Свекровь позвонила в обеденный перерыв. Я жевала бутерброд в подсобке бухгалтерии, когда на экране высветилось «Мама Игоря».
— Тамарочка, Игорёк звонил. Расстроенный такой, голос дрожит. Говорит, ты на него злишься. А чего это вдруг? Что случилось-то?
Я чуть не подавилась. Злюсь? Это он так назвал то, что произошло вчера?
— Валентина Петровна, а он вам рассказал, почему я «злюсь»?
— Ну... сказал, что вы поругались из-за денег. Тамарочка, ну бывает, милые бранятся — только тешатся! Не держи зла, он же мужчина, они все такие...
Я закрыла глаза. Сосчитала до пяти.
— Валентина Петровна, ваш сын снял с нашего общего счёта триста восемьдесят тысяч. Без моего ведома. Вчера.
Тишина. Долгая, звенящая.
— Сколько?
— Триста восемьдесят. Тысяч.
***
Вчера вечером я проверяла банковское приложение — ждала зарплату. Она пришла, всё как обычно. А вот строка «Накопления» показывала ноль.
Полтора года мы откладывали на ремонт в детской Кирилла и на летний отпуск. По двадцать тысяч в месяц, иногда больше. Я из-за этих накоплений новые сапоги не покупала — старые разваливались, но держалась. Игорь отказался от новой удочки. Кирюшке на день рождения подарили не айфон, а сяоми — потому что «копим на море».
И вот — перевод на чужую карту. Вчера, 14:47. Вся сумма. Триста восемьдесят тысяч.
Я позвонила мужу на работу.
— Это что? — голос не дрогнул, хотя внутри всё горело.
— Тамар, я потом объясню.
— Нет. Сейчас.
Он засопел в трубку. Потом выдал:
— Серёге одолжил. Срочно надо было, у него проблемы.
Серёга. Друг детства. Тот, который два года без работы. Который год назад взял у Игоря двадцать тысяч «на неделю» — до сих пор не вернул. Который полгода назад «перехватил» пятьдесят — и тоже тишина.
— Триста восемьдесят тысяч. Серёге. Без моего согласия.
— Он вернёт! У него сделка горит!
— Какая сделка? Он два года диван продавливает!
— Он бизнес открывает! Тамар, не начинай!
Я положила трубку. Телефон выскользнул из пальцев и грохнулся на пол.
***
Вечером Игорь явился домой как ни в чём не бывало. Чмокнул меня в щёку, потрепал Кирилла по макушке, сел ужинать.
Я молча поставила перед ним тарелку. Села напротив. Смотрела, как он ест.
— Чего ты? — он поднял глаза.
— Жду объяснений.
— Тамар, я же сказал — Серёга вернёт. Через месяц максимум. У него точно всё срастётся.
— Как в прошлый раз? И в позапрошлый?
— Это другое.
— Чем другое?
Он отложил вилку. Вздохнул, как будто я была капризным ребёнком.
— Тамар, это мой друг. С детства. Я не мог ему отказать.
— А мне мог? Мог взять наши общие деньги и отдать без спроса?
— Ну технически это и мои деньги тоже...
— Технически? — я почувствовала, как внутри поднимается что-то тёмное. — Технически я вкалываю по десять часов в этой бухгалтерии, чтобы каждый месяц откладывать свою половину. Технически наш сын ходит в китайском телефоне, потому что «копим на море». Технически я полтора года в дырявых сапогах, потому что «каждая копейка на счёт».
— Ну хватит драматизировать!
— Драматизировать?!
Кирилл выглянул из своей комнаты. Глаза испуганные.
— Мам, пап, вы чего?
— Ничего, сынок, — я заставила себя улыбнуться. — Иди уроки делай.
Он скрылся. Дверь закрылась тихо.
Я повернулась к Игорю:
— Ты вернёшь эти деньги. Сам. Из своей зарплаты.
— С чего это? Серёга отдаст!
— Если отдаст — заберёшь себе. А пока — твоя зарплата идёт на погашение. Вся, кроме прожиточного минимума.
Он вскочил:
— Ты сдурела?! Это грабёж!
— Нет. Это последствия.
***
Три дня мы почти не разговаривали. Игорь дулся, хлопал дверями, демонстративно вздыхал. Я молчала. Считала.
На четвёртый день позвонила Серёгина жена Ленка. Мы с ней не то чтобы дружили, но пересекались на шашлыках и днях рождения.
— Тамар, привет. Слушай, неудобно спрашивать, но... Игорь правда дал Серёге денег?
— Триста восемьдесят тысяч. А что?
Пауза. Потом — сдавленный смешок. Нервный, на грани истерики.
— Тамар, какой бизнес? Какая сделка? Серёга эти деньги в онлайн-казино просадил. За два дня. Я вчера выписку увидела.
Я села. Ноги подкосились.
— Что?
— Он игроман, Тамар. Я только сейчас поняла. Кредиты берёт, у знакомых занимает — и всё туда. Я думала, он работу ищет, а он... Я от него ухожу. С детьми. К маме.
Трубка чуть не выпала из рук.
— Лен, а Игорь знал? Что Серёга играет?
— Не знаю. Но если не знал — теперь узнает.
Вечером я показала мужу переписку с Ленкой. Скриншоты выписки, которые она прислала. Названия сайтов — те самые, с рулетками и слотами.
Игорь побледнел.
— Это... это какая-то ошибка.
— Это твой друг детства. Которому ты отдал наши триста восемьдесят тысяч.
— Он мне говорил — бизнес, оптовые закупки...
— Он тебе врал. А ты ему верил. Больше, чем мне.
Игорь молчал. Потом сел на табуретку, обхватил голову руками.
— Тамар, я не знал. Клянусь, не знал.
— Это не меняет ничего. Деньги пропали. Ремонт накрылся. Отпуск накрылся. Сапоги мои накрылись.
— Я... я поговорю с ним. Он отдаст.
— Он игроман, Игорь. Лудоман. У него ни копейки своей нет, он в кредитах по уши. Откуда он отдаст?
— Тогда я сам... постепенно...
— Правильно. Именно так и будет.
***
На следующий день я сходила к нотариусу. Оформила требование о раздельном бюджете — есть такая штука, когда супруги официально фиксируют, что каждый распоряжается только своими деньгами. Юрист посоветовала — на случай, если Игорь ещё что-нибудь «одолжит».
Потом пошла в банк. Закрыла общий счёт, открыла новый — только на своё имя. Карту привязала к своему телефону.
Вечером положила бумаги перед Игорем.
— Это что?
— Читай.
Он читал. Бледнел. Потом поднял глаза:
— Ты мне больше не доверяешь.
— Нет.
— Тамар, я облажался, признаю. Но это же не повод...
— Это не повод. Это причина. Ты взял наши общие деньги — мою работу, мои отказы от нормальной обуви, мои переработки — и выбросил. Не украли, не потеряли. Ты сам отдал человеку, который их проиграл.
— Я же не знал!
— Ты не спросил меня. Вот в чём дело. Даже не позвонил. Триста восемьдесят тысяч — и ни слова.
Он молчал.
— Теперь так. Ты возвращаешь долг — по тридцать тысяч в месяц из своей зарплаты. Это год. За год — посмотрим, можно ли тебе снова доверять. А пока — раздельный бюджет.
— А если я не соглашусь?
— Тогда я подаю на развод и на раздел имущества. Квартира в ипотеке, но мой материнский капитал там вложен — значит, доля моя и детская. Посчитай, что выгоднее.
Он посчитал.
***
Прошло три месяца. Игорь исправно переводит тридцать тысяч. Сначала скрипел зубами, потом привык. С Серёгой больше не общается — тот вообще пропал, говорят, лечится от зависимости в каком-то центре.
Свекровь звонила один раз. Начала было:
— Тамарочка, ну ты слишком строго с ним...
— Валентина Петровна, ваш сын отдал чужому человеку деньги, которые мы копили на ремонт комнаты вашего внука. Полтора года. Каждую копейку. Вы считаете, я должна была промолчать?
Она замолчала.
— Нет, наверное...
— Вот и я так думаю.
Недавно Игорь подошёл ко мне вечером. Мы сидели на кухне, Кирилл уже спал.
— Тамар, я понял кое-что.
— Что?
— Я всю жизнь думал, что деньги — это просто цифры. Пришли — ушли. А они... они же твои часы. Твои нервы. Твои дырявые сапоги.
Я посмотрела на него. Впервые за три месяца — без этого камня внутри.
— Дошло?
— Дошло.
— Хорошо. Осталось девять месяцев. Потом поговорим.
Он кивнул. Встал, помыл за собой чашку. Сам. Без напоминания.
Маленький шаг. Но в правильную сторону.
Сапоги я себе купила. Нормальные, зимние, на меху. На свои деньги, с нового счёта.
Знаете, что я поняла за эти месяцы? Доверие — это не подарок. Это кредит. И если человек его просрочил — пусть выплачивает. С процентами.
А вы смогли бы простить мужа, который без спроса отдал ваши общие накопления другу-игроману?