первая часть
История Григория и Анны была банальной, как тысячи подобных историй. Молодая женщина, одинокая и несчастная. Внимательный мужчина, который оказался рядом в нужный момент. Несколько месяцев тайных встреч, украденных поцелуев, отчаянной страсти. А потом беременность, признание, развод, который так и не случился.
- Папа простил её,- говорила Вера, глядя в темнеющее окно.
- Он сказал мне перед смертью, я любил твою мать больше собственной гордости. И принял меня как свою. Растил, воспитывал, никогда не давал почувствовать разницы между нами.
- Я не замечала разницы, - призналась Катя. - Её и не было.
- Для него не было. Но иногда.
Вера запнулась.
- Иногда я ловила его взгляд. Странный, задумчивый. Теперь понимаю, он смотрел на меня и видел её. Свою Анну. Свою любовь и свое предательство одновременно.
Они проговорили до глубокой ночи. Впервые за много лет по-настоящему, без масок и защитных стен. Катя слушала, спрашивала, плакала вместе с сестрой. К утру что-то изменилось между ними невидимая трещина, разделявшая их годами, начала затягиваться.
Но оставался Андрей. Катя вернулась домой на следующий день. Квартира встретила её тишиной и запахом его одеколона, который ещё не выветрился из спальни. Она ходила по комнатам, касаясь знакомых вещей, и каждая из них напоминала о нём. Кружка с надписью «Лучший муж», подаренная на годовщину. Плед, под которым они смотрели фильмы зимними вечерами.
Фотография со свадьбы, на книжной полке, молодые, счастливые, не подозревающие о том, что ждет впереди. Семь лет. Две с половиной тысячи рядом с человеком, которого она, как оказалось, знала не до конца. Телефон зазвонил вечером. - Андрей!
- Ты дома?
Его голос звучал надломленно, непривычно.
- Да.
- Я взял билет на завтра. Утренний поезд. Буду к обеду.
Катя молчала, сжимая трубку так, что побелели костяшки пальцев.
- Ты не хочешь, чтобы я приезжал? — спросил он после паузы.
- Я не знаю, чего хочу.
- Катя!
Его голос дрогнул.
- Я не могу так. Не могу быть здесь, за сотни километров, пока ты там одна. Пока между нами эта стена.
- Эту стену построил ты.
- Знаю. И я готов разбирать её по кирпичику. Сколько потребуется год, два, десять? Только дай мне шанс.
Она закрыла глаза. В груди боролись два чувства, желание прогнать его, наказать за ложь и отчаянная потребность увидеть, прикоснуться, убедиться, что он всё ещё существует.
- Приезжай, — сказала она наконец. Ночь прошла без сна. Катя лежала на их общей кровати, слишком большой, слишком пустой и смотрела в потолок. Мысли метались, как птицы в клетке. Она репетировала разговор, что скажет ему, как посмотрит, какие вопросы задаст. Но слова рассыпались, не желая складываться в связанные фразы. К полудню она извелась от ожидания. Сварила кофе, остыл нетронутым. Включила телевизор, выключила через минуту.
Взяла книгу, буквы плясали перед глазами, отказываясь складываться в слова. Звук ключа в замке заставил её вздрогнуть. Андрей стоял в дверях осунувшийся, небритый, с темными кругами под глазами. Он выглядел так, будто постарел на десять лет за эти несколько дней. В руках дорожная сумка, которую он тут же уронил на пол.
- Катя, — выдохнул он.
Она не двинулась с места.
Стояла посреди гостиной, скрестив руки на груди, и смотрела на него, на этого чужого, знакомого, любимого, ненавистного человека.
- Я говорила с Верой, — сказала она ровно. - Она всё мне рассказала.
- Я знаю. Она звонила мне вчера. Тогда ты знаешь, что я знаю правду. Всю правду.
Он кивнул и сделал шаг вперед. Катя отступила.
- Не подходи.
- Пожалуйста, - его голос сорвался. - Пожалуйста, позволь мне объяснить.
- Объяснить что? Как ты целый год смотрел мне в глаза и врал. Как вы с моей сестрой решали за меня, что мне можно знать, а что нельзя.
- Я хотел защитить тебя.
- Защитить?
Она повысила голос.
- От чего?
- От правды о моей собственной семье.
- От боли.
Андрей тоже сорвался на крик.
- Ты не видела себя после смерти отца. Ты еле держалась. Я не мог добавить тебе ещё и это.
- Это был не твой выбор.
- Нет, мой.
Он ударил кулаком по стене.
- Я твой муж. Моя работа — беречь тебя.
- Беречь не значит лгать.
Они стояли друг напротив друга, тяжело дыша. Катя чувствовала, как внутри всё дрожит от гнева, от обиды, от любви, которая никуда не делась, как бы она не пыталась её задушить.
- Ты разбил мое доверие, — прошептала она. — Я верила тебе безоговорочно. А ты?
- Я ошибся.
Андрей опустил голову.
- Я думал, что поступаю правильно, что даю тебе время, что однажды найдется подходящий момент, и мы с Верой всё тебе расскажем.
- Подходящий момент? Год, Андрей. Целый год.
- Я знаю. Ты спал рядом со мной каждую ночь. Завтракал со мной каждое утро. Говорил, что любишь, и всё это время носил в себе эту тайну.
Слёзы хлынули сами горячие, злые, душащие. Катя не пыталась их сдержать. Пусть видит. Пусть знает, что натворил. Андрей шагнул к ней, и на этот раз она не отступила. Он обнял её, крепко прижал к себе, уткнулся лицом в её волосы.
- Прости меня, — шептал он. - Прости, прости, прости!
Она хотела оттолкнуть его. Хотела ударить, закричать, выгнать из дома. Но вместо этого её руки сами обвелись вокруг его шеи, пальцы вцепились в ткань рубашки. Она плакала навзрыд, некрасиво, задыхаясь от рыданий, а он держал её и повторял
- Я люблю тебя. Только тебя. Всегда только тебя.
- Я ненавижу тебя, - всхлипывала она.
- Знаю.
- Я не могу тебя простить.
- Знаю.
- Я так скучала.
Последние слова вырвались сами, против воли. И в них была вся правда, которую она пыталась от себя скрыть. Три дня без него — самые длинные три дня в её жизни. Три дня, когда она просыпалась в пустой постели и тянулась рукой к его половине кровати.
Три дня, когда его отсутствие ощущалось физически, как фантомная боль в ампутированной конечности.
- Я здесь, — прошептал он ей в волосы, — я никуда не уйду, если только ты не прогонишь меня.
Катя подняла голову и посмотрела ему в глаза красные, влажные, полные страха и надежды.
- Мне нужно время, — сказала она, — чтобы снова научиться тебе верить.
- Сколько угодно. Это будет больно. Я готов.
- Я буду злиться на тебя. Срываться. Вспоминать.
- Я выдержу.
Она коснулась его щеки колючей, не бритой.
- Почему ты не рассказал мне? По-настоящему почему?
Он накрыл её ладонь своей.
- Потому что я трус. Потому что боялся увидеть в твоих глазах то, что вижу сейчас. Боль. Разочарование.
Он сглотнул.
- Я не мог вынести мысли, что причиню тебе страдания.
- И причинил их в тысячу раз больше.
- Да. Прости.
Они стояли, обнявшись посреди гостиной, посреди обломков прежней жизни, посреди неопределенности. Ничего не было решено. Ничего не было прощено.
Но это было начало. Первые дни после возвращения Андрея напоминали хождение по минному полю. Они разговаривали осторожно, избегая острых тем, касались друг друга случайно и тут же отдергивали руки. Ночью Катя лежала на своей половине кровати, чувствуя его присутствие в темноте, но не решаясь придвинуться ближе. Доверие хрупкая вещь.
Разбить его легко, склеить почти невозможно. Андрей старался. Отменил все командировки на ближайший месяц, приходил с работы рано, готовил ужины, которые Катя едва пробовала. Он не давил, не требовал прощения, просто был рядом тихий, виноватый, терпеливый. Однажды вечером, разбирая бумаги в кабинете, Катя наткнулась на старый фотоальбом. Их свадьба семь лет назад, в маленьком ресторанчике на берегу озера.
Она в простом белом платье, он в костюме, который был ему чуть велик. Оба смеющиеся, счастливые, уверенные в будущем. На одной из фотографий Вера. Она все-таки приехала тогда, хотя до последнего отказывалась. Стояла в стороне от гостей, с бокалом шампанского в руке, и улыбалась, но как-то грустно, словно прощаясь с чем-то. Катя вгляделась в лицо сестры на снимке.
Теперь, зная правду, она замечала детали, которые раньше ускользали от внимания. Другой разрез глаз. Другая линия подбородка. Волосы темные, кудрявые, совсем не похожие на её собственные, прямые и русые. Как она могла не видеть этого раньше?
- Что смотришь?
Андрей стоял в дверях, держа две чашки чая.
- Свадебные фотографии.
Он подошёл, поставил чашки на стол и сел рядом.
Молча смотрел, как она перелистывает страницы.
- Ты была такой красивой, — сказал он тихо. — Самой красивой невестой в мире.
— Была?
— Есть.
— Всегда.
Катя закрыла альбом.
— Расскажи мне, — попросила она. — Расскажи, как это было. С самого начала. Я хочу знать всё.
И Андрей рассказал о звонке Веры в ночь после похорон отца сбивчевым, истеричным, почти бессвязным.
О её признании, которое он сначала принял за бред убитого горем человека. О документах, которые она прислала потом отсканированных страницах из медицинской карты, результатах генетического теста, письме отца.
- Я не знал, что делать, - говорил он, глядя в пол. - Ты только начала приходить в себя после его смерти. Возвращалась к нормальной жизни. Я не мог обрушить на тебя ещё и это.
- И ты решил нести это в одиночку?
- Не в одиночку. С Верой. Мы.
Он запнулся.
- Мы стали близки. Не в том смысле не подумай. Просто. У нас появилась общая тайна. Общая ответственность.
- Передо мной.
- Да, мы оба любили тебя. Оба хотели защитить.
Катя молчала, переваривая услышанное.
Странное чувство ревности к собственной сестре, не за мужчину, а за близость, за доверие. За право быть рядом в трудную минуту.
- Я должна была быть там,- сказала она наконец.
- Рядом с Верой. Это моя сестра. Моя семья.
- Ты была там. Просто не знала всего.
- Это не одно и то же.
Андрей взял её руку в свои ладони.
- Я понимаю теперь. Понимаю, как сильно ошибся. Не потому, что хотел тебе навредить, потому что недооценил тебя. Решил, что ты слишком хрупкая, чтобы справиться. А ты сильнее, чем все мы вместе взятые.
Катя посмотрела на их переплетенные пальцы. Знакомые руки. Руки, которые держали её в радости и горе. Руки, которые теперь казались одновременно родными и чужими.
- Мне нужно увидеть его, - сказала она вдруг.
- Кого?
- Григория. Биологического отца Веры.
Андрей нахмурился.
- Зачем? Он же ясно дал понять.
- Не ради Веры, ради себя. Я хочу посмотреть в глаза человеку, который чуть не разрушил мою семью. Хочу понять, что мама в нём нашла. Почему предала отца?
- Катя, это плохая идея.
- Может быть. Но я должна. Следующую неделю она потратила на поиски.
Григорий Ткачук, 62 года, врач-терапевт, частная клиника в пригороде. Женат вторым браком двое взрослых сыновей. Благополучный, успешный, совершенно не подозревающий о буре, которая надвигается на его размеренную жизнь. Катя нашла адрес клиники и поехала туда в пятницу утром, ничего не сказав ни Андрею, ни Вере. Это был её путь, её решение, её право.
заключительная