— Я тебе сказала, не трогай! Ты что, дурочка?! Заткнись. Сейчас же заткнись, а то получишь ещё.
Регина искренне считала, что ее внешность — ее заслуга. В сорок восемь она выглядела на тридцать пять лет максимум. Уколы ботокса, химический пилинг, сыворотки с гиалуронкой, кремы с ретинолом. Строгая диета, спортзал четыре раза в неделю. Год назад сделала подтяжку лица.
Она всех вокруг уверяла, что все это делает для себя. Но это было глупое вранье. Дело в том, что спустя несколько лет после развода, устав от просмотра сериалов, она поддалась на уговоры подруги и пошла в фитнес-клуб. И там встретила его. Двадцать четыре года, тело греческого бога, высеченное из мрамора, улыбка голливудского актёра и голубые, кристально честные глаза. Парень вёл индивидуальные программы, и она, покоренная его улыбкой, моментально записалась к нему на занятие.
Прошло немало времени, когда в зеркале стала отражаться другая «она». И эта «она» ей нравилась больше. Да и Павел, наблюдая в течение долгого времени за ее преображением, стал улыбаться ей совершенно другой улыбкой. Она, занимаясь с ним, каждый раз чувствовала прилив девичьего удовольствия.
Как-то, выходя из клуба после тренировки, Регина, поскользнувшись на ступеньках, упала. Павел, который шел за ней следом, поднял ее, успокоил и предложил подвести домой. Морщась от боли, женщина согласилась. Дальше все было делом техники. И тот раз стал началом их романа.
Регина теперь просто летала на крыльях любви. Смеялась, шутила, готовила себе и любимому, учитывая их диеты. Павел осыпал ее комплиментами, твердил, что рад, что тогда она пришла к нему на занятия. Уверял, что никогда не встречал такой цельной, мудрой и одновременно потрясающе красивой женщины.
К сожалению, не все разделяли ее счастье. Дочь Алиса узнала о романе матери через два месяца. Ей было двадцать четыре, она уже год как жила с парнем в съёмной квартире. Приехав в гости, подсунула матери прямо под нос телефон:
— Мам, объясни, ты с кем это на фото?
Регина поежилась. Не знала она, выкладывая в социальные сети фотографию с Пашей на фоне заката, что это вызовет такую бурную реакцию.
— С Павлом, с моим другом, — осторожно сказала она, наливая дочери чай.
— Другом? — Алиса фыркнула. — Мам, ему лет двадцать! Это же твой тренер, да? Ездили на соревнования?
— Ему двадцать шесть. Мы с ним встречаемся.
— Боже мой! — Алиса отставила чашку с таким грохотом, что Регина вздрогнула. — Ты в своём уме? Мама, ты встречаешься с парнем, который меня на два года старше? Реально?
— И что тут такого, — спокойно отреагировала она. Ее больше всего занимала мысль, что скоро Паша вернется домой и обнаружит здесь Алису. Дочь у нее была красивой и она с ужасом почувствовала, что ей совершенно не хочется допустить их знакомства. Из мыслей ее вернул практически крик дочери:
— Мама, это мерзко и жалко. Ты чем думаешь? Это ненормально. Сколько не строй из себя малолетку, ты взрослая. Взрослая! Мама, опомнись! Тебе сорок восемь! Что ты творишь? Ты себя не уважаешь!
— А ты меня уважаешь? — тихо спросила Регина, устав от обвинений. — Или для тебя я уже просто стареющая дурочка, которая должна сидеть дома в халате и вязать носки?
— При чем здесь носки? Это классно, что ты не киснешь дома. Мама, да ходи ты на свои тренировки, ухаживай за собой. Я же только за. Хочешь с кем-то встречаться, найди ровесника. Но не моего ровесника! Ты же позоришь меня.
В тот день они разругались в пух и прах. Дочка обвинила ее во всех смертных грехах, она посоветовала в ответ лучше следить за своим парнем, а не заглядывать матери в трусы. Мерзкий, но не последний скандал.
Паша, действительно, казался идеальным. Они много разговаривали, шутили. Парень познакомил её со своими друзьями. Только вот Регину это знакомство расстроило. Ей было с ними неуютно, она абсолютно не понимала их разговоров о трендах, мемах, сериалах. Во время встреч только мило улыбалась, пытаясь запомнить все, что они говорят, чтобы потом узнать значение этих слов.
Любимый был без ума от нее. Твердил, что был глупцом, что столько времени не замечало, какая она шикарная. Только вот однажды утром Регина внезапно обнаружила, что ее безупречный цикл, отлаженный как швейцарские часы, дал сбой. День, два, неделя. Не надо было быть гадалкой, чтобы понять, что к ней в двери стучит климакс.
Понурив голову, женщина поехала на прием к гинекологу. Сколько не молодись, возраст непременно напомнит о себе. Вот только врач растерянно заявила после осмотра:
— Вы беременны.
Регина застыла. В голове моментально возник вакуум: ни паники, ни радости, только пустота. Ей сорок восемь лет, какой ребёнок? Это уму непостижимо, полный бред. Кринж, как сказал бы Паша. Или фейл? Блин, опять не запомнила…
Надо было что-то решать. Поэтому вечером, приготовив Паше его любимую пасту, она затянула печальный рассказ. Что она беременна и нужно что-то срочно решать, сроки поджимают.
— Что? Это такая шутка?
— Нет. Я еще раз повторяю, ошибки нет. Я беременна.
Паша с силой отодвинул тарелку. Выражение на его лице стало меняться с пугающей скоростью. От изумления к растерянности, от растерянности — к злости.
— Это какой-то бред. Это же просто невозможно.
— Возможно, — мило улыбнувшись, погладила она его по руке. Паша отдернул руку, как от ядовитой змеи. Вскочив, прошёлся по комнате, сжав виски пальцами.
— Боже… Что я скажу маме?
— Давай я все ей объясню сама.
— Ты больная, — внезапно заорал он. — Моей маме 45 лет, а тебе 48. Она придушит тебя и меня!
— Ты что, ей не сказал про наши отношения?
— Регина, отвали, а? Точнее, вали на прерывание.
— Нет, — удивленная его грубостью, внезапно для самой себя произнесла она. — Этого не будет. Это твой ребёнок и ты должен нести за него ответственность.
Они ругались всю ночь. Утром Паша куда-то уехал, а когда вернулся, был не один. Рядом с ним стояла хрупкая, симпатичная женщина. В глазах застыл холод, она с нескрываемым презрением окинула взглядом Регину.
— Добрый день, я мама Паши, Оксана.
Регина посторонилась, внезапно оробев. Они прошли на кухню, Паша стал делать кофе, а его мать села за стол, сцепив руки:
— Так, — начала она. — Паша мне всё рассказал. Ситуация, мягко говоря, идиотская. Вам, Регина, сколько лет? Сорок восемь, я права?
— Да.
— Рожать в вашем возрасте — это самоубийство. И для ребёнка риск огромный. Вы об этом подумали?
Регина молчала, сжимая руки под столом, как школьница.
— Я не буду говорить вам про ваши риски, вы же не глупая женщина. Даже старше меня, как выяснилось. Поймите, Паше всего двадцать шесть лет. У него вся жизнь впереди. Карьера, нормальная семья, с ровесницей. А вы что, хотите его на себе женить? Привязать ребёнком? Это просто смешно.
— Я никого ни к чему не принуждаю, — холодно ответила Регина. Если бы взглядом можно было бы убить, то от гостьи уже бы осталась кучка пепла.
— Тогда к чему этот цирк? Прервите эту беременность, если надо деньги, мы поможем. Вы хоть представляете, что будет потом. Ваш ребенок пойдет в школу, а вы на пенсию. Вам уже внуков надо нянчить, а не рожать. Поймите меня, как мать. Тем более, вашей дочери практически столько же, сколько моему сыну. Что она скажет?
Регина посмотрела на Пашу. Он сидел, уставившись в свою чашку, крошечную в его большой ладони. Казалось, он мечтал о том, чтобы оказаться где-то вдали от этой кухни и от нее.
— Паша? — тихо позвала она.
Он посмотрел ей в глаза. Как тот кот из мультика, да и так же заговорил:
— Мама права. Регина, ты классная, но я не готов. Это безумие, я не буду с тобой жить. Одно дело…
Он внезапно покраснел и опустил голову. Регина моментально поняла, что он хотел сказать. Одно дело жить в ее квартире, есть приготовленную еду и сладко кувыркаться с ней в кровати, а другое — нести за нее и за ребенка ответственность. Как мило.
— Твоя позиция ясна, ты не готов связать свою жизнь со мной. Да и твоя мама считает меня старой истеричкой, которая хочет тебя опутать по рукам и ногам. Всё ясно.
— А что, это не так? Чего вы сейчас добиваетесь?
— Я буду рожать, — внезапно заявила она. — Рожаю для себя, назло всем.
Паша побледнел, а вот его мать внезапно расхохоталась. Она смеялась, вытирая слезы и даже стала икать. Паша протянул ей стакан воды и она его залпом выпила. Потом, встала и произнесла с ехидной улыбкой:
— Вам бы, женщина, голову пролечить. Удачи. Паша, пошли.
Время шло, живот рос. Казалось, когда она шла по рабочему коридору, да и просто по улице, все поворачивали голову вслед. Соседи шептались, мать позвонила и обложила ее трёхэтажными ласковыми словами. Алиса узнала об этом тогда, когда в шоке гудели все знакомые. Дочь примчалась с круглыми глазами, позабыв про размолвку. Увидев ее, зло прошептала:
— Мама, это правда?! Ты все-таки беременна?
— Да, — спокойно ответила Регина, проходя на кухню и начиная нарезать сыр. Она привыкла к такой реакции окружающих и испытывала странное, ледяное спокойствие.
— И ты собираешься рожать? — в глазах Алисы читался неподдельный ужас.
— Ты слепая? У меня уже восемнадцатая неделя. Конечно, собираюсь.
— Ты с ума сошла! Совсем! Через месяц тебе исполнится сорок девять лет. Какие дети?! От кого? Мама, одно дело, если бы ты была замужем, ну так получилось, бывает. Но ты рожаешь непонятно от кого. И где этот отец-молодец? Хоть ему в глаза посмотреть.
— Какая разница, где он? Чего ты орешь белугой, я здорова. Все анализы в норме.
— А через полгода не будут в норме! Ты же не девочка! Организм не выдержит! И что потом? Ты подумала?
— Что ты причитаешь как бабка старая? Никто тебя ни о чём не просит, Алиса. Это моя жизнь, моё решение.
— Мама, кому ты что хочешь доказать?
— Пошла вон, — тихо сказала Регина. Лицо у дочери вытянулось.
— Что?
— Пошла вон из моего дома.
Алиса пристально на нее посмотрела и вышла вон, громко захлопнув дверь. Регина осталась одна. Села, закрыв лицо руками и внезапно заплакала. Все вранье. Она чувствовала себя плохо, с трудом ходила, давление прыгало вверх и вниз. Гинеколог давно требовала, чтобы она легла в больницу на сохранение. Но ей было стыдно признаться в том, что она ошиблась в своем решении. Да и хотелось заработать как можно больше денег до родов.
Спустя время она сдалась и легла в больницу. Гестоз. Кожа на животе и бёдрах покрылась синими прожилками растяжек, словно паутиной. Ноги были как колоды, она с трудом ходила. Она перестала узнавать себя в зеркале. Прежняя Регина — подтянутая, сияющая — растворилась, оставив после себя уставшую, опухшую женщину с тёмными кругами под глазами.
Роды были долгими, сложными. Почти сутки стимуляции, слабая родовая деятельность, в итоге — экстренное кесарево. Когда ей на живот положили крошечный, сморщенный комочек, она заплакала. Но это были не слезы счастья. Это были слезы невероятной, всепоглощающей усталости и какого-то смутного, непонятного разочарования. Она ждала всплеска любви, того самого вселенского материнского чувства. А чувствовала только боль и желание закрыть глаза и оказаться на другом конце мира.
Девочку она назвала Милой. Все было не так, как с Алиной. Первые месяцы были адом: бессонные ночи, колики, бесконечные кормления. Регина, привыкшая заниматься только собой, выла от злости, тоски и бессилия. Она ничего не успевала, шатаясь от усталости. Про свою фигуру уже молчала. Живот остался дряблым, грудь окончательно решила дотянуться до пупка, а под глазами залегли черные круги. Мечта поэта, а не женщина.
Она попробовала подать на установление отцовства и на алименты. Только вот Паша, как выяснилось, растворился на просторах необъятной родины. Ищи ветра в поле, тряси суд, может быть, что-то и получится. Долгий процесс, как ни крути. Она даже побежала к его матери, только та презрительно ее осмотрела, рассмеялась и захлопнула дверь.
К сожалению, любовь к Миле не просыпалась. Наоборот, она стала ненавидеть ее за то, что та отобрала у нее все: жизнь, красоту, свободу. Дочери было около года, когда Регина впервые её ударила. Легонько шлёпнула по попе, когда та в десятый раз выплюнула кашу. Девочка расплакалась от неожиданности, а она вдруг почувствовала странное облегчение. И понеслось. Шлепок за разлитый сок. Тычок за сломанную помаду. Щипок за громкий плач. Усталость и раздражение накатывали с новой силой, и она срывалась опять.
К пяти годам Мила была худенькой, бледной девочкой с тонкими ручками и вечно синяками на ногах. «Неуклюжая», — говорила Регина воспитателям в саду, когда они спрашивали про синяки. — «Вечно куда-то врезается». Только вот это было не так, просто ребенок стал козлом отпущения за все несбывшиеся надежды и пошатнувшееся здоровье.
Алиса к тому вышла замуж, у неё родился сын, Марк. Она злилась и не хотела общаться с мамой. Их случайная встреча произошла в торговом центре. Она, увидев ее, не узнала. Мать постарела лет на двадцать и выглядела злобной старухой из сказок. Вела за руку маленькую девочку и, не стесняясь окружающих, отвешивала ей подзатыльники:
— Я тебе сказала, не трогай! Ты что, дурочка?! Заткнись. Сейчас же заткнись, а то получишь ещё.
Алиса застыла, кровь стучала в висках. Она смотрела на сестру, которая, сжав голову в плечи, всхлипывала, зажав рот ладошкой, чтобы не кричать. Резко подскочив, зло произнесла:
— Здравствуй, мама.
Регина подняла глаза и вздрогнула. В ее глазах появилось что-то непонятное Алисе.
— Привет, — сладким голосом произнесла она. — Я смотрю, ты не одна. Это кто?
— Мой сын, — зло выговорила Алиса. — твой внук. А это твоя дочь?
— Да, Мила.
Завязался странный разговор. Мама не рассказывала о своей жизни, только вытягивала из нее информацию: где она живёт, сколько комнат, какой доход. Алиса честно отвечала, чувствуя в глубине души что-то не то. Она еще не подозревала, что на следующий день на пороге квартиры обнаружит Милу с пакетом документов, пояснением, в какой она ходит садик, ключами от квартиры и, самое главное, с запиской «Поехала искать Пашу, прощай».
Регина бросила работу и уехала в другой город. Сняла квартиру и первые дни наслаждалась свободой: принимала ванну, делала маски для лица, заказывала доставку еды. Ребенок пристроен в хорошие руки, можно отдыхать. Зная свою дочь, та еще долго будет надеяться на честность матери. А потом что? Ну, лишат ее родительских прав, да и бог с ним. Она заслужила побыть немного в тишине, заслужила спокойную старость. В конце концов, у нее началась новая жизнь.
Не забываем про подписку, которая нужна, чтобы не пропустить новые истории! Спасибо за ваши комментарии, лайки и репосты 💖
Еще интересные истории: