Предыдущая часть:
Юлия от неожиданности вздрогнула.
— Меня откуда знаешь по имени? — спросила она, останавливаясь.
— Так ты из наших, — важно ответил Роман. — Мне ребята в интернате сказали, да и не маленький я, а вовсе мне двенадцать уже, мать говорила, порода у нас такая по мужской линии, все низкорослые, зато мал золотник да дорог.
Он говорил бы с ней ещё и говорил, но она его прервала.
— Пойдём, я там мужа одного оставила, — предложила она, беря его за руку. — Сейчас поужинаем все вместе, а потом я тебя в детдом провожу, скажу, что сама тебя позвала с красками и кисточками помочь, ты рисовать-то умеешь?
Рома опешил: тяга к рисованию была его маленькой тайной, но картины он рисовал редко, стеснялся, что любит изображать букеты цветов и девочку Полину из пятого класса — не будет же он сейчас в этом признаваться Юлии. Муж спасительницы показался Роме смурным, несловоохотливым, зато домашний ужин на троих вышел сказочно вкусным. Хозяйка всё подкладывала ему в тарелку кусочки жареной курицы, картофельное пюре, салат — давно Рома так не объедался. А потом они шли вдвоём по вечерним улицам, он торжественно нёс пакет с уже подтаявшим мороженым, представлял, как обрадуются мальчишки такой добыче — порций было двадцать штук, на всех хватит, а остаток ещё можно припрятать в морозилке на кухне.
Рома деловито поинтересовался.
— Твой муж, он почему такой молчаливый? — спросил он, шагая в ногу. — Где он травму получил, тоже в автомобильной аварии, как мой отец?
Юлия не любила обсуждать с посторонними свои беды, но мальчишка был такой рассудительный, такой свой и понятный, что её прорвало.
— Переживает сильно, — ответила она, замедляя шаг. — Он был каскадёром, сильным и смелым, а неподвижность ног его сводит с ума, никак не может найти себе места в этой новой жизни.
Откровенность за откровенность: Рома внимательно посмотрел на свою провожатую, доверчиво поделился.
— Меня такая беда без отца оставила, — начал он, глядя под ноги. — Он каменщиком был, на стройках все его работой любовались. Когда ноги после травмы отказали, не смог принять это, да ещё мамы не стало. Я сначала сам ему за водкой бегал, в магазине наша соседка продавщицей работает, отпускала мне бутылки тихонько, думал, он душу согреет и остановится, успокоится.
— Не вышло, в той водке он окончательно и утонул, меня замечать перестал, — продолжил он, вздыхая. — На пенсию по инвалидности не разгуляешься, в доме всё чаще не было еды, меня та самая соседка из жалости подкармливала, свет не без добрых людей, кто-то из соседей стукнул в органы опеки, меня забрали в спецучреждение для сирот при живом отце, он всего два раза меня там навестил и пропал.
Внимательно слушавшая его Юлия в сотый раз подумала: в каждом доме своя беда. Надо расспросить директрису детдома об этом мальчугане поподробнее, есть в нём что-то очень душевное, уютное. Они могли бы с Андреем забирать Рому к себе на каникулы и праздники — она точно знала, что такая практика в детском заведении приветствуется.
Этот вечер постепенно стал менять атмосферу в доме Андрея и Юлии. Большой и маленький мужчина подружились: Рома вылил на Андрея всю свою нерастраченную любовь к отцу. Уже не раз Юлия заставала обоих за сокровенными беседами, видела улыбку на лице мужа после визита гостя из детдома. Стиснув зубы, Андрей согласился на гантели и другие приспособления для укрепления рук, сказал Юлии.
— Твоя взяла, — произнёс он, беря гантели в руки. — Я попытаюсь жить дальше в предлагаемых жизнью обстоятельствах, ты покажи мне, где и что у нас лежит на кухне, только не смейся, я в интернете один кулинарный сайт нашёл, там такие рецепты — закачаешься, из простых продуктов, но интересные, завтра и начну пробовать.
— Пора мне начинать таким образом просить у тебя прощения за всё, что наделал, — добавил он, откладывая гантели. — Я ведь не со зла тебя тогда гонял с покупками и чеками, сам налево ходил, а виноватой тебя назначить хотелось, обвинить в том, что хозяйка плохая, чтобы совесть свою заглушить, хожу, мол, к любовницам, потому что дома не ладно, глупый был, не тем ценностям приоритет отдавал.
Юлия обняла его за плечи, прижалась. При её буйной фантазии в голове мелькнула картинка из фильма "Любовь и голуби", когда героиня говорит: "Ах, и пусть эта полюбовница была, зато она нам показала, как ты меня любишь, как я тебя люблю". Юлия и не помнила, когда они с Андреем в последний раз признавались друг другу в любви — как-то это у них не принято было, но беда ясно показала, что любовь в её сердце к мужу никуда не делась. Ей казалось, что и он испытывает к ней не только чувство благодарности, а без страстей и физиологии всё становится на свои места: на что человек способен, чем готов жертвовать.
Пару дней назад Юлия столкнулась в магазине с Людой — та была не одна, держала под руку какого-то мужчину. Увидев бывшую подругу, стала всячески изображать повышенное внимание к спутнику, старательно вызывая его реакцию. Юлии показалось, что кавалера Люды в тот момент больше интересовали полки с бутылками пива, потом он потащил свою даму к снекам, которые можно взять к пенному напитку. Не прочитала в его глазах Юлия никакой любви к её детдомовской сестричке, сразу поняла: это очередной любитель формата три в одном. Бог им судья обоим, они сделали свой выбор.
Рома был счастлив: у него появились друзья, несомненно, он мечтал, чтобы Андрей и Юлия стали для него не только товарищами по времяпровождению, а настоящей роднёй — все об этом в детдоме думают, он не исключение. Но даже возможность бывать у новых знакомых в гостях была для него таким восторгом, таким удовольствием, что на большее он не рассчитывал. Всё изменил случай.
В детском заведении шла усердная подготовка к Новому году — всеми любимый зимний праздник сулил хоть какую-то похожесть на домашнее тепло. В эти дни воспитанники под бой курантов всегда загадывали одно и то же: хочу семью, мечтаю, чтобы меня нашли. Но Рома в эти байки про новогодние чудеса Деда Мороза и Снегурочку не верил — что он маленький, не понимает, что все подарки под ёлку привезут спонсоры. У него будет другой презент-сюрприз: Юлия обещала ему что-то необыкновенное.
Глазастая, внимательная Юлия действительно готовила подопечному подарок — подсказку дала та же директриса детдома, показала находку нянечки: в отсутствие Ромы во время генеральной уборки к праздникам нашли его тайник с рисунками, выдававшими сердечную привязанность. Девочка Полина с собакой на руках, та же Полина на санках, на поляне с цветами, с мороженым, с куклой. Юлия была поражена: у Ромы явный талант к рисованию, и этот партизан у них в доме стоически молчал по этому поводу.
Немного оттаявший в последнее время Андрей принимал в подготовке к Новому году самое горячее участие — виданное ли дело, он уже освоил пироги и пирожки. К праздничному столу намеревался испечь настоящий торт. И вот долгожданный день тридцать первого декабря настал. Секрет для Ромы пока оставался в тайне, зато уже нарядили пушистую лесную красавицу, сияющую огнями, в квартире зазывно пахло свежей выпечкой. У нарядного Ромы даже в глазах защипало от всей этой домашней атмосферы. Приведшая его Юлия быстро сдала гостя с рук на руки, а сама объявила, что у неё ещё дела.
Мужчины отправились на кухню возиться с оливье и селёдкой под шубой. От этого важного занятия их отвлёк звонок в дверь — это было странно, в дом Юлии и Андрея уже давно не захаживали случайные люди. Юлия заранее подготовила сюрприз, чтобы праздник стал особенным. Взволнованный Рома поспешил выяснить, кого принесло в предновогодний вечер. На пороге стояли Дед Мороз с большой кучерявой бородой и крошка-Снегурочка в шикарном голубом костюме, отороченном белоснежным мехом, за плечами Деда Мороза прятался мешок с подарками, Снегурочка держала в руках мольберт, коробку с кисточками и красками.
Рома аж вспотел от напряжения, он узнал Снегурочку сразу — это была его мечта, девочка Полина из пятого класса смотрела на него во все глаза и радостно улыбалась. Это был самый лучший Новый год в жизни всех четверых: стол с лакомствами, телевизор с увлекательными передачами, маленькие сюрпризы для детей и взрослых под хвойными лапами, разговоры, торт, шампанское и реки лимонада. Когда юных гостей удалось уложить спать, Юлия показала Андрею ещё один подарок.
— Приглашение в клинику в Германию, — пояснила она, разворачивая бумагу. — Родной, они не обещают нам чуда, его не будет, тебе предстоит ряд сложнейших операций, в случае положительной динамики ты начнёшь ходить, но не совсем сам — вечные костыли, ходунки, всё то же инвалидное кресло, когда устанешь.
— Есть ещё одна хорошая новость, — добавила она, прижимаясь ближе. — Немецкие специалисты пообещали, что ты снова сможешь стать полноценным мужчиной, эту функцию организма они восстановят полностью, пойдём спать, утро вечера мудренее, после зимних каникул, когда ребята вернутся в детдом, мы с тобой обсудим подробности, начнём паковать вещи для переезда, чтобы после лечения могли обживаться уже на новом месте.
Юлия, проверив, что Рома и Полинка сладко спят, вскоре уснула сама, а Андрей лихорадочно думал, где он пропустил самое важное? Ему досталась самая лучшая женщина на свете, а он, дурак, не смог этого понять, не ценил, кормил любимую издёвками с подсчётом трат, хаял её как жену и хозяйку, гонялся за призрачными отношениями с другими, даже собирался развестись, пустышке Ксении кольцо выбирал, чтобы позвать замуж. Сколько ошибок он наделал в жизни, как теперь заставить Юлию остаться с ним всегда? Что на самом деле творится в её душе и сердце — любит она его или бесконечно жалеет инвалида?
Утро первого января началось поздно, Юлия проснулась от шёпота.
— Тётя Юлия, я вам так благодарна, что вы и меня вместе с Ромой пригласили к себе на праздники, — прошептала Полинка, подходя к кровати. — Я на кухне помыла посуду, включила чайник, столько всего вкусного осталось.
С другой стороны двуспальной кровати слышалось сопение — это Рома.
— Юлия, Андрей спит как младенец, — добавил он, потирая глаза. — Уже всем завтракать пора, но мы ведь подождём его, если что-то и делать, то только всем вместе, иначе что это за семья?
Десять выходных дней пролетели как одно мгновение: Рома, Полюша и их временные старшие товарищи успели побывать всюду — в парках накатались на санках и слепили снеговика, в кинотеатре посмотрели целых три нашумевших сказки, в аквапарке помечтали о пляже и лете. Эти дни укрепили связь между всеми, показав, как дети могут изменить жизнь. Более того, бдения на кухне стали всеобщими: гуртом хорошо и тесто на пельмени лепить, и начинку в него заворачивать, а какие шашлыки они сделали прямо в духовке на гриле. На дорожку напекли массу пирожков для тех ребят, кто провёл каникулы в детдоме — Юлия опять вспоминала свою немного голодную юность, как они с Людой ждали везунчиков, которых забирали в семьи.
Оставшись вдвоём, Андрей и Юлия загрустили: дети в доме — как маленькое милое стихийное бедствие, вон весь инструмент Андрея перевернут, они с Ромой гвоздики маленькие искали, чтобы рамочку для рисунка мальчика сделать. На картинке всё честь по чести: они вчетвером на лужайке, полной полевых цветов. Юлия, впервые увидев это творение, опять подумала, что Роме прямая дорога в художественное училище — такому таланту нужно правильное обучение. А как Полинка, не стесняясь, спела для публики перед сеансом — Дед Мороз в кинотеатре зазывал самых голосистых, она и пошла, голосок звонкий, будто серебряный ручеёк льётся. Надо бы с директрисой обсудить, знают ли в пансионате об этих способностях ребят.
Пошли ужинать тихо, Юлия решила вернуться к разговору о поездке в Германию.
— Хочется не хочется, а квартиру освобождать придётся, — сказала она, наливая чай. — Праздники позади, впереди много забот и хлопот, надо будет опять с мастером по замкам поговорить, понадобятся грузчики, Андрей в этом деле и не помощник.
Всё обсудили быстро, как-то скомкано, телевизор смотрели молча, упаковку вещей отложили на следующий день, каждый думал о своём. Андрей опять не мог уснуть, он принимал самое важное решение в жизни, определившись, немного успокоился — ему показалось, что теперь он расставил все приоритеты правильно. Утром Юлия поднялась пораньше, пыталась его разбудить, но он отмахивался, а потом резко открыл глаза, потянул её за руку, чтобы присела рядом.
— Юлия, я не поеду в Германию, — произнёс он, глядя ей в глаза. — Не буду делать никакие операции, за них надо заплатить слишком дорогую цену.
— Но речь идёт о твоём будущем, о твоём здоровье, — попыталась урезонить его Юлия.
— Ты ничего не поняла, любимая, — ответил он, сжимая её руку. — Просто будь со мной, а я начну снова жить с чистого листа, буду искать сидячую работу для таких инвалидов, как я, а ещё очень хочу, чтобы мы с тобой усыновили Рому и удочерили Полюшу, для этого и понадобится эта большая квартира, вырастим их, станем настоящей полноценной семьёй, пойдёшь со мной этот путь, захочешь остаться с таким инвалидом, как я?
— Я с тобой, любимый, — не задумываясь ответила Юлия, обнимая его. — Сама предложить не решилась, но стала бы счастливейшей, если бы у нас получилось, я рядом, мы вместе преодолеем.
А Люда тем временем открывала сообщение от нового ухажёра. Юлия вон с инвалидом нянчится, не бросила мужа в беде — тоже мне вечная спасительница. Она, Люда, таких промахов делать не намерена. Таких навалом, и каждый за них когда-то ответит.