Пока Нина вела юридические бои в высших эшелонах, на «земле» разворачивалась своя операция.
Гена ехал в подмосковной электричке, прижавшись лбом к грязному стеклу. Пахло мокрыми куртками, затхлым воздухом и пережаренными беляшами. В голове молоточком отстукивали остатки похмелья, а в кармане было пусто, как в его душе.
— Старый жмот, — шептал он, глядя на проносящиеся серые платформы.
В прошлый визит батя дал ему пять тысяч. «На продукты», — сказал. Гена купил продукты. Булькающие...
В этот раз нужно было больше. У Гены горел долг. Коллекторы пока звонили вежливо, но обещали приехать «попить чайку да побеседовать».
Григорий Афанасьевич, встретив сына на КПП (внутрь Гене сегодня было лень оформлять пропуск), выглядел иначе.
Обычно отец выходил в старом спортивном костюме, шаркающий и недовольный. Сегодня он был в брюках со стрелками, выбритый до синевы, а в глазах горел какой-то незнакомый огонек.
— Батя, дело есть, — начал Гена с ходу, закуривая дешевую сигарету.
— Брось гадость, — поморщился Григорий. — И говори по делу. Нечего вокруг-да около размусоливать.
— Лавэ нужно. Тридцатка. Срочно. Зубы лечить, — соврал Гена по привычке.
— Зубы, значит? — Григорий усмехнулся. — А перегаром несет, как от спиртзавода, это, видимо, обезболивающее?
— Да че ты начинаешь? У тебя пенсия копится. Тебе тут на кой ляд деньги? Тебя кормят, поят! Дай сыну, жалко, что ли?
Григорий Афанасьевич выпрямился.
— Не дам, Гена.
— Чего?
— Того. Хватит. Ты здоровый лоб, сорок пять лет. Иди работай. Охранником, грузчиком — хоть кем. Я тебе деньги всю жизнь давал. Машина — на. Гараж — на. Всё пропил.
— Да я...
— А пенсия мне самому пригодится, — твердо сказал Григорий. — У меня, Гена, планы. Может, я жениться надумал. Путешествовать. В санаторий в Крым съездить. С дамой.
— С какой еще дамой? — у Гены сигарета выпала изо рта.
— А не твое дело. Хорошая женщина. Мы с ней еще до твоей матери знакомы были.
Гена застыл. В его воспаленном мозгу мгновенно выстроилась страшная картина. «Дама». «Крым». «Планы». Это ж сколько деньжищ мимо кармана пролетят!
— Это та, что ли? Из столовой, про которую сплетни ходят? — прищурился он. — Училка? Батя, ты совсем рехнулся? Какая свадьба? Тебе восьмой десяток! Она ж тебя разденет! Без штанов оставит.
— Рот закрой! — рявкнул Григорий так, что охранник на КПП обернулся. — О ней — только с уважением.
— С уважением?! — заорал Гена. Терять было нечего. Злость, обида и страх остаться без наследства захлестнули его. — Ты ради какой-то бабки родного сына кидаешь? Да она аферистка! Квартиру хочет отжать? Или пенсией твой завладеть намерилась?
— Пошел вон, — тихо сказал Григорий и развернулся, чтобы уйти. — Денег не дам. Проспись. И живи своим умом.
Гена смотрел ему вслед, и его трясло от злости. Старик уходит. Деньги уплывают. Квартира под угрозой.
«Ну нет, — подумал Гена, отшвыривая бычок. — Хрен вам, а не Крым».
Он не пошел на станцию. Он обошел забор, нашел место, где прутья были слегка раздвинуты (еще в прошлый раз приметил, когда курить бегал), и протиснулся на территорию.
Грязь чавкнула под расклеившимися кроссовками.
Гена шел не к отцу. Раз с батей разговор не вышел, надо пугануть эту «черную вдову». Так, чтобы у нее давление подскочило до небес и мысль о замужестве отбило напрочь.
— Ничего, — прошипел он, надвигая капюшон. — Щас мы побеседуем. Училка, твою мать... Щас я тебе урок преподам. Мало не покажется…
Он решительно зашагал к корпусу, выискивая глазами фигуру пожилой женщины, похожую по описанию. Инстинкт хищника вел его к самому слабому звену — к Анне. А в кармане Гены вибрировал телефон с очередной смс от коллекторов, подстегивая его решимость до предела.
До трагедии оставалось полчаса.
Продолжение
📚Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить выход новых глав книги. Ваша Алина Вайсберг 💖