Предыдущая часть:
Мария Евгеньевна продолжила допытываться.
— А ещё что-то странное в тот период происходило? — спросила она.
Леонид задумался.
— Ну, даже не знаю, — ответил он. — Наша компания их крохотной фирме тогда какой-то большой заказ передала, как раз после того, как твой муж долги закрыл. Я тогда и тому не придал значения, а вот теперь думаю, может, это всё как-то связано между собой.
Мария Евгеньевна улыбнулась благодарно.
— Ох, Леонид, спасибо огромное, я твоя должница навсегда, — произнесла она и попрощалась.
Многое становилось понятным после этого разговора. Оставалось прояснить кое-какие детали, чтобы картина сложилась полностью.
Она снова села к телевизору, полностью убрала звук и стала пересматривать кассету практически покадрово, в замедленном режиме. Такая тактика довольно скоро принесла свои первые плоды. Мария Евгеньевна поняла, что её муж и эта Надежда стоят не в главном зале, где шло основное веселье, а в соседнем помещении, частично скрытом драпировками штор. Она также разглядела ещё одного человека в кадре. Тот расположился вдали и словно наблюдал за парочкой с расстояния.
Она стала рассматривать более внимательно, увеличивая изображение как могла. Мужчина за столом выглядел угрюмым и недовольным, взирая на этих двоих без всякой приязни.
Мария Евгеньевна, как смогла, сделала фото с экрана на телефон и запустила поиск по изображениям в интернете. Результат оказался ошеломительным.
Нашлась закрытая и давно заброшенная страница в социальной сети с этим самым лицом. Прочитав имя, она дёрнулась от неожиданности. Мужчину звали Романом Серовым.
Он был мужем Надежды и компаньоном её супруга по той сомнительной фирме с долгами. Выходило, что парочка целовалась практически на глазах у законного супруга Надежды.
Мария Евгеньевна не могла поверить глазам. Она нашла снимки Надежды, их общие старые фотографии с коллегами мужа. Роман тоже был на них. Теперь сомнения отпали окончательно. В полном недоумении она поспешила поделиться своими открытиями с Григорием.
Мария Евгеньевна стояла на крыльце дома и разговаривала по телефону, забыв, что на дворе уже стемнело и стало прохладно.
— Что-то вы поздно звоните, точно всё в порядке? — поинтересовался бывший полицейский после её эмоциональной речи.
Мария Евгеньевна смутилась.
— Ух, простите, — произнесла она. — Вы, наверное, уже спите или отдыхаете.
Григорий усмехнулся.
— Да какая уж теперь разница, — ответил он. — Вы лучше скажите, муж на этих видео выглядит как: спокойный или нервничает, суетится?
Мария Евгеньевна подумала.
— Да вроде вообще весёлый и расслабленный, — сказала она.
Григорий анализировал ситуацию.
— Я думаю, этот поцелуй мог быть способом позлить мужа любовницы, — произнес он. — Или вовсе спектакль, договорённость между ними. И у мужа этой Надежды во всём этом тоже была своя роль. Например, нужно было разыграть прилюдную ссору для какой-то цели. Вот и повод для неё, очень убедительный.
Мария Евгеньевна тихо добавила.
— А может, они этим хотели шантажировать Виктора? — произнесла она. — Пока как-то непонятно, но всё сходится к чему-то плохому.
Григорий серьёзно предупредил.
— Ну, главное, сохраняйте осторожность, ничего не предпринимайте импульсивно, — сказал он. — Ничего не подписывайте, никаких бумаг, всё перепроверяйте дважды.
Мария Евгеньевна кивнула.
— Мне кажется, правда откроется уже совсем скоро, — произнесла она. — Я тоже постараюсь помочь, обещаю, но без риска.
Эти слова на этот раз её не успокоили. Она прекрасно осознавала, что влипает в какие-то серьёзные неприятности и совершенно не желает втягивать в них других людей. Вот только, кажется, было поздно. Они все постепенно увязали в игре, правил которой не знали, и теперь оставалось только идти дальше, чтобы разобраться.
Через пару дней Мария Евгеньевна шла с сыном из школы домой, наслаждаясь тёплым осенним воздухом, который ещё не потерял летней лёгкости. У ворот был небрежно припаркован тёмный внедорожник, загораживающий часть тротуара, и она покосилась на него с лёгким раздражением, но прошла мимо, не придавая этому значения.
А из салона вдруг выпорхнула та самая Надежда Серова, теперь выглядевшая ещё эффектнее, чем на видео семилетней давности, с идеальной причёской и дорогой одеждой, подчёркивающей её уверенность.
— Марьюшка Петрова, какая встреча, сто лет не виделись, — пошла на неё Надежда с распахнутыми объятиями, изображая бурную радость. — А это кто у нас такой хорошенький, прямо маленький принц?
Мария Евгеньевна ответила, уворачиваясь от объятий и инстинктивно прижимая сына ближе к себе.
— Мой сын, — произнесла она, стараясь сохранить спокойствие. — Мы с вами знакомы? Я вас не помню.
Надежда усмехнулась, устав изображать радость, и её глаза сузились в оценивающем прищуре.
— Ну, конечно, мы знакомы, — ответила она. — Я же старая подруга вашей семьи, или вы забыли? Предлагаю выпить кофе, а то устала я в машине сидеть, да и поговорить есть о чём.
Семён посмотрел на мать, чувствуя напряжение в воздухе.
— Мам, я тогда во дворе школы поиграю, — предложил он. — Я никуда не уйду, не бойся, буду здесь, недалеко.
Надежда усмехнулась ей в лицо, не упуская возможности подколоть.
— Вот видишь, даже ребёнок понимает, как важно не забывать старых друзей, — произнесла она. — Пойдём, там за углом неплохая кондитерская, есть пару столиков на улице. Хотя ты вряд ли знаешь это место, оно на учительскую зарплату не рассчитано, слишком шикарное для таких, как ты.
Мария Евгеньевна кивнула, но внутри всё кипело от возмущения.
— Мы вообще-то там завучу торт заказывали недавно, — ответила она. — Да уж, место реально дорогое, не для повседневных посиделок. Может, без кофе обойдёмся, и вы просто скажете, что вам нужно?
Надежда смерила её надменным взглядом, скрестив руки на груди.
— Хм, да, в том финансовом положении, в котором сейчас ваша семья, я бы точно не расшвыривала деньги на кофе, — произнесла она. — Ладно, обойдёмся без этого, я тебе прямо скажу: не лезь не в свои дела. Прекрати наводить обо мне справки и тревожить уважаемых людей, иначе благополучие и спокойная жизнь с сыном могут быстро закончиться.
Мария Евгеньевна побледнела, но постаралась не показать страха.
— Вы что этим хотите сказать? Это угроза? — спросила она, понижая голос, чтобы сын не услышал.
Надежда усмехнулась, наслаждаясь своей властью.
— А ты не слишком-то понятливая, — ответила она. — Странно, Виктор говорил, у него умная жена. Хорошо, объясню как для тупых: у меня в этом городе неплохие связи в органах опеки. И в следующий свой визит, если ты не остановишься, они могут усмотреть в твоём воспитании изъяны. И тогда конец вашему опекунству, а заодно и педагогической карьере, кстати.
Мария Евгеньевна кивнула, но внутри всё сжалось от ужаса.
— Я достаточно понятно всё объяснила? — продолжила Надежда, наклоняясь ближе.
Мария Евгеньевна ответила, стараясь сохранить достоинство.
— Да, вполне, — произнесла она.
Надежда продолжила глумиться, её голос стал ещё язвительнее.
— Ну ты и сама, наверное, знаешь, как это бывает, — сказала она. — Вдруг условия проживания перестают соответствовать нормам. Да и вообще, мало ли что может не понравиться представителям опеки. Пацана вы же так и не усыновили, верно? Ну вот и подумай, чем всё это может обернуться для вас.
Мария Евгеньевна похолодела от этих слов. Их сын действительно был под опекой, мешали кое-какие юридические формальности, но до сих пор она не видела в этом особой проблемы, планируя завершить усыновление через год.
— Это мой сын, — прошептала она в ответ, глядя Надежде прямо в глаза. — Только попробуй нас с ним тронуть. Он мой безо всяких условий, и плевать, что написано в каких-то бумагах.
Надежда развернулась и ушла, её каблуки стучали по асфальту, оставляя после себя эхо насмешки. Мария Евгеньевна некоторое время стояла совершенно ошеломлённая, хотелось умыться холодной водой и заорать от бессилия. Вместо этого она навесила на лицо улыбку и пошла искать сына, чтобы не пугать его своим видом.
Он нашёлся на турниках, где страховал Полину Григорий, как раз показывавший класс в подтягиваниях, чтобы дети не скучали.
Мария Евгеньевна поделилась подробностями этого странного разговора, понижая голос, чтобы дети не услышали.
— Вот как? Да они совсем с катушек слетели, — возмутился бывший полицейский, отходя в сторону. — Интересно, кого это мы с вами так потревожили? Вон как забегали, словно блохи на тонущей крысе.
Мария Евгеньевна шепнула, едва слышно, её глаза наполнились слезами.
— Понимаете? Я не могу потерять сына, — произнесла она. — И предать его доверие тоже, это сломает нас обоих.
Григорий ответил, кладя руку ей на плечо в знак поддержки.
— Мы этого не допустим, — сказал он. — А чтобы им было некогда пугать, предлагаю перейти в контратаку, а то они вон уже дорожку к школе протоптали. Кстати, муж ваш не вернулся ещё, а вы с ним связывались по телефону?
Мария Евгеньевна побледнела, вспоминая последние дни.
— Нет, уже неделю не звонил, а я и не заметила в этой суматохе, — ответила она.
Григорий предложил, обдумывая план.
— Ладно, так предлагаю нам всем прямо сейчас пойти ко мне на работу, — произнес он. — Там составим заявление, потребуем провести проверку законности сделок транспортной компании и отправим его в прокуратуру. И всех их контрагентов пусть проверят, и партнёров тоже.
Мария Евгеньевна сказала, чувствуя страх.
— Они нас точно уничтожат, — произнесла она.
Григорий покачал головой, его взгляд был твёрдым.
— Зубы сломают, если мы будем сидеть сложа руки, — ответил он. — И потом, хотите подождать, когда они от намёков перейдут к действиям?
Мария Евгеньевна стала бледнее, но согласилась.
— Ну нет, я всё напишу, только можно как-то без имён, — произнесла она. — Если Виктор узнает, он точно взбесится. Его даже наши с вами встречи разозлят.
Григорий кивнул, понимая её опасения.
— Это я понимаю, вы же дама замужняя, вполне себе занятая, — сказал он. — Поэтому всё общение происходит в людных местах, чтобы избежать недоразумений.
Мария Евгеньевна покачала головой.
— Ну, для него это не аргумент, он увидит только то, что хочет, — произнесла она. — И вообще, я не хочу сразу им давать понять, как глубоко мы копнули в их дела.
Григорий согласился.
— Хорошо, без имён, — ответил он. — Но с фактами, чтобы неголословно обвинять, иначе заявление просто отложат в сторону.
Она согласно кивнула, и вскоре был составлен документ, придраться к которому вряд ли смог бы даже самый квалифицированный юрист. Мария Евгеньевна смотрела на экран компьютера, где было сообщение о том, что заявление принято, и понимала, что обратной дороги больше нет.
Ну а через пару дней муж наконец прислал сообщение, написал, что был без связи из-за проблем с телефоном. Странно, но радости от этого у Марии Евгеньевны не было, как будто иллюзии относительно того, зачем Виктор прислал весточку, рассеялись. Супруг пытался вернуть контроль над ситуацией.
Почти сразу после этого позвонил Григорий, сказал, что есть новости, но обсуждать их предложил не по телефону, чтобы избежать прослушки.
Они встретились в парке, неподалёку от школы. Григорий усмехнулся, начиная разговор.
— В общем, неудивительно, что вы нашли в сети только старую страничку Романа Серова в социальных сетях, — произнес он. — Он никаких новых фото не выложит, это точно. Умер пять лет назад, по официальной версии от сердечного приступа.
Мария Евгеньевна побледнела, её руки сжались в кулаки.
— Как это умер? Он же наш ровесник, — произнесла она.
Григорий заметил, продолжая.
— Самое смешное, что в сети ни одного некролога по этому поводу, — сказал он. — А ведь они могли бы появиться, если бы всё было чисто. Я думаю, кто-то зачистил информацию. А личную страничку в социальной сети не убрали, потому что не имели доступа.
Мария Евгеньевна поинтересовалась, растерянно.
— Подождите, а это Надежда? — спросила она. — Она похоронила мужа и что дальше?
Григорий ответил, опираясь на факты.
— Унаследовала его долю в бизнесе, обойдя при этом старушку мать, — произнес он. — Ушлая дамочка оказалась, ну, а потом уж развернулась в полную силу, без помех.
Мария Евгеньевна кивнула, обдумывая.
— Ясно, так, а есть какие-то подробности смерти Романа? — продолжила расспрашивать она.
Григорий ответил, понижая голос.
— Говорят, в последний год своей жизни Серов безбожно пил, — произнес он. — А в пьяном виде буянил, обвинял жену в махинациях, кричал, что пойдёт в полицию и всё расскажет, но, как вы понимаете, не дошёл. На кладбище попал быстрее. Хотя в деле есть упоминание о том, что Роман Серов звонил в полицию и даже записался на приём к следователю в прокуратуру.
Мария Евгеньевна изумилась.
— Вот это да! Это надо обдумать, — произнесла она и, попрощавшись, поспешила домой.
Рано утром из своей затяжной командировки вернулся муж. Он прошёл в комнату, где она спала, и сдёрнул с неё одеяло, его лицо было искажено гневом.
Мария Евгеньевна встала, сонно жмурясь, но Виктор поволок её на веранду, крепко сжимая руку.
Она молчала, стараясь не разбудить сына, хотя прежде муж никогда себя так не вёл, и это пугало её.
— Что, решила воспользоваться моим отсутствием? — прошипел Виктор, приблизив своё лицо к её уху. — Пошла в разнос наша милая, скромная учительница. Почему мне пятеро разных людей поспешили сообщить об этом? Может, им делать нечего?
Мария Евгеньевна ответила, вырываясь из его хватки.
— Что за истерика? Я не понимаю, в чём проблема, — произнесла она.
Виктор заорал, уже не сдерживая себя.
— Ты моя, — проревел он. — И должна сидеть и ждать мужа, а не шляться с чужими мужиками по паркам и кафе.
Мария Евгеньевна ехидно поинтересовалась.
— М, интересно, у нас что, снова крепостное право? — произнесла она. — И давно это случилось?
Виктор заорал ещё громче.
— Я сказал, забудь о нём, — произнес он. — Что ты за мать такая? Я что, плохой отец? А чужому мужику ты, значит, готова доверять сына?
Мария Евгеньевна зло посмотрела на него.
— А вон оно что, — сказала она. — Милая Надежда не зря рванула от меня как ошпаренная. Успела и фотографии сделать. А ничего, что ребёнок остался на площадке у школы один именно по милости твоей приятельницы?
Виктор предупредил, его глаза сузились.
— Не лезь в это, — произнес он. — Это ты завела себе ухажёра, а теперь переваливаешь ответственность на других.
Продолжение :