Эксперимент Харлоу: подкрепление или безопасность

Сегодня нам кажется очевидным: ребёнку нужна забота, тепло, присутствие. Но в середине XX века в психологии и в культуре было много идей о том, что:

• главная инвестиция в отношениях - подкрепление (еда, удовлетворение потребностей);
• привязанность - это как бы привычка, которая возникает потому, что рядом кормят;
• эмоции и ласка могут избаловать, а дистанция - воспитать.

Боулби уже формулировал свою теорию привязанности, но ей нужно было не только красивое объяснение, а проверяемые наблюдения. Харлоу как раз и оказался тем, кто сделал выводы видимыми - в очень конкретном выборе живого существа: к кому ты пойдёшь, когда тебе страшно?

Самая известная часть экспериментов Харлоу - это суррогатные матери для детёнышей макак-резусов.

У детёныша было два объекта:

• проволочная мать: жесткая конструкция из проволоки, иногда с бутылочкой/соской (то есть с едой);
• тканевая мать: мягкая, обтянутая тканью, тёплая на ощупь, но часто без еды.

Вопрос, по сути, был таков: если привязанность - это про еду, детёныш будет проводить больше времени у проволочной матери (там подкрепление).
Если привязанность - это про безопасность, детёныш выберет тканевую.

И детёныши выбирали мягкую тканевую мать. Даже когда еда была у проволочной, они часто подходили к ней только поесть - и возвращались к тканевой, чтобы жить, спать, успокаиваться. Это и есть ключевой вывод: контакт-утешение - самостоятельная потребность.

Дальше Харлоу делал то, что в обычной жизни делает любой стресс: пугал (резким шумом, незнакомым объектом и т.п.). И вот здесь выбор становился ещё яснее.

Когда становилось страшно, детёныши не искали, где еда, они искали опору: прижимались к тканевой матери, успокаивались рядом с ней, а потом - уже в более устойчивом состоянии - отпускали её и начинали исследовать пространство. Если опасность снова усиливалась, они возвращались к ней за поддержкой - и снова уходили смотреть мир, когда тревога спадала.

Так в поведении становится видна логика Боулби: сначала нужна безопасная база, которая помогает пережить напряжение, и только из этой точки возможны любопытство, исследование и движение вперёд.

То есть тканевая мать не решала проблему, не объясняла, не обучала.
Она просто давала телу и психике сигнал: ты не один, можно выдержать.

Если переносить это на человеческие отношения, получается, что иногда партнёр ждёт от нас правильных слов или решений, а мы на самом деле просим базовую вещь - быть рядом.

То, что Харлоу увидел поведенчески, сегодня хорошо ложится на знания о стрессе и регуляции:

• при угрозе активируется реакция тревоги;
• организму нужно снизить возбуждение, чтобы снова думать, выбирать, действовать;
• для многих млекопитающих самый мощный путь снижения тревоги - со-регуляция, то есть успокоение через контакт с другим.

Отсюда и то, что когда вы говорите «мне просто нужно, чтобы ты был(а) рядом», это не слабость и не зависимость. Это часто попытка вернуть нервную систему в рабочее состояние. И здесь легко увидеть, почему в паре такие разные значения одного и того же события: для одного пауза - отдых и тишина, для другого пауза - сигнал опасности (меня бросают).

Помимо двух матерей, Харлоу наблюдал, как дефицит близости влияет на развитие:

• трудности в игре и контакте со сверстниками;
• повышенная тревожность или замирание при стрессе;
• странная смесь желания близости и неумения её выдерживать.

Если говорить человеческим языком, это похоже на то, что очень нужно, чтобы рядом были, но слишком страшно, когда рядом действительно становятся.

Отсюда часто складывается узнаваемая динамика: человек тянется ближе, потому что ему нужна связь, но по мере приближения тревога растёт - и тогда включается защита, которая заставляет оттолкнуть другого, обесценить контакт или резко дистанцироваться. После этого становится одиноко и пусто, напряжение снова нарастает - и возникает новая попытка приблизиться. Это может выглядеть как качели, но по сути это попытка найти безопасную дистанцию там, где близость одновременно жизненно нужна и пугает.

Важно проговорить: часть исследований Харлоу сегодня воспринимается как этически неприемлемая. В особенности те направления, где использовалась длительная изоляция и депревация и намеренное усиление страдания.

В стрессовой ситуации живому существу нужен не только ресурс (еда/решение), но и опора (контакт), чтобы снова стать способным жить и исследовать мир.

В отношениях это звучит так:

• иногда решать проблему рано; сначала нужно снизить тревогу;
• иногда вы спорите не о фактах, а о том, есть ли рядом безопасная база;
• иногда вы не слишком чувствительный человек, а человек, который не может успокоиться в одиночку - потому что так устроена его система привязанности и опыт.

И это объясняет, почему логика не спасает, когда страшно.
Когда штормит, психике часто нужна не рациональность, а присутствие.