Поселковые пересуды.
Словно быстрый ручей, прожурчал год, а в тихом поселке все еще клокотали пересуды. Не могли смириться сельчане с тем, что Степания с Макаром оставили свою Моренушку на попечение деда с бабкой. Чего только не плели сплетницы на завалинках, словно паутину разноцветную! Недоумевали они, ведь Моренушке едва минуло пять с половиной лет, совсем еще пташка малая, чтоб к наукам мудреным приступать. Да и надобно ли ей это вовсе?
«Девичье ремесло – матери подспорье, – рассуждали жители поселка. Колдовать над печью, пироги стряпать, это не просто месить тесто, это вкладывать душу в каждый пирог, в каждое кушанье, даря им не только вкус, но и частицу домашнего тепла. А еще в тиши светлицы, под мерный шелест прялки, девичьими руками чудо творить: нить сучить тончайшую, паутинке сродни, узоры кружев плести, иглой вышивать дива дивные – в том девичья краса. Да мужа любить беззаветно, почитать его слово, да не прекословить – вот доля женская, в том суть ее и судьбы предписание. Кому ныне премудрая жена нужна? От ума одни проблемы. Говорят, меньше знаешь, крепче спишь»…
А кто-то радовался за Степанию и Макара и их дочь. В те времена тут и там стали открываться школы, где могли обучаться дети из деревень. «Кто знает, может, Моренушка вернется образованной девицей и станет обучать их неграмотных детей грамоте», – судачили соседи.
Но в памяти, словно ненасытный морской червь, продолжала грызть душу байка о морских духах, утащивших Морену в бездонную пучину, и о чудом выжившем Макаре. Но постепенно людские пересуды и шепотки со временем стихли и растворились в забвении.
Метаморфозы Степании.
А Степанию каждую ночь уносили в сон дивные видения. Едва сомкнув веки, она слышала тихий шепот морского прибоя, убаюкивающий и увлекающий в глубины забытья. Дыхание морского бриза, казалось, наяву переносило ее в Добромир, к любимой Моренушке.
То мать Макара Эрзули, словно драгоценные дары, сотканные из сновидений, посылала Степании видения счастливой жизни её дочери, позволяя заглянуть в её далёкое благополучие.
Вот уже год, как душа Степании лишь во снах обретает ненаглядную Морену. Сны эти настолько живые, дышащие правдой, что грань между явью и грезой стирается начисто. И каждая встреча с дочерью – светлый луч, сотканный из трепетной нежности и всепоглощающей материнской любви – пронзает сердце Степании, оставляя неизгладимый след надежды и тихой, щемящей радости.
Там, в призрачном царстве сновидений, после долгих, истосковавшихся объятий, Морена, с лучезарной улыбкой на устах, щедро делится с матерью своим счастьем, расцветающим в Добромире. С восторгом рассказывает о постигаемых магических искусствах, о тайнах мироздания, открывающихся ей день ото дня. Во сне Морена, словно дивная фея, легко и грациозно ведет свою мать по сказочным уголкам, с гордостью представляя ее своим друзьям – обитателям этого чудесного мира.
Она говорила о бабушке и дедушке с нежностью, словно перебирала нити старинного гобелена. Эрзули, богиня чистых вод, наставница Морены, вкладывала в юное сердце внучки мудрость великодушия, учила беречь хрупкий мир земных людей и священную чистоту воды.
Степания слушала, завороженно, ловя каждое слово дочери, как драгоценную росу с лепестков неведомого цветка. В этих словах она находила ответ на свои самые сокровенные вопросы: как живется ее кровиночке, как растет ее дитя, светятся ли радостью ее глаза в том мире? И сердце Степании начинало биться тихо и умиротворенно, чувствуя, как лучится счастьем ее дочь в этом сказочном Добромире.
Теперь Степания трепетно ожидала грядущей ночи. Она жаждала погрузиться в объятия сновидений, где вновь могла увидеть и прижать к груди свою дочь. Приближение темноты вызывало в ней восторг, подобный тому, что испытывает дитя, ожидающее заветный подарок. И вот, наконец, пелена сна окутывала ее, унося в мир, где Морена вновь возникала рядом, словно сотканая из лунного света и материнской любви.
И вот уже, как две резвые лани, они мчатся к лазурному берегу моря. Их ладони сплетены крепко-накрепко, словно не желая расставаться ни на миг, а звонкий смех, словно россыпь колокольчиков, разносится над водной гладью, нарушая сонное спокойствие мира и дерзкие крики чаек.
Степания и Морена, словно две ласточки, с разбегу кидаются в изумрудную бездну волшебного моря. Брызги, сорвавшись с их тел, взлетают ввысь мириадами алмазных искр, рассыпаясь в лучах лазурного солнца. Накупавшись вдоволь, они, мокрые и счастливые, валятся на серебристый песок, согретый теплом небесного светила. И тут Морена, с восторгом в голосе, начинает открывать матери дивный мир, сотканный из магии и нежности, в который она погрузилась за этот год.
В одной из ночных одиссей Морена обернулась серебристым ручейком, и Степания услышала нежный хрустальный голосок:
– Матушка, утоли жажду из моего ручейка.
Степания наклонилась и зачерпнула в ладони воды, прозрачной, как слеза. В тот же миг волна тепла растеклась по ее телу, принося с собой несказанный покой, забытое чувством, которого она не ощущала долгие годы.
Ручеек вновь обрел облик Морены, и девочка, лучась радостью, промолвила:
– Матушка, ты испила частицу меня. Теперь, когда сердце твое омрачит грусть, ты сможешь позвать меня, и я приду.
– Ты всегда жила в моем сердце, моя маленькая звездочка, – ласково прошептала Степания и, прижав дочь к себе, окутала её теплом своей любви.
Со временем тревога покинула сердце Степании. По утрам она просыпалась с улыбкой и делилась сокровенными снами с мужем и детьми за завтраком.
— Где странствовала моя жемчужина этой ночью? — спросил Макар с любовью в голосе.
– Я вновь встречалась с Моренушкой. Она так выросла, стала не по годам рассудительной. Наша звонкий, неугомонный ручеёк, превратилась в тихую реку, сохранив чистоту и доброту души, – ответила Степания, озаряя комнату своей лучезарной улыбкой.
И с упоением она начинала рассказывать о чудесных способностях дочери, о её стремительном постижении магических наук, о горячем интересе к целебным свойствам морских даров. Морена с лёгкостью овладела языком морских обитателей и находила с ними общий язык. Она может обернуться звонким ручейком, что серебрится меж камней, или превратиться в крохотную каплю росы, в которой отражается её лукавое личико.
– Вы бы видели это крошечное личико, улыбающееся в капле росы. Это было так уморительно, смешно и непостижимо! – смеясь, рассказывала Степания. – Для человеческого ума – тайна, доступная лишь нашей Моренушке.
В душе Степании разливалось тихое спокойствие, рожденное благодарностью к Эрзули, матери Макара. А Макар, знавший необъятное и щедрое сердце своей матери, мысленно преклонялся перед ее великодушием, дарящим его Степании возможность, пусть и во сне, увидеть свою кровиночку.
Спасибо за внимание и время. Желаю всем отличного настроения и приятных выходных!😊🎄🌟🎄
Продолжение здесь 👇.