Кризис душевного здоровья и парадокс избегания помощи
В наше непростое время, отмеченное последствиями пандемии, глобальными конфликтами и экономической нестабильностью, наблюдается тревожная тенденция. С одной стороны, специалисты констатируют резкий рост числа психических расстройств: депрессии, посттравматические синдромы и тревожные состояния становятся почти нормой. С другой стороны, обращения к профессионалам — психологам, психотерапевтам, специалистам по душевному здоровью — парадоксальным образом сокращаются.
Эта ситуация напоминает поведение человека, у которого сильно болит зуб. Вместо того чтобы немедленно идти к стоматологу, он пытается заглушить боль подручными средствами: полощет рот водкой, прикладывает сомнительные компрессы, надеясь, что «само пройдет». В итоге это часто заканчивается либо мучительным самостоятельным удалением зуба, либо серьезными осложнениями.
Почему же, испытывая душевную боль, люди избегают тех, кто может им помочь?
Одна из причин кроется в культурных различиях. На Западе, особенно в Северной Америке, уже давно сформировалась традиция обращаться к психологу. Если человек начинает жаловаться на жизнь, его, скорее всего, выслушают не более минуты, а затем вежливо посоветуют: «Buy a shrink» («Купи себе психолога»). Не иметь личного терапевта там считается почти таким же моветоном для среднего класса, как не иметь автомобиля.
В нашем же обществе до сих пор жив стереотип: «Если пошел к психологу — значит, ты безнадежный псих». Это отсутствие здоровой традиции обращаться за помощью уходит корнями в исторический опыт и глубокую путаницу в понятиях, которую мы и постараемся прояснить в этой статье.
Это отсутствие традиции обращаться за помощью имеет под собой вполне конкретные исторические корни. С одной стороны, в общественном сознании до сих пор жив страх перед карательной психиатрией советского периода. С другой — существует глубокое недопонимание того, кто и какой вид помощи оказывает. Ситуацию усугубляет и современная мода на «дуркинг» — эксцентричные походы к частным психиатрам в поисках острых ощущений, что лишь дискредитирует серьезную работу с душевным здоровьем.
Люди боятся не только медикаментозного лечения, которое может превратить их в «сонную муху», но и социальных последствий. Запись в личной истории о визите к психиатру может создать реальные ограничения в будущем — от сложностей с трудоустройством до запрета на вождение автомобиля.
Путаница в терминах: Психиатр, Психолог, Психотерапевт
Вся эта путаница возникает из-за того, что под общим, размытым понятием «психологическая помощь» скрываются совершенно разные специалисты, решающие разные задачи. Давайте разберемся.
- Психиатр. Это врач с высшим медицинским образованием. Он работает с серьезными нарушениями психики, часто связанными с органическими поражениями мозга. В компьютерной аналогии, психиатр — это «специалист по железу». Он занимается аппаратной частью, и к нему стоит обращаться, когда есть подозрение на поломку на физиологическом уровне.
- Психолог (академический). Это специалист с гуманитарным образованием, ученый, исследователь. Его главные задачи — изучать «проявление, способы и формы организации психических явлений», а также применять эти знания в прикладных областях (например, в бизнесе или маркетинге). Организация психологической помощи населению — лишь одна из множества его возможных функций, причем далеко не основная. Психолог не ставит диагнозы, не выписывает лекарств и, как правило, помогает клиентам наладить отношения с окружающими на уровне объяснения и психогигиены.
- Психотерапевт (и практический психолог). Вот мы и подошли к главному. Именно эти специалисты занимаются «ремонтом и апгрейдом программного обеспечения». Если у вас «зависает система», появляются «вирусы» (неврозы, страхи, депрессивные состояния) или вы хотите установить «новые программы» (достичь целей, развить навыки), вам нужен именно практик.
Проблема в том, что большинство людей, идя к академическому психологу, ожидают от него психотерапевтической помощи, которую он, в силу своей специализации, дать не может. Обращаться к профессору теоретической физики с просьбой починить карбюратор — абсурдно. Но в психологии именно это и происходит. Эпистемологическая психология отвечает на вопрос «что и почему это случилось?», а эвристическая — на вопрос «как сделать так, чтобы это больше не случалось?». Это две разные методологии, и смешивать их — значит заранее обрекать себя на разочарование.
К сожалению, многие представители академической психологии до сих пор с упорством пытаются насаждать теоретические модели на практическую деятельность, что в корне неверно. Практическая психология должна иметь совершенно другую методологию, ориентированную на результат.
И потребность в такой эффективной, практической психологии сегодня остра как никогда. Мы живем в стремительно меняющемся, пугающем мире. И дело не только в наших субъективных страхах. Мир действительно эволюционирует, причем с невероятной скоростью. За последние 50 лет он кардинально менялся как минимум пять раз — примерно раз в десятилетие.
Поэтому ностальгия по «старым добрым временам» имеет под собой все основания. Те времена, эпоха до тотального проникновения интернета и гаджетов, описываются в современной социологии как SPOD-мир. Эта аббревиатура расшифровывается так:
- S – Stable (Устойчивый). Мир был относительно стабильным и инертным. Глобальные изменения происходили медленно.
- P – Predictable (Предсказуемый). Можно было с высокой долей вероятности прогнозировать будущее. Существовали понятные траектории развития, как личного, так и общественного (например, идея «светлого будущего»).
- O – Ordinary/Simple (Простой). Жизнь была устроена значительно проще, без нынешних изощрений и сложностей.
- D – Definite (Определенный). Существовали четкие правила, нормы и ценности. Не было ощущения, что вы ступаете на «тонкий и скользкий лед», где в любой момент можно провалиться.
Этот мир был понятен и управляем. Но сейчас мы живем в совершенно другой реальности. И эта реальность, честно говоря, выглядит довольно пугающе.
Новая реальность: От устойчивого SPOD-мира к хаотичному TACI-миру
На смену простому и предсказуемому SPOD-миру пришла новая, гораздо более сложная и пугающая реальность. Ее можно описать аббревиатурой TACI (в некоторых источниках — VUCA или BANI, но суть остается той же):
- T – Turbulent (Турбулентный). Любой стабильный, линейный процесс — будь то международные отношения, карьера или личная жизнь — может в любой момент сорваться в штопор и превратиться в хаос. Мы живем в эпоху «черных лебедей» и постоянных точек бифуркации, где нужно делать выбор, не имея никаких гарантий.
- A – Accidental/Unpredictable (Случайный/Непредсказуемый). Прогнозировать будущее стало практически невозможно. Привычные причинно-следственные связи не работают. Следование общепринятому мнению («действуй, как все») чаще всего ведет в тупик. Чтобы выжить, нужно действовать «не как все».
- C – Chaotic (Хаотичный). В современном мире царит информационный и событийный хаос, в котором крайне сложно найти порядок и логику.
- I – Inimical/Hostile (Враждебный). Мир становится все более агрессивным. Открытая враждебность, тотальная ложь, лицемерие и цинизм из маргинальных явлений превратились в норму. Происходит размывание и подмена любых ценностей, что лишает человека привычных ориентиров.
Если раньше мир был похож на велосипед — простое и понятное транспортное средство, то сегодня он превратился в болид «Формулы-1». А мы пытаемся управлять им, имея в лучшем случае права на мотоцикл. Произошел качественный скачок сложности, к которому большинство оказалось не готово. И чтобы управлять этой новой «машиной», необходимо «поменять права» — то есть кардинально изменить свое мышление, освоить новые нейронные связи.
Три стратегии выживания в хаосе: Закон Эшби в действии
Как же человек адаптируется к этому усложняющемуся миру? Здесь вступает в силу фундаментальный Закон необходимого разнообразия, сформулированный кибернетиком Уильямом Россом Эшби: сложность управляющей системы должна быть равна или превышать сложность управляемой системы. Иными словами, чтобы справиться со сложным миром, нужно самому стать сложнее.
Исходя из этого, существует всего три стратегии адаптации (эту модель еще в начале XX века предложил академик А.Н. Северцов для биологических систем, но она идеально ложится и на социальные процессы):
- Развитие (Ароморфоз). Это путь усложнения. Человек осознанно развивает свое мышление, осваивает новые навыки, повышает свою психологическую гибкость, чтобы соответствовать сложности мира. Это путь «водителя автомобиля», который прошел переобучение.
- Приспособление (Идиоадаптация). Это путь поиска «норки». Человек не усложняет себя, а ищет узкую, безопасную нишу, в которой можно выжить, не меняясь. Это стратегия современных зумеров с их «кроватингом», «слипингом» и уходом в виртуальные миры. Они пытаются сохранить простоту существования в сложном мире. Это возможно, но в таком случае не стоит рассчитывать на серьезные достижения в жизни.
- Деградация (Общая дегенерация). Это путь радикального упрощения. Человек отказывается от сложных видов деятельности и уходит в примитивный ручной труд или полное бездействие. Он настолько упрощает себя, что сложность мира его больше «не трогает».
К сожалению, большинство людей сегодня выбирают второй или третий путь, инстинктивно стремясь к простоте и избегая необходимого усложнения.
К чему в долгосрочной перспективе может привести стратегия приспособления и упрощения? Если говорить о жизни отдельного человека — к стагнации и нереализованности. Если же говорить о жизни общества в целом — к гибели. Мир не превратится в одну большую уютную «деревню». Он продолжит усложняться, и те, кто отказался от развития, окажутся на обочине истории.
Движущей силой развития цивилизаций всегда были пассионарии — люди страстные, энергичные, способные к сверхнапряжению и готовые менять мир. Сам термин «пассионарность» происходит от латинского passio — страсть. Интересно, что когда проводилось масштабное исследование американских миллионеров, выяснилось, что их главным качеством была не хитрость или жажда наживы, а именно страсть к своему делу. Большинство из них говорили примерно так: «Мне просто безумно нравилось то, что я делаю. Я старался делать это лучше всех, а потом однажды обернулся и понял, что стал миллионером».
Мир, который теряет пассионарность, обречен на поражение. Согласно теории Льва Гумилева, этнос, в котором доля пассионариев составляет около 10%, способен к невероятным свершениям и победам. Возможно, именно сохранение этого «пассионарного запаса» и объясняет историческую устойчивость некоторых наций вопреки колоссальному внешнему давлению. В то же время, многие западные общества сегодня демонстрируют явные признаки утраты пассионарности, делая ставку на комфорт и приспособление.
Здесь важно не впадать в заблуждение. Например, китайская цивилизация, несмотря на свою внешнюю традиционность и ориентацию на комфорт, демонстрирует высокий уровень пассионарности. Но достигается он не за счет внутренней свободы, а за счет внешнего принуждения. Это общество тотального напряжения, где каждый шаг, от сдачи экзамена до проезда на желтый свет, отслеживается миллионами камер и влияет на твой социальный рейтинг. Любой сбой — и ты навсегда останешься на дне. Это эффективная, но крайне жесткая система, в которой человек с привычкой к расслабленности и рефлексии очень быстро превратится в «перпендикулярного человека» — так в Китае называют тех, кто «лежит перпендикулярно», то есть ничего не делает и живет за счет родителей.
Этот пример показывает, что ставка на принуждение и тотальный контроль — не универсальный путь. Необходимо искать другие способы активации человеческого потенциала, основанные на внутренней мотивации и осознанном развитии.
На пороге новой психологии
Итак, мы обрисовали довольно мрачную картину. Мир становится все более сложным, турбулентным и враждебным. Человек, вместо того чтобы усложняться в ответ, инстинктивно стремится к упрощению, приспособлению или даже деградации. Традиционная психология, сама находясь в кризисе, не всегда способна предложить адекватные инструменты для решения этих проблем. А надежда на пассионарный взрыв, как мы видим, может опираться либо на внутренний дух, либо на внешнее принуждение.
Кажется, что мы стоим перед стеной. Но именно в такие переломные моменты истории и рождается необходимость в новом знании, в новом подходе к человеку. Если старые карты больше не соответствуют территории, значит, пришло время создавать новые.
Возникает закономерный вопрос: как именно изменить свое восприятие мира? Какие конкретные инструменты и модели может предложить современная практическая психология, а в особенности Интегральное Нейропрограммирование, чтобы помочь человеку не просто выжить в этом хаосе, а начать развиваться? Как отличить реальную помощь от имитации и как выбрать специалиста, который сможет провести вас через шторм, а не утопит в своем болоте?
Именно об этом — о конкретных, работающих моделях психологической помощи, о критериях выбора профессионала и о том, как психотерапия становится ключевым навыком для выживания и процветания в новом мире — мы подробно поговорим во второй части нашей статьи.
Материал подготовлен на основе программы Proпсихология "Почему и зачем мы не любим психологов" Часть 1
Подписывайтесь на наш канал на Дзене.
ИНП. Интересно. Наглядно. Практично.
(с) Институт Инновационных Психотехнологий, 2025
(с) Сергей Ковалев, 2025