Клинико-психологический анализ нарушений поведения у подростков

• детская психология
• специальная психология
• психиатрия
• медицинская психология
• клиническая психология

Автор: Клара Самойловна Лебединская

19 декабря 2025 года исполняется 100 лет со дня рождения детского психиатра и дефектолога, доктора психологических наук Клары Самойловны Лебединской.

***

Основные типы патологических и непатологических форм нарушений поведения

В последние годы усиливается внимание широкого круга исследователей (врачей, психологов, социологов, педагогов и др.) к проблеме нарушений поведения у подростков. При изучении биологических факторов интересы сосредоточиваются на особенностях гормонально-эндокринной перестройки этого возраста, процессах ретардации либо акцелерации полового созревания, декомпенсации органической неполноценности нервной системы. Исследование социальных факторов включает изучение особенностей окружения, воспитания и обучения, направленных на процессы формирования личности подростка.

Изучение нарушения поведения у подростков имеет большое значение для дефектологии, так как аномалии развития нервной системы являются одним из наиболее значимых факторов возрастной психической декомпенсации. Однако клинические исследования, проводимые в дефектологии, имеют свою определенную специфику и направленность. Основная задача дефектологии — разработка методов психолого-педагогической коррекции — требует от клиницистов несколько иного подхода к данной проблеме, чем при традиционном врачебном исследовании: акцента не столько на нозологической диагностике, сколько на дифференциации основных клинико-психологических типов расстройств поведения, обеспечивающей педагогу реальную возможность их выделения и психолого-педагогической коррекции. Разграничение этих вариантов расстройств поведения необходимо и для их профилактики в доподростковом возрасте, а также для решения вопросов отбора в специальные школы, открываемые в настоящее время для детей и подростков со стойкими нарушениями поведения.

Как известно, подростковый период является одним из важнейших этапов в психическом развитии человека. Именно в этом возрасте интенсивно формируются самосознание и самооценка, возрастает способность к анализу и синтезу явлений, развиваются интересы к отвлеченным и мировоззренческим вопросам.

Однако в нервно-психической сфере даже здорового подростка может наблюдаться определенная дисгармония и неустойчивость. В интеллектуальной деятельности это нередко выражается в стремлении к мудрствованию, чрезмерной склонности к фантазированию; в сфере эмоций — в сочетании повышенной сензитивности в отношении собственных переживаний и интересов с определенной черствостью к другим, застенчивости и тормозимости с развязностью и самоуверенностью. Критицизм, оппозиционная готовность во взаимоотношениях с окружающими, в первую очередь с родителями, неприятие опеки, гипертрофированное стремление к; самостоятельности иногда приобретают характер реакции протеста. Появляется повышенный интерес к своей внешности, сензитивная реакция на ее оценку другими. Возникает ряд переживаний нередко более или менее конфликтных, связанных с пробуждением сексуального влечения. Типичны проявления эмоциональной неустойчивости: лабильность аффекта, нерезко выраженные немотивированные колебания настроения.

Заострение перечисленных черт нервно-психической неустойчивости под влиянием различных биологических либо социальных факторов формирует варианты так называемых подростковых кризов.

Л.С. Выготский, называя подростковый возраст одной из самых сложных критических эпох в онтогенезе человека, характеризовал его как период, в котором равновесие, сложившееся в предшествующем детском возрасте, нарушено благодаря появлению мощного фактора — полового созревания, а новое — не обретено. В этом определении акцентируются два момента, ключевые для понимания биологической стороны проблемы подростковых кризов, — роль процесса полового созревания и роль неустойчивости различных физиологических систем, в первую очередь нервной.

Связь двух факторов — дисгармонии, напряженности протекания периода полового метаморфоза и склонности к декомпенсации различных видов недостаточности нервной системы — приводит к тому, что в этом периоде чаще, чем в других критических фазах детского возраста, проявляются душевные заболевания (Г.Е. Сухарева, Н. Штутте, Е. Кречмер, М.С. Вроно и др.); возникает резкое заострение патологических черт характера (Г.Е. Сухарева, М.С. Певзнер, А.Е. Личко и др.); наблюдаются различные варианты психических отклонений, связанных с обострением органической церебральной недостаточности (Г.Е. Сухарева, Л.С. Юсевич, М.С. Певзнер, Е. Кречмер и др.); возникает специфический ряд возрастных синдромов, типичных для патологического ускорения либо задержки самого темпа полового созревания (М.Я. Серейский, Е.Н. Крылова, К.С. Лебединская); отмечается повышенная склонность патологическим реакциям, обусловленным ситуационными факторами (Г.Е. Сухарева, Е.Е. Сканави, В.В. Ковалев и др.).

Клинической дифференциации нарушений поведения у подростков посвящен большой ряд исследований отечественных психиатров (Г.Е. Сухарева, М.И. Лапидес с сотр., М.С. Певзнер, О.В. Кербиков, В.Я. Гиндикин, В.А. Гурьева, А.Е. Личко, В.В. Ковалев с сотр., К.С. Лебединская и др.). Многочисленные клинические наблюдения и специальные исследования зарубежных и отечественных психиатров показывают, что в происхождении различных видов отклонений поведения у детей и подростков, в том числе правонарушений, помимо социального фактора нередко имеет значение врожденная либо приобретенная неполноценность нервной системы.

Значение патологии нервной системы в генезе различных видов девиации поведения у детей и подростков подтверждается следующими факторами:

1. частотой и определенной клинической специфичностью нарушений поведения у детей и подростков с различными видами поражений нервной системы (при хромосомных аберрациях и других генетических пороках развития, остаточных явлениях внутриутробных, родовых и постнатальных инфекций, интоксикаций и травм мозга);
2. частотой диагностики различных видов неполноценности нервной системы у так называемых трудновоспитуемых либо совершивших правонарушения детей и подростков.

По данным зарубежных исследователей, обобщенных Н. Klepel и R.D. Koch (1975), признаки органической недостаточности нервной системы диагностируются у детей и подростков с асоциальными формами поведения в пределах от 20 до 90%; по данным отечественных психиатров (В.А. Колесникова, B.А. Гурьева, В.Я. Гиндикин, О.Д. Мишуровская и М.С. Хрисанова, В.В. Гроховский и др.), в пределах от 28 до 84%. Большие колебания цифровых показателей связаны как с разными критериями диагностики, так и со степенью полноты клинического (психопатологического, неврологического, соматического) и нейрофизиологического изучения. Следует отметить, что более высокая частота нервно-психической патологии у данного контингента детей и подростков обычно констатируется в клинически более фундированных исследованиях (В.В. Гроховский, 1975, и др.).

Достаточно разнятся и данные о соотносительной частоте отдельных болезненных форм нервно-психической патологии, способствующей нарушениям поведения. В 4-15% диагностируются психопатии и акцентуации характера, в 10-3% — психопатоподобные состояния после инфекций, травм и интоксикации нервной системы. К последним относятся и психические изменения у детей и подростков, связанные с более или менее длительным употреблением алкоголя либо наркотиков.

Частота аномалий развития нервной системы у детей и подростков с выраженными трудностями поведения подтверждается и отягощенностью энурезом (30-33%), нарушениями формирования речевой функции (10-12,5%), неврологическими знаками.

К патологическим факторам, способствующим нарушениям поведения у детей и подростков, относятся и явления умственной отсталости. Олигофрения диагностируется у подростков-правонарушителей в 3-5% случаев (Н.И. Фелинская, В.А. Гурьева, В.Я. Гиндикин, О.Д. Мишуровская и М.С. Хрисанова, В.В. Гроховский и др.).

В случаях очевидной олигофрении при патологии поведения играют роль недоучет ситуации, отсутствие интеллектуального противовеса и борьбы мотивов, повышенная внушаемость. Наибольшее криминогенное значение имеют формы олигофрении, осложненные так называемыми психопатоподобными расстройствами. Этот тип осложненности диагностируется у 58% подростков-олигофренов (Н. Birnbaum, 1965). По данным литературы, легкие формы умственной отсталости у подростков-правонарушителей встречаются в семь раз чаше, чем в общей популяции данного возраста. D. Langen, A. Jaeger (1964) приводят аналогичные соотношения для второгодничества.

Значительно чаще речь идет не об олигофрении, а о различной степени задержки психического развития на почве органической недостаточности нервной системы: нарушениях познавательной деятельности, связанных со слабостью учебной мотивации из-за психической незрелости; с низким психическим тонусом вследствие повышенной истощаемости; с недостаточностью памяти, внимания, отдельных корковых функций (Т.А. Власова, М.С. Певзнер, В.И. Лубовский с сотр., Н.А. Никашина с сотр., К.С. Лебединская с сотр. и др.). Стойкая школьная неуспеваемость, возникающая у этих детей с начала обучения, часто второгодничество становятся причиной затяжной травмирующей ситуации (Н.Л. Белопольская), сопровождающейся отрицательным отношением к учебе и школьному коллективу, реакциями протеста, поисками авторитетов и самоутверждения в асоциальной среде и нерегламентированных формах поведения. В нарушениях поведения этих детей и подростков часто играет роль и компонент аффективно-волевых расстройств, связанных с самой недостаточностью нервной системы.

К биологическим факторам, играющим роль в нарушениях поведения подростков, многие современные исследователи относят и дисгармоническое протекание периода полового созревания — как его ускорение, так и задержку. При этом в одних случаях речь идет о физиологической акселерации или конституциональных формах замедленной динамики полового развития как почве, предрасполагающей к отклонениям поведения различного генеза, в других — о патологическом отклонении сроков и темпа полового метаморфоза, связанном с декомпенсацией органической неполноценности нервной системы (К.С. Лебединская, 1969). R.D. Koch (1975) указывает на «криминогенную значимость» патологически ускоренного полового созревания. В последние годы большое значение придается ретардации (замедлению) полового развития. По данным Е. De Toni, A. Naselli, R. Bruschetti (1971), задержка созревания у «диссоциальных» подростков встречается в три-четыре раза чаще, чем в общей популяции данного возраста.

К патологическим формам нарушений поведения современные отечественные психиатры (Г.Е. Сухарева, О.В. Кербиков, В.В. Ковалев, В.А. Гурьева, А. Я. Гиндикин, В.С. Куликов, О.А. Трифонов, В.В. Гроховский и др.) относят и так называемое патохарактерологическое развитие личности, частота которого среди детей и подростков-правонарушителей составляет, по данным разных авторов, от 8,5 до 40,3%. Эти состояния, представляющие собой глубокие и стойкие изменения характера, приближающиеся к психопатиям, возникают вследствие травмирующих условий воспитания, длительной неблагоприятной ситуации. Выделяются два механизма формирования патохарактерологического развития: 1) закрепление и иррадиация личностных реакций протеста, отказа, гиперкомпенсации, имитации и др., возникших в ответ на психотравмирующее воздействие; 2) прямое стимулирование отрицательными воздействиями тех или иных патологических черт характера (возбудимости, истеричности и т.д.). Несмотря на то что эти состояния социально обусловлены, они относятся к патологическим, так как хроническое психотравмирующее воздействие на незрелый мозг ребенка приводит к болезненной перестройке его вегетативной нервной системы, темперамента, аффекта.

Дифференциация различных вариантов подростковых кризов в последнее десятилетие привлекает к себе повышенное внимание исследователей и приобретает особую актуальность.

Увеличение частоты пубертатных кризов связывают как с биологическими, так и социальными факторами. К первым, как указывалось, относят акселерацию, а также увеличение физиологической дисгармонии полового созревания в сторону не только его ускорения, но и задержки, с последующим интенсивным половым метаморфозом. К социальным моментам (частично связанным с указанными биологическими) относят неподготовленность цивилизованного общества к более ранним срокам физиологического созревания подростков, навязывание им образа жизни и общественного статуса (условий гиподинамии, гиперопеки, подчинения), противоречащих интенсивным биологическим изменениям этого периода. С такой диссоциацией между биологическим, психологическим и социальным статусом подростков в современном обществе связывают увеличение числа различных форм трудностей их поведения.

Вопрос о соотношении биологических и социальных факторов в генезе нарушений поведения и правонарушений у детей и подростков является сложным и требует детального клинико-социологического анализа в каждом конкретном случае. Л.С. Выготский еще в 1931 г. писал: «есть хорошая и плохая среда, и есть хорошие и плохие задатки, а дальше существует столько типов трудновоспитуемых детей, сколько может быть арифметических комбинаций из четырех элементов по два, ... искусственный дуализм среды и наследственности уводит нас на ложный путь». При наличии массивной патологии нервной системы (хромосомные аберрации, остаточные явления менингитов, менингоэнцефалитов, осложненные формы олигофрении) грубые эмоционально-волевые расстройства могут обусловить патологию поведения и социальную дезадаптацию даже в благоприятных средовых условиях. В случаях же так называемой минимальной церебральной патологии биологический фактор играет роль условия, почвы, способствующей формированию отклонений форм поведения под влиянием неблагоприятных условий среды.

Значительные трудности представляет и отграничение патологических форм нарушений поведения от форм непатологических, т.е. от явлений педагогической и социальной запущенности. В то же время эта дифференциация чрезвычайно важна, так как именно непатологические формы нарушений поведения нуждаются в первую очередь в педагогической, социальной коррекции, а патологические формы требуют совместных усилий педагога и врача, медикаментозной терапии. Для правильной диагностики как патологических, так и непатологических форм поведения у подростков, выбора адекватных путей коррекции необходим учет ряда психологических особенностей данного возраста.

В дефектологической литературе вопросы психолого-педагогического изучения «трудного детства» освещены в исследованиях Л.С. Выготского, Л.В. Занкова, М.С. Певзнер, В.Ф. Шмидт, М.С. Певзнер и Г.А. Власовой и др. Положения Л.С. Выготского о необходимости создания динамической типологии трудновоспитуемого ребенка, «выделения и описания отдельных форм, механизмов, типов детского недоразвития, детской трудновоспитуемости, накопления этих фактов, проверки их, теоретического их обобщения» звучат как насущные требования сегодняшнего дня.

В 1971 г. в Женеве проходила конференция Всемирной организации здравоохранения, темой которой являлось «Психическое здоровье юношей и подростков». На специальном заседании, посвященном проблеме «Служба диагностики и лечения», подчеркивалась необходимость учета как клинических признаков возрастной декомпенсации, так и тех функционально-динамических последствий, которые изменяют направление психической активности подростка, создают переориентацию его социальной деятельности, для понимания характера и причин психической дезадаптации подростков. Поэтому и исследования по данной проблеме требуют комплексного участия психиатров, психологов, социологов, педагогов. Только на основе совместных усилий специалистов могут быть достигнуты положительные сдвиги в решении вопросов как терапии, так и психолого-педагогической коррекции «трудного» подростка и его окружения.

Принцип такого комплексного изучения был положен в основу исследования, начатого в 1975 г. в клиническом секторе Института дефектологии АПН СССР. Оно ставило перед собой следующие задачи:

1. разработку клинико-психологической характеристики основных видов нарушений поведения у подростков, обучающихся в массовых школах;
2. дифференциацию патологических и непатологических форм этих нарушений;
3. изучение их связи с биологическими факторами (неполноценностью центральной нервной системы различного характера, дисгармонически протекающим половым созреванием);
4. изучение их связи с социальными факторами;
5. разработку основных принципов профилактики и медико-педагогической коррекции патологических форм нарушений поведения у подростков.

Для решения этих задач применялся комплекс следующих методов исследований:

• клиническое: психопатологическое, неврологическое. При неврологическом исследовании в связи с задачей изучения возрастной (подростковой) реактивности особое внимание обращалось на состояние вегетативной нервной системы, определяемое с помощью функциональных проб (глазо-сердечного, синокаротидного, солярного, орто- и клиностатического рефлексов);
• антропометрическое, в том числе исследование костного возраста для определения степени половой зрелости;
• соматическое, в том числе направленное на выделение генетических пороков развития (дисплазий) в физическом статусе;
• экспериментально — психологическое: для выявления связи нарушений поведения с интеллектуальными особенностями и структурой личности.

Указанным комплексным методом обследовано 200 подростков массовых школ Москвы в возрасте 13-17 лет.

В основную группу вошли подростки (100 человек), выделенные педагогами как трудные вследствие выраженных нарушений школьной дисциплины: возбудимость, неусидчивость на уроках, раздражительность, грубость, склонность к конфликтам, агрессии, систематическим прогулам, проявлениям асоциального поведения (участие в асоциальных компаниях, употребление алкоголя, воровство, бродяжничество, ранняя сексуальность и т.д.), а также — в большинстве случаев — падения интереса к занятиям и школьной успеваемости. Исходным критерием отбора был избран не клинический, а психолого-педагогический фактор — нарушение школьной адаптации. В эту группу подростки выделялись на основе совместного решения педагогов школы — классного руководителя, учителей-предметников, завуча по воспитательной работе и директора. При этом учитывались решения педагогических советов школы, материалы специального школьного журнала «трудных детей», данные, полученные из детской комнаты милиции, отзывы сверстников, а также сведения от школьного врача и психоневролога.

Критерии патологичности поведения базировались на следующих параметрах (В.В. Ковалев, 1976; А. Е. Личко, 1977):

1. выраженной интенсивности расстройств (массивности, некоррегируемости, выходе за пределы провоцирующей их среды);
2. их стойкости;
3. присоединении немотивированных аффективных расстройств, невротических наслоений либо явлений вегетативной дистонии, хромогенно спаянных с расстройствами поведения.

В качестве контрольной группы в тех же школах была исследована группа подростков (также 100 человек) того же возраста без нарушений поведения, характеризуемых как прилежные, исполнительные, целенаправленные в учебе, активные в общественной жизни и, как правило, хорошо или средне успевающие. Результаты проведенного исследования позволили выделить три основных клинико-психологических варианта нарушений поведения «трудных» подростков, каждый из которых отличался от других: первый — преобладанием явлений психической неустойчивости (53 школьника), второй — преобладанием явлений аффективной возбудимости (29), третий — преобладанием расторможенности влечений (18 подростков).

1. Психическая неустойчивость проявлялась в отсутствии целенаправленности и стойкости интересов, большой роли подражания и внушаемости в имитации асоциальных форм поведения, в том числе употреблении алкоголя, воровстве, побегах. Нарушения поведения, как правило, были связаны с наличием черт эмоционально-волевой незрелости: отсутствием чувства долга, ответственности, неспособностью тормозить свои желания, подчиняться требованиям дисциплины. Инфантильность проявлялась и в преобладании веселого фона настроения, большой общительности без стойких привязанностей, выраженной эмоциональной поверхности. О церебрально-органическом генезе психического инфантилизма у части подростков свидетельствовало наличие выраженной двигательной расторможенности, церебрастении, безудержности аффективных разрядов. Психогенные реакции имитации, оппозиции, гиперкомпенсации отражали незрелость форм самоутверждения. Основой различных проявлений асоциального поведения у этих подростков были подражательность и повышенная внушаемость. Недисциплинированность, паясничание, прогулы в школе, побеги из дома часто являлись выражением реакций гиперкомпенсации, связанных с несостоятельностью в учебе. Последнюю педагоги связывали с недостаточной интеллектуальной целенаправленностью, быстрой пресыщаемостью. Патологический уровень психической неустойчивости был диагностирован у 23 (из 53) подростков этой подгруппы: из них 16 — с декомпенсацией резидуально-органической недостаточности в условиях неблагоприятной среды, 4 — с органической психопатией и 3 — с патохарактериологическим развитием личности. Психическая неустойчивость непатологического уровня выявлена у 30 подростков: из них 8 — с легкой резидуально-органической недостаточностью при отсутствии неблагоприятной средовой ситуации, 13 — с акцентуацией характера по неустойчивому типу и 9 — с явлениями социальной запущенности.

Половое созревание у большинства (43 из 53) подростков, в нарушениях поведения которых преобладала психическая неустойчивость, было ретардированным и сочеталось с общей инфантильностью физического облика. В анамнезе у таких подростков, как правило, отмечались двигательная расторможенность и нередко неврозоподобные проявления (нарушения сна, склонность к страхам, энурез). У части из них в детстве наблюдались признаки легкой задержки развития речи. Отсутствие интереса к учебе обнаруживалось уже в начальной школе. Нарастающие пробелы в знаниях усугубляли отрицательное отношение к школе и способствовали переориентации интересов на уличные компании. Часто констатировалась педагогическая запущенность, относящаяся к периоду начальной школы и уже полностью препятствующая овладению программным материалом в подростковом периоде.

Неблагоприятные условия среды имели место в 34 наблюдениях, наиболее характерной из них была безнадзорность.

2. Повышенная аффективная возбудимость, свойственная следующему варианту нарушений поведения, у мальчиков чаще всего проявлялась в склонности к агрессивным вспышкам, у девочек — к истериформным проявлениям. Аффективные вспышки были непродолжительны, иногда сопровождались определенной критичностью к ним, жалобами на невозможность владеть собой. Для подростков были характерны реакции оппозиции, активного протеста, часто обусловленные ограничениями и запретами, исходящими от педагогов и родителей. Выраженность утрированно-подростковых черт, негативизм и оппозиционная настроенность по отношению к взрослым, бравада мнимой независимостью способствовали тому, что эти подростки нередко играли роль лидеров среди «трудных» сверстников. Патологический уровень расстройств отмечался у 17 (из 29) подростков данной подгруппы: из них 7 — с декомпенсацией резидуальной церебральной недостаточности в условиях неблагоприятной среды, 5 — с органической психопатией возбудимого, эпилептоидоподобного и истероидного круга, 4 — с патохарактерологическим формированием личности по возбудимому типу, 1 — с затяжным реактивным состоянием. Непатологический уровень расстройств наблюдался у 12 подростков: из них 7 — с симптомами легкой резидуально-органической недостаточности и 5 — с проявлениями социальной запущенности.

Половое созревание у большинства подростков этой подгруппы имело признаки акселерации либо интенсификации (т. е., начавшись в обычные сроки, оно развертывалось в более быстром темпе и заканчивалось у девочек к 14-15, у мальчиков — к 15-16 годам). У многих в допубертатном возрасте отмечались чрезмерная подвижность, неуживчивость, драчливость. В период дисгармонически протекающего полового созревания аффективная возбудимость выступала на первый план. Одновременно (в отличие от подростков первой подгруппы) снижался интерес к учебе и интенсивно нарастали пробелы в знаниях. Значительную роль в этом играли частые конфликты с педагогами, сопровождавшиеся обвинениями последних в предвзятости, несправедливости.

Неблагоприятные условия воспитания отмечены в семьях 20 подростков (чаще — алкоголизм родителей и сибсов, а также деспотичность и авторитарность воспитания при низком культурном уровне).

3. Расторможение влечений, доминирующее в нарушениях поведения у 18 подростков, отличалось патологической неодолимостью: у мальчиков чаще всего наблюдались тяга к бродяжничеству, алкоголю, садистические проявления, у девочек повышенная сексуальность. Преобладали асоциальные формы поведения в виде хулиганства с грубой агрессией, сексуальными эксцессами. Наиболее грубые проявления школьной дезадаптации имели место именно в этой подгруппе. Учебная деятельность не вызывала у подростков заинтересованности и подменялась жизнью влечений, тягой к асоциальным компаниям.

Половое созревание было акселированным у 13 из 18 подростков, У 4 проходило с явлениями выраженной интенсификации, у одного — без отклонений. У большинства (11 из 18 человек) расторможенность влечений (онанизм, жестокость, стремление к воровству) наблюдалась и до подросткового возраста, но была значительно менее выраженной. У 10 обследованных была диагностирована декомпенсация резидуальной церебральной недостаточности, у 8 — органическая психопатия. Тяжелые антисоциальные средовые условия отмечались в половине наблюдений с описываемым вариантом нарушений поведения. Преобладали асоциальные формы жизни родителей и сибсов (алгоколизм, сексуальная распущенность, воровство, тунеядство).

В контрольной группе подростков, изучавшейся для уточнения генеза нарушений поведения, у 60 школьников наблюдались нерезкие черты астении, аффективной лабильности, поведенческие реакции, не выходящие за рамки возрастной нормы. Сроки и темп полового созревания также были в границах нормы. Неблагополучие в воспитании и окружении отмечено лишь у 10 человек. У 30 подростков легкая эмоциональная неустойчивость негрубого резидуального либо конституционального генеза сочеталась с ретардацией полового созревания. У 10 подростков контрольной группы был отмечен ряд психических отклонений, достигающих патологического уровня, но имеющих иной клинический регистр, чем у подростков основной группы: у 4 — неврозоподобные и церебрастенические расстройства, у 2 — невротические, у 2 — аффективные, у 2 — эпилептиформные. Диагностически речь шла о резидуальной церебральной недостаточности (6 человек), невропатии (1), невротическом формировании личности (1), акцентуации личности по циклоидному или шизоидному типу (2). У подростков с неврозоподобными и невротическими расстройствами наблюдалась ретардация полового созревания. Пятеро из них выросли в неблагоприятных средних условиях (длительные конфликты из-за алкоголизма родителей, распад семьи). Реакции протеста, оппозиции, отказа часто имели невротическую основу.

Для уточнения вопроса о соотносительной роли биологических и социальных факторов в генезе указанных нарушений поведения были проведены сравнительные исследования уровня развития интеллекта, данных сомато-неврологического статуса, а также условий воспитания и окружения подростков группы «трудных» (суммарно по трем подгруппам) и контрольной группы.

Таблица 1

Суммарные данные обследования физического и полового развития свидетельствовали о том, что у «трудных» подростков соответствие соматического развития календарному возрасту наблюдалось лишь в 29% случаев, в 71% отмечены склонения (42% случаев — ретардация и 29% — акселерация полового созревания), в то время как у подростков контрольной группы своевременное половое развитие отмечено в 60% наблюдений. В 31% случаев «трудные» подростки имели признаки соматических дисплазий, указывающие на нарушения ранних этапов онтогенеза. Их сочетание с органической церебральной недостаточностью свидетельствовало о раннем онтогенетическом этапе патогенного воздействия. В группе контроля дисплазий телосложения отмечены в 26% случаев, но их характер был менее церебрально-органическим и мог быть расценен как проявление конституционных особенностей.

Неврологическое обследование выявило явления церебральной недостаточности у подростков как основной, так и контрольной группы в 65-66% наблюдений, в том числе и в ряде случаев психогенного генеза нарушений поведения и социальной запущенности.

Однако характер этих расстройств и их локализация обладали тенденцией к определенному отличию. В группе «трудных» подростков чаще наблюдалась стволовая локализация резидуально-органического генеза (наличие глазодвигательных расстройств, свидетельствующих о недостаточности III и VI пар черепно-мозговых нервов, нистагма), реже — височная. Явления вегетативной дистонии отличались преобладанием парасимпатического тонуса; отмечалась склонность к вестибулопатии. В группе контроля резидуально-органическая стигматизация имела меньшую выраженность, нестойкость и иную локализацию (гипоталамическую в сочетании с негрубой пирамидной). Вегетативная дистония характеризовалась симпатической либо амфотропной направленностью (лабильность кожных сосудов в виде яркого стойкого дермографизма, сосудистого «ожерелья», акроцианоза, гипергидроз, болезненность при пальпации области шейного и солярного вегетативных узлов, колебания артериального давления в сторону повышения). Наблюдались равномерное оживление сухожильных рефлексов, тремор вытянутых пальцев рук, легкие обменно-эндокринные нарушения. Таким образом, преобладали симптомы, указывающие на функциональные отклонения в нервной системе, свойственные пубертатному возрасту.

Таблица 2

Выводы:

1. Клинико-психологическая структура нарушений поведения у так называемых «трудных» подростков проявляется в основном в трех клинико-психологических вариантах: 1) преобладание психической неустойчивости; 2) преобладание аффективной возбудимости; 3) преобладание расторможенности влечений. Каждому из этих типов нарушений поведения соответствует свой регистр преимущественных возрастных психогенных реакций. Меньшее значение имеет специфика нозологии.
2. Типы нарушений поведения обнаруживают связь с характером отклонений сроков и темпа полового созревания: его задержкой при эмоционально-волевой неустойчивости, дисгармоническим ускорением при аффективной возбудимости и расторможенности влечений.
3. Нарушения поведения обнаруживают связь с различными видами неполноценности нервной системы, большей частью резидуально-органического характера, при этом имеет значение степень поражения нервной системы, наличие явлений интеллектуальной недостаточности.
4. В формировании нарушений поведения бесспорная роль принадлежит социальному фактору, в первую очередь неблагоприятным условиям воспитания. При этом наблюдается определенная связь между типом нарушений поведения и характером асоциальности среды (в группе психически неустойчивых — безнадзорность, при доминировании повышенной аффективной возбудимости — конфликтные ситуации в семье и школе в связи с чрезмерной авторитарностью со стороны взрослых; в группе подростков с расторможенностью влечений — аморальный образ жизни членов семьи).
5. Каждый из типов нарушений поведения может иметь как непатологический, так и патологический уровень. Наличие последнего связано с массивностью этиологического фактора, как биологического (выраженностью недостаточности нервной системы, дисгармонией протекания полового созревания), так и социального (тяжелые дефекты воспитания, психотравмирующая ситуация), либо с сочетанием этих факторов.
6. Формирование нарушений поведения тесно связано и с явлениями педагогической запущенности, в происхождении которой помимо эмоционально-волевых расстройств органического и социального генеза имеет значение недостаточность интеллектуального уровня и умственной работоспособности.
7. Полученные данные способствуют пониманию ряда вопросов медицинской и психолого-педагогической коррекции нарушений поведения у подростков, дифференциации отбора в различные типы школ для детей и подростков с нарушениями поведения.
8. Результаты клинических наблюдений могут быть использованы в коррекционно-воспитательной работе с трудными подростками, обучающимися и в различных типах специальных школ.

Список литературы

1. Вроно М.С. О клинических особенностях двигательного беспокойства у детей школьного возраста. — В сб.: Вопросы психиатра детского возраста. М.: Изд. Института психиатрии АМН СССР, 1962.
2. Выготский Л.С. Диагностика развития и педологическая клиника трудного детства. — М.: Изд. Экспериментально-дефектологического института им. М. С. Энштейна. 1936, с. 21.
3. Гурьева В.А. Психопатии в подростковом и юношеском возрасте: Автореф. докт. дис — М., 1971.
4. Занков Л.В., Певзнер М. С., Шмидт В. Ф. Трудные дети в школьной работе: Методическое пособие для педологов и учителей. — М.: Учпедгиз, 1933.
5. Ковалев В.В. Систематика и дифференциация расстройств личности с нарушениями поведения у детей и подростков. — Журн. невроп. и психиатр. им. С.С. Корсакова, 1976, № 10.
6. Кулаков В.С. Органические психопатии в период пубертатного криза и их отграничение от непатологических девиаций личности: Канд. дис. — М., 1977.
7. Лапидес М.И. О роли биологических и социальных факторов в формировании клинической картины патологии поведения у детей и подростков. — В сб.: Актуальные проблемы психоневрологии детского возраста. М.: Изд. Московского НИИ психиатрии МЗ РСФСР, 1973.
8. Лебединская К.С. Психические нарушения у детей с патологией темпа полового созревания. — М.: Медицина, 1969.
9. Личко А.Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков. — Л.: Медицина, 1977.
10. Певзнер М.С. Клиника психопатий в детском возрасте. — М.: Учпедгиз, 1941.
11. Сухарева Г.Е. Клинические лекции по психиатрии детского возраста. — М.: Медицина, 1959, т. 2.
12. De Toni E., Naselli A., Bruschettini P. Rilievi Medico-Auxologici su 245 Minori "Dissociali" ospiti di una comunita rieducativa. Neuropsihiat, infant., 1971, N 125, 546-566.
13. Klepel H., Koch R. D. Haufigkeit fruhkindlicher Hirnshaden bli Kindern mit Verhaltensstorungen. Psychiat. Neurol. med. psychol. 1975, 27, 4, 213-218.

Источник: Лебединская К.С. Клинико-психологический анализ нарушений поведения у подростков // Альманах Института коррекционной педагогики: журнал. — 2005. — №9. К 80-летию со дня рождения К.С.Лебединской.