Вечерело рано, за окном уже горели фонари, окрашивая снег в сиреневый цвет. В комнате стоял густой, праздничный запах хвои от ёлки. Она ждала.
Таня открыла кладовку, затем антресоли. Искала коробки с надписью «Ёлочные игрушки» или хотя бы «Новый год». Нашла только старые папки с документами и коробку с испорченной аудиотехникой. Ни одного шара, ни одной знакомой с детства фигурки из картона и ваты.
«Конечно, — подумала она с лёгкой горечью. — Я же всё выбросила. Вместе с воспоминаниями».
— Тётя Таня, а у нас есть игрушки на елку? — спросил Ваня, уже кружившийся вокруг зелёной красавицы с гирляндой в руках.
— Нет, — честно призналась Таня. — Но… мы купим. Самые красивые.
Её внутренний перфекционист проснулся. Раз уж пошла такая пьянка — нужна идеальная эстетика. Шары в одном стиле, возможно, медные или матово-белые. Ленты. Всё должно быть гармонично.
— А давай сами сделаем! — воскликнул Ваня, его глаза загорелись азартом изобретателя. — Из бумаги! Как в садике!
Самодельные игрушки? Из цветной бумаги? Это казалось Тане милым, но… неряшливым. На её идеальной ёлке?
— Давай сначала купим материалы для творчества, — нашла она дипломатичный выход. — А там посмотрим.
Они отправились в большой магазин канцелярии. Предновогодний ажиотаж царил и здесь. Таня, движимая новой миссией, собрала целую корзину: наборы бархатной цветной бумаги, картон, блёстки в тюбиках, безопасный клей, кисточки, красивые ленты. И пока она выбирала, Ваня, прильнув к соседнему стенду, замер.
— Тётя, смотри! — прошептал он.
Это была гирлянда. Но не та, «бегущие огоньки». Это была тончайшая нить, на которой, как жемчужины россыпью, висели сотни крошечных, хрустальных капелек-лампочек. Они переливались всеми цветами радуги, тихо и нежно.
— Это… как в сказке, — сказал Ваня, и слово было подобрано идеально.
Таня посмотрела на ценник. Недешёвая сказка. Но глядя на восторг в его глазах, она не могла отказать. В корзину легла и гирлянда-«росинка». Потом они зашли в супермаркет за мандаринами («Чтобы пахло!» — сказал Ваня), шоколадными монетками и орехами в глазури — на съедобный декор.
На улице совсем стемнело. Они несли пакеты, и Ваня, шагая по скрипучему снегу, спросил:
— А твоя мама, моя бабушка, тоже с тобой ёлку украшала?
Вопрос, простой и прямой, снова открыл потайную дверь.
— Украшала, — тихо сказала Таня, и её дыхание превратилось в маленькое облачко. — И не только. Она… она шила нам костюмы. Мне и Любе, твоей маме. Чтобы мы были снежинками.
Воспоминания понесли её, словно на санях с горки.
— Из марли и тюля. Пришивала блёстки, серебристую мишуру. Мы вертелись перед зеркалом, и всё блестело. А папа… папа катал нас с Любой на санях. Больших, деревянных. С крутой горы за огородом. Кричали так, что, казалось, звёзды с неба посыплются. Потом все вместе пили чай с малиновым вареньем, а ёлка стояла в углу, и на ней висели игрушки, которые тоже… многие делали сами. Шишки, фонарики из бумаги…
Она замолчала, поражённая яркостью всплывших картинок. Голос её дрожал, но это была не дрожь слабости, а вибрация от долго спавших чувств.
— Здорово, — восхищённо прошептал Ваня, сжимая её руку в толстой варежке. — А потом?
— Потом мы выросли, — просто сказала Таня, но сейчас эти слова не звучали просто констатацией факта. И где-то глубоко внутри шевельнулась мысль: а кто сказал, что выросшим нельзя кататься с гор? Хотя бы в душе?
Дома, разложив покупки на столе, Таня предложила:
— Давай позвоним маме? Расскажем про наши планы.
Ваня радостно закивал. Они позвонили Любе по видеосвязи. Сестра выглядела лучше, цвет лица был уже живым.
— Мама, мы будем ёлку украшать! Сами! Купили бумаги и блёсток! — выпалил Ваня.
Люба улыбнулась, и в её глазах блеснули слёзы.
— Молодцы! А знаешь, как мы с Таней в детстве делали гирлянды?
И она начала рассказывать. Про гирлянды из разноцветных бумажных колечек, которые склеивали цепями длиной с целую комнату. Про фонарики из золотой и серебряной бумаги. Про флажки, которые вырезали из старых открыток и нанизывали на нитку.
— А ещё снежинки, — сказала Таня, подхватывая нить воспоминаний. — Мы их вырезали из салфеток. Получались ажурные, как кружево.
— Да! И папа потом лампочку красную заворачивал в такую снежинку — и получался сказочный фонарь!
Сёстры, разделённые километрами и больничными стенами, смеялись, перебивая друг друга, вспоминая, как клеили «дождик» из фольги и как однажды кот Васька залез на ёлку и, конечно же, уронил её.
— А точно, сделайте что-нибудь сами, — попросила Люба на прощание. — Пусть ваша ёлка будет, как тогда, в нашем детстве.
Разговор с сестрой снял последние барьеры. Теперь идея самодельных игрушек казалась не неряшливой, а единственно правильной.
Они разложили бумагу, ножницы, клей. Таня, к своему удивлению, помнила, как складывается бумажный квадрат для шестилучевой снежинки. Она показала Ване. Он, высунув язык, вырезал свой первый узор. Получилось кривовато, но когда он развернул тонкую бумагу — вышло волшебно. Уникально.
— Смотри, тётя! Это же космос какой-то! — воскликнул он, разглядывая ажурный узор.
Они делали снежинки разных размеров. Потом приступили к гирлянде из колечек. Нарезали полоски, склеивали в колечки, продевая одно в другое. Цепь росла, и Ваня тащил её через всю комнату, хохоча, когда она цеплялась за всё подряд.
— А давай сделаем флажки! — предложила Таня. Они достали старый журнал с глянцевыми страницами, вырезали треугольники, нанизали их на длинную нитку. Получилась яркая, пёстрая гирлянда, какой не купишь ни в одном магазине.
Затем пришла очередь съедобного декора. Они нанизали мандарины на красивые ленты (Таня проткнула кожицу гвоздикой, чтобы был запах), обернули в золотую фольгу шоколадные монетки и привязали к веткам орехи.
И наконец, кульминация — гирлянда-«росинка». Они вместе, осторожно, чтобы не спутать, обвили ёлку сверху донизу этими мерцающими хрустальными каплями. Выключили верхний свет. И…
Ёлка ожила. Нет, она не сияла ослепительно, как на картинках из глянца. Она светилась изнутри. Тонкие огоньки-росинки переливались, отражаясь в фольге и блёстках. Бумажные снежинки отбрасывали причудливые тени. Цветные флажки и гирлянды из колечек добавляли наивного, доброго очарования. А запах — хвои, мандаринов, бумаги и клея — был волшебным коктейлем детства и настоящего момента.
— Красиво, — замер у ёлки Ваня. — Самая красивая ёлка на свете.
Таня смотрела на их творение. Ничего идеального. Множество огрехов. Но в этом была душа. Каждая кривая снежинка, каждое неровно склеенное колечко хранило след его пальцев, её смеха, их общего сосредоточенного творчества.
Она обняла Вани за плечи, и он прижался к ней.
— Знаешь, что мы забыли? — спросила она.
— Что?
— Звезду. На верхушку.
Они снова взялись за работу. Из золотого картона Таня вырезала пятиконечную звезду, а Ваня усыпал её блёстками так щедро, что она стала похожа на комету. Они укрепили её на самой макушке.
Теперь ёлка была завершена. Они сели на диван с кружками какао и просто смотрели. Тихая музыка, мигающие огоньки, тени на стенах. В груди у Тани распирало странное, полное чувство. Это было счастье. Простое, как бумажная снежинка. Хрупкое, как стеклянная росинка. И настоящее, как запах живой хвои.
— Тётя Таня, — тихо сказал Ваня, уже засыпая. — Наша ёлка… она теперь как из сказки, да?
— Да, — прошептала Таня, гладя его по волосам. — И мы сами сделали эту сказку.
Она сидела ещё долго после того, как он уснул. Глядела на огоньки, в которых теперь отражались не только комната, но и кусочки её прошлого, бережно собранные и развешанные на колючих ветках. И думала, что, может быть, самое главное украшение — это не шар и не гирлянда. А эти крошечные осколки памяти и тепла, которые, если их собрать вместе, могут осветить даже самую долгую зимнюю ночь.
Меня зовут Ольга Усачева, это 7 глава моей новой истории "Успеть до Нового года"
Как купить и прочитать мои книги целиком, не дожидаясь новой главы, смотрите здесь