Маринки из соседнего подъезда папа ушёл, когда ей было три. У Лёшки с первого этажа – когда четыре. У Зои – когда пять.
Она помнила его смутно. Высокий. Добрые карие глаза, вроде. Запах табака и одеколона. И то, как он читал ей сказки на ночь, меняя голоса для каждого персонажа.
Потом его не стало.
Мать ничего не объясняла. Работала с утра до вечера – медсестрой в поликлинике днём, нянечкой в садике на продленке по вечерам. Приходила домой усталая, с красными руками от хлорки. Готовила ужин, проверяла Зоины уроки, штопала старую куртку, которая должна была прослужить ещё хотя бы год.
Однажды, когда Зое было восемь, она спросила:
– Мам, а почему папа ушёл?
Вера Степановна оторвалась от шитья. Посмотрела на дочь долгим взглядом:
– Не смог, Зоенька. Не справился. Так бывает с мужчинами. Пугаются ответственности за семью. За нас с тобой.
– А он нас не любил?
– Любил. По-своему, наверно. Просто... слабый оказался.
Больше Зоя не спрашивала. Видела же – матери и так тяжело. Зачем ещё и душу ворошить?
Они жили вдвоём в двухкомнатной хрущёвке на третьем этаже. Обои старые, мебель допотопная, холодильник гудел по ночам как трактор. Но всегда было чисто. Пахло борщом и свежевыстиранным бельём.
По вечерам сидели на кухне за клеёнчатым столом. Пили чай из старенького сервиза – единственное, что осталось от бабушки. Мать рассказывала про работу, Зоя – про школу.
– Учись хорошо, доченька, – мать гладила её по голове шершавой рукой. – Поступишь в университет. В Питер, может, или в Москву. Уедешь в большой город. Будет у тебя своя жизнь. Хорошая. Не такая, как у меня.
Зоя училась. Золотая медаль, красный диплом о среднем образовании, первое место на городской олимпиаде по обществознанию. Поступила в Санкт-Петербург на юрфак. Бюджет. Общежитие.
Мать проводила её на вокзал холодным сентябрьским утром. Дала узелок с пирожками, конверт с деньгами – три тысячи, на месяц.
– Держись, Зоенька. Там трудно будет. Но ты сильная. Справишься. Деньги Я в пути! тебе по почте отправлять каждый месяц.
Зоя обняла мать крепко. Почувствовала, как та дрожит.
– Мам, я буду звонить. Каждую неделю.
– Звони. Только не экономь на еде. Слышишь? Чтобы нормально питалась.
Поезд тронулся. Зоя смотрела в окно, как мать машет рукой, становясь всё меньше и меньше. И плакала тихо, уткнувшись в платок.
Общежитие встретило запахом сырости и старых матрасов. Комната на четверых – две двухъярусные кровати, шкаф, стол. Окна на север, солнце не заглядывает никогда.
Соседка Лена оказалась из Новгорода. Такая же стипендиатка, такая же без денег. Они подружились сразу.
– Держись, Зоечка, – Лена делилась с ней макаронами, когда стипендия заканчивалась раньше времени. – Первый курс – самый трудный. Дальше легче.
Зоя устроилась официанткой в кафе недалеко от общежития. Работала три вечера в неделю и всю субботу. Платили мало, но хоть что-то.
Ела в студенческой столовой. Борщ и каша – дёшево и сытно. На новую одежду денег не было. Донашивала школьное, покупала на распродажах.
На втором курсе у них начались объединённые пары – история для нескольких групп с разных направлений. Зоя училась на юриста, а в аудиторию приходили студенты с международных отношений, политологии, экономисты.
Антон сидел в первом ряду. Высокий, спортивный, симпатичный. Вокруг него всегда крутились девушки. Главный красавец факультета. Зоя смотрела на него издалека, не надеясь даже на дою его внимания.
Но однажды после пары он подошёл:
– Привет. Ты Зоя, да? Я Антон.
– Знаю, – она улыбнулась.
– Можно проводить тебя?
Так и началось их общение. Они гуляли по городу, сидели в дешёвых кафе, разговаривали часами. Антон был из Питера, жил с матерью в трёшке в старом доме. Учился на международных отношениях. Занимался спортом, мечтал работать в крупной компании.
Зоя рассказывала про свой маленький город, про мать, про работу официанткой. Антон слушал, не перебивал. Говорил, что она молодец. Что справится со всем. Что он в нее верит.
Через полгода он предложил:
– Зоя, поехали ко мне. Познакомишься с мамой. Что тянуть?!
Зоя волновалась. Купила себе новую блузку на распродаже. Антон привёз её в старый панельный дом. Поднялись на пятый этаж. Мать открыла дверь – женщина лет пятидесяти, крупная, с недовольным лицом.
– Мама, это Зоя моя.
Клавдия Семёновна оглядела девушку с головы до ног:
– Здравствуй. Проходи.
За столом она спросила:
– Откуда ты, девочка?
– Из Калужской области. Маленький город.
– А, понаехали, – свекровь усмехнулась. – Мы таких знаем. Гоняетесь за городскими парнями. Квартиры вам нужны.
Зоя побледнела. Антон положил вилку:
– Мам, хватит. Мы просто встречаемся. Любим друг друга. Никто ни за какими квартирами не гоняется. Мы сами заработаем, когда поженимся. Если вообще поженимся. А сейчас мы просто хотим быть вместе и жить счастливо.
– Ага, жить счастливо, – Клавдия Семёновна налила себе чая. – А у тебя, девочка, отец есть?
– Нет.
– Вот-вот. Без отца. Из деревни. Бедная. Не удивлюсь, если быстренько залетишь от него.
Зоя встала:
– Извините, мне пора.
Антон проводил её молча. У подъезда обнял:
– Прости. Она такая. Защищает меня.
– Она меня ненавидит.
– Нет. Просто привыкнуть надо к мысли, что ее сын влюбился. Дай ей время.
Но время не помогло. А через год они поженились. Свадьбу отметили на квартире у друзей. Человек тридцать студентов, простая еда, музыка, смех. Родителей не звали – ни с той, ни с другой стороны. Просто молодёжная вечеринка.
Мать Антона узнала о свадьбе через неделю. Позвонила сыну, кричала в трубку. Зоя слышала:
– Ты женился на этой?! Без моего согласия?! Не спросил моего брагословения даже!
Антон повесил трубку. Посмотрел на Зою:
– Не обращай внимания.
Но не обращать было сложно. Клавдия Семёновна звонила каждый день. Требовала, чтобы они переехали к ней. Антон согласился:
– Зоя, у нас нет денег на съёмное жильё. Надо копить на ипотеку. Поживём у мамы год-два.
Зоя не хотела. Но выбора не было. Накопить действительно было бы сложно, ведь они только закончили университет.
Они переехали. Клавдия Семёновна выделила им маленькую комнату. Зоя устроилась на работу юристом в небольшую фирму. Антон – аналитиком. Копили на первый взнос за ипотеку. Полтора миллиона хотели.
Свекровь критиковала всё. Как Зоя готовит – недосаливает, пересаливает, неправильно режет, неправильно мешает, не правильно моет, не правильно выкладывает. Как убирает – плохо протирает, не там моет. Как одевается – слишком ярко, слишком скромно.
Антон защищал жену как мог:
– Мам, отстань от неё. Не трогай. Общайся со мной, а Зою игнорируй, если она тебе так не нравится.
Клавдия Семёновна фыркала, но отступала. Зоя молчала. Старалась не попадаться на глаза. Приходила с работы, ужинала в комнате, сидела тихо.
Год прошёл тяжело. Они копили каждую копейку. Зоя откладывала, не покупала себе ничего лишнего. Антон тоже экономил.
Однажды Клавдия Семёновна спросила:
– Ну что, накопили?
– Почти, – ответил Антон. – Ещё месяца три.
– А я вам не помогу. Сами хотели жить отдельно – сами и копите. У меня денег нет. На жизньи так еле хватает. Плачу и так за вас коммуналку. Отложено только на критические случаи. Больница там, или ещё что.
Зоя не ждала помощи. И не обиделась.
Через год они собрали первый взнос. Нашли квартиру, оформили ипотеку. Готовились съезжать.
В этот день Зое написала незнакомая женщина в соцсетях. Профиль с фотографией женщины лет пятидесяти.
"Здравствуйте. Я Раиса. Сестра вашего отца, Анатолия. Можем встретиться?"
Зоя замерла. Отец. Она не думала и не вспоминала о нём годами.
Написала: "Здравствуйте. Да, можем. Когда? И где?"
Встретились в кафе на следующий день. Раиса оказалась похожей на отца. Села напротив, улыбнулась грустно:
– Ты похожа на брата.
– Как вы меня нашли?
– Долго искала. Твоя мама выложила фото с твоего выпускного. Видно было, какой университет. Я написала в группу вашего факультета, спросила. Студенты помогли найти тебя.
Зоя молчала. Раиса вздохнула:
– Зоя, твой отец... Он хотел найти тебя. Очень хотел. Но боялся. Понимал, что твоя мать не простит. Ждал, когда ты вырастешь. Хотел сам найти, но Питер большой. Ты в соцсетях под ником непонятным зарегистрирована, он не мог тебя найти.
– Почему вы мне это рассказываете?
Раиса опустила глаза:
– Потому что его не стало. Два месяца назад. Инфаркт. Ничего не предвещало.
Зоя почувствовала странную пустоту. Не горе. Просто пустоту.
– Он оставил тебе наследство, – Раиса достала документы. – Домик в пригороде Казани. Квартиру в Казани. И два миллиона рублей. Всё тебе. Он завещал.
Зоя взяла документы. Читала, не понимая.
– Он женился повторно, – продолжала Раиса. – Детей не было. Жена знала о тебе. Не возражала против завещания.
Зоя встала:
– Спасибо. Я... подумаю. Мне надо все переварить.
Вернулась домой в смятении. Рассказала Антону. Он обнял её:
– Зоя, это хорошо. Теперь нам будет легче. С ипотекой, со всем.
Через неделю Зоя подала документы на вступление в наследство. Дом и квартиру решила сдавать. Раиса согласилась заниматься этим в Казани. Брала символические агентские, остальное переводила Зое.
Деньги Зоя вложила во вторую ипотеку. Купила ещё одну квартиру в Питере. Оформила как личную собственность – деньги с наследства, не совместно нажитое. Сдавала, гасила ипотеку с аренды.
Клавдия Семёновна узнала о наследстве через Антона только через несколько месяцев. И вдруг резко изменилась.
Позвонила Зое:
– Зоечка, дорогая, как дела? Давно не виделись. Приезжайте в гости.
Зоя удивилась. Свекровь никогда не называла её по имени. Всегда – "эта твоя" или "ты".
Они приехали. Клавдия Семёновна накрыла целый стол, улыбалась, расспрашивала:
– Зоечка, когда вступишь в права наследства?
– Уже вступила.
– А деньги получила?
– Да.
– Ну и хорошо, хорошо, – свекровь налила чаю. – Знаешь, Зоечка, я тут подумала. Вы же у меня жили. Больше года. Помогла вам сэкономить. Может, поможешь мне? Я же вам помогала. Мне бы квартиру получше. Эта совсем старая. Дом развалюха. Соседи – алкаши одни остались. Подъезд воняет.
Зоя посмотрела на неё:
– Клавдия Семёновна, мы не жили на халяву.
– Ну, всё равно. Вы же теперь богатые. Антон, скажи ей. Ведь это наши общие деньги. Ты муж, имеешь право на половину. А я твоя мать.
Антон кивнул:
– Зоя, мама права. Мы семья. Можем помочь ей теперь. Всё равно потом нам достанется.
Зоя встала:
– Антон, наследство – это не совместно нажитое имущество. Это моё личное. По закону.
– Вот как ты заговорила. Но мы семья!
– Семья, – Зоя взяла сумку. – Только у нас детей нет. Если я куплю квартиру твоей матери квартиру и с ней что-то случится, всё достанется тебе по наследству - не мне! Так что это не помощь семье. Это покупка квартиры тебе и твоей матери на мои деньги.
Клавдия Семёновна вскочила:
– Ты неблагодарная! Мы тебя приютили! М ы тебя в люди вывели!
– Я с сыном вашим родным тут жила.
Зоя ушла. Антон приехал домой поздно. Молчал. Зоя тоже.
На следующий день свекровь начала писать. Каждую неделю. "Зоечка, дорогая, как дела? Давай в гости. Я скучаю".
Зоя не отвечала.
Антон обиделся. Говорил, что Зоя жадная. Что мать просто хочет жить получше. Что они могут помочь.
– Антон, если хочешь помочь матери – помогай на свои деньги. Мои наследные не трогай.
– Это наши общие деньги!
– Нет. Это моё наследство. И я вложила их во вторую квартиру. Она оформлена на меня. Не на нас. Я все прописала в документах у нотариуса.
Он замолчал. Стал холоднее. Зоя видела – он обижен. Считает её виноватой.
Прошёл год. Они жили в своей квартире. Зоя работала, получала доход с аренды двух квартир. Гасила вторую ипотеку. Откладывала немного денег.
Антон работал, приходил домой, молчал. Разговаривали мало. Спали в одной кровати, но как чужие.
Однажды вечером Зоя сидела на кухне, пила чай. Думала. О матери. Об отце, которого не простила. О Раисе, которая нашла её. О Клавдии Семёновне, которая вдруг стала ласковой, когда узнала про деньги.
О Антоне, который встал на сторону матери.
Зоя поняла – она больше не держится за этот брак. Она видела, кто он. Видела, что ему важнее деньги и мать, чем она.
У неё теперь есть квартиры. Доход. Возможность начать заново.
Она не боится.
Телефон завибрировал. Сообщение от Клавдии Семёновны: "Зоечка, дорогая, давно не виделись. Приезжай в гости. Я торт купила".
Зоя опять удалила сообщение.
Встала. Подошла к окну. За стеклом горели огни города. Питер. Большой, чужой, холодный. Но теперь – и её.
Отец оставил ей наследство. Не смог прийти при жизни, но хоть так помог. Трус. Но помог.
Свекровь показала своё лицо. Антон тоже хорош.
Теперь Зоя знала правду. И могла выбирать.
Она улыбнулась. Допила чай. Легла спать.
Завтра будет новый день. Её день. Её жизнь.
Без людей, которые любят её только за деньги.